– Хорошо, – с подозрительной легкостью согласился градоначальник. – Тогда ставлю задачу. Необходимо собрать армию, повести войска, разбить демонов, выловить волшебника, освободить мою дочь, а зятька посадить на кол. Кто возьмется?

Молчание было ему ответом.

– Не понял?! – прорычал мэр.

Чиновники молчали, отводя глаза.

– Теперь понял, – кивнул мэр, и вновь застучал в ту же самую дверь. – Эй, вы, там! Плаху, палача и рюмку водки. И где там костоломы, я не понял? Они по-пластунски ползут?

– Шеф, – вновь сказал все тот же смельчак. – Я понимаю ваше горе, более того – я вам искренне сочувствую. Но снова призываю вас – давайте не будем пороть горячку. Мы все наслышаны о демоне, засевшем в бывшем монастыре. Желтый плащ, если не ошибаюсь. Наши аналитики еще пять лет назад справку делали с однозначным выводом – Читу спасает только то, что его база довольно далеко от города. В Чите много солдат, но в Чите нет магов сопоставимого с ним уровня. А вы же понимаете, что для хая низкоуровневые – трава, которую он просто выкосит. Ну засунем мы свой инстинкт самосохранения в укромное место, ну соберем мы сейчас войско, ну пойдем на него. Ну и что мы получим в итоге? А я вам скажу – в итоге мы получим войско в минус, а в плюс – разозленного до последней степени вашего зятя, который явится в город карать и миловать. Оно нам надо – такое счастье?

– Ну а ты что предлагаешь? – мрачно буркнул мэр.

– То же, что и сказал – во-первых, не пороть горячку. Во-вторых, подготовится. Все знают – хая выбивают хаем. Найдем в соседних локациях сопоставимого по силам мага, наймем его. Да, это обойдется не дешево, но всяко дешевле, чем положить под стенами монастыря всех наших солдат забесплатно. На встречу с хаем надо приходить подготовленным.

– Понятно, – еще более мрачно сказал мэр и опять обвел всех тяжелым взглядом. – Все так думают? Может, у кого другие предложения есть?

– У меня есть! – неожиданно раздался детский голос.

Все головы в зале, включая мэрскую, повернулись в сторону говорившего.

В центре воззрений оказался наш старый знакомый – юный мелкий чиновник, принимавший Четвертого в мэрии.

– Я тебя внимательно слушаю, как там тебя…

– Эразм.

– Родители у тебя были жестокие люди. Излагай свое предложение, Оргазм, я весь внимание.

– Ваше сиятельство, я у монашка подорожную отмечал. Он с Владивостока идет. Сами понимаете, со своим четвертым уровнем в одиночку он бы дошел только до первого демона. Это значит что? Это значит, что его спутники-демоны – хаи, причем хаи не из последних. Это раз. Если он письмо у вашей дочки взял – значит, они у этого Желтого плаща уже были. Причем пришли, побыли, ушли и ушли живыми и здоровыми. То есть – они как минимум не слабее его, раз он их не сожрал. Это два. Они уже здесь, ни в какую соседнюю локацию бегать не надо и искать никого тоже не требуется. Это три. Наконец, они монахи, а это позволяет надеяться, что цену они ломить не будут. Вон как их старший нос морщил: «Монахам разрешено брать только еду и одежду…». Глядишь, и по дешевке сторгуемся. Это четыре.

– Складно излагаешь, как там тебя… Маразм?

– Эразм.

– Я запомню. Слушай, Эразм, ты у меня в какой должности служишь?

– Канцеляристом. Служащий двенадцатой категории полезности.

– Вот что, Эразм. Идея твоя понятна, да и мотивы твои прозрачны. – мэр вперился в Эразма, буравя его тяжелым взглядом. – Шанс хочешь получить?

– Хочу, – не стал спорить Эразм и глаза не отвел. – Не век же мне в двенадцатой категории сидеть. Пора и карьеру делать, и так засиделся на старте, мне уже девятнадцать скоро.

Мэр пожевал губами и побарабанил пальцами по столу. Потом, наконец, решился.

– Вот что, молодой да ранний. Уговорил. Шанс твой отнимать не буду, хотя и была мысль кого поопытней на это дело поставить. Но ладно, пусть будет по-честному: твоя идея – тебе и воплощать. На банкете тебя посадят рядом с демонами. Как хочешь уговаривай их зятя моего заровнять – но чтобы уговорил!

Если уговоришь – благодарностью не обижу. Гонорарий постарайся удержать в размере пятисот золотых. Сторгуешься на меньшее – разницу положишь себе в карман. Заплатишь больше – тогда и моя итоговая благодарность тебе будет уже не столь велика и запредельна, понятно?

Я на пиру за тобой приглядывать буду. Сразу предупреждаю – если увижу, что ты задание проваливаешь – отзову тебя от клиентов, а к ним другую «наседку» подошлю, поопытнее. Все понял?

– Да, ваше сиятельство, – поклонился Эразм. – Я все понял.

– Ну а раз понял – иди, думай, как демонов охмурять будешь. Свободен, Миазм!

(в которой пьют и дерутся)

г. Чита,

центр Забайкальской локации.

52°02′ с. ш. 113°30′ в. д.

Вечером на пиру Четвертый сидел на почетном месте рядом с мэром. Городской голова подробно расспрашивал его о дороге, о дорожных приключениях, но больше всего, разумеется – о своей ненаглядной доченьке. Четвертый в очередной раз пересказывал все в мельчайших деталях, при этом постоянно поглядывая в дальний угол зала. В данный момент его занимали вовсе не вопросы мэра, а исключительно развлечения спутников.

Жир и Тот никаких почестей не удостоились, но, с другой стороны, хорошо, что их вообще пригласили. В Чите, как и в других крупных городах, по-прежнему плотно контролируемых людьми, процветала сегрегация в стиле «С собаками и демонами вход запрещен». Поэтому никаких других демонов за столом не было и быть не могло – сплошь гомо сапиенсы. Свин и сом были посажены в дальнем углу, и в соседях у них был не мэр, а сплошь самые незначительные личности, самые мелкие чиновники вроде утренней канцелярской крысы, заверявшей подорожную.

Крыса, впрочем, оказался пролетарским интернационалистом. Все остальные соседи демонов за столом брезгливо отсели подальше, а кому места не хватило, молчали, надувшись как мышь на крупу.

И только крыса, представившаяся Эразмом, щебетала не умолкая. Эразм соседством нимало не смущался, и вообще оказался парнем донельзя компанейским и беспрестанно травил анекдоты про баб под повизгивающий хохот Жира.

Веселились, естественно, не на сухую. Пяти минут не прошло – и Эразм уже разлил по рюмкам, предложив опрокинуть за знакомство.

Тот рюмку демонстративно отодвинул, пояснив:

– Мы, монахи не пьем водку, потому что мы монахи.

А вот Жир, наоборот, очень даже охотно опрокинул в себя полста грамм, легкомысленно махнув рукой товарищу:

– Ой, Тот, да ладно тебе. Пьянство и обжорство – грех небольшой. Этот грех Босс отмолит, он все равно днями напролет молится. А такую закуску грешно есть помимо водки.

И действительно – на угощение мэр Читы не поскупился. От обилия выставленных блюд у столов ножки подкашивались. И если Тот предпочитал специально приготовленные для монахов растительные салатики и крупяные заедки, то Жир никакой сортировки не проводил. Свин ел все подряд – от порезанного ломтями хлеба до жареных колбасок, все метал в свою огромную пасть, как уголь в топку паровоза. Слугам уже дважды приходилось доставлять новые блюда на опустевший край стола, уже дважды, и судя по всему, подобный фокус им придется проворачивать еще не один раз.

Двадцать минут и шесть стопок спустя Жир и Эразм были уже лучшими друзьями. Юный чиновник так искренне завидовал приключениям свиноида, о которых тот охотно рассказывал, и трогательно сокрушался о своей судьбе – мол, с этой бумажной работой глядишь, скоро и молодость пройдет, а вспомнить-то и нечего будет! Так жизнь и утечет с шелестом бумаг и стуком печати.

– Как бы я хотел жить так, как вы! Драться с врагами, иметь цель, спасать человечество. За это… За это ничего отдать не жалко! Понимаете, Жир, офис, он… Он выедает из человека самое важное – время! – жаловался он. – Мы все, в общем-то, понимаем, что занимаемся никому не нужной ерундой, неуклюжей имитацией якобы деятельности. Понимаем – и продолжаем ходить в офис. Потому что жить-то надо! И получается что? Получается – мы откупаемся своей жизнью! Расплачиваемся своими годами! А за что? За что мы платим такую цену? За возможность кушать, снимать угол, покупать одежду и напиваться в пятницу и субботу? В воскресенье отдыхать, потому что три дня пить никакого здоровья не хватит, а в понедельник опять трусить в офис?