«Не могут, а обязательно будут!» – мысленно подтвердил Псих, но из образа не вышел, так и стоял, полусогнувшись в поклоне. А старуха меж тем опять позвонила в колокольчик. Явившейся, подобно призраку, секретарше было сказано:

– Закладывайте карету, выезжаем через десять минут. Визит рабочий и максимум на день, поэтому все нахлебники могут шею не мыть – они остаются дома и занимаются хозяйством. Когда вернусь, каждый доложит мне, что он за это время сделал полезного. Со мной едешь ты и две охранницы. Слышь ты, мухожук, ты за кучера сработать сумеешь? Что ты там глаза таращишь, как кот, гадящий на свечку? С лошадьми, говорю, управишься?

При упоминании лошадей Псих изменился в лице и отчетливо скрипнул зубами. Но сдержался – хоть и с огромным трудом.

– Так точно-с! – закивал он. – Управимся. Не извольте сумлеваться.

– Какой-то ты мутный, – задумчиво протянула дама, внимательно меряя его взглядом. – Надо будет и впрямь не забыть тебя сжечь. Исключительно во избежание, как говорится. Слышь, ты, секретутка! Пункт о сжигании этого идиота подчеркни дважды и поставь «нота-бене». Все, пошли вон отсюда, я буду собираться. Выезд через восемь минут.

Где-то в Заиграевском секторе

Бурятской локации.

51°64′ с. ш. 108°16′ в. д.

На двадцатой минуте дороги Мама не то что сидела у Психа в печенках – она уже практически доедала весь его ливер. Он даже в глубине души зауважал мужество Золотого и Серебряного лисов, добровольно пригласивших ее к себе. Когда она, сидя в карете, в очередной раз уколола его через специальное окошечко острым, как шило, зонтиком и поинтересовалась – почему он правит так неаккуратно и карету безбожно трясет, Псих не выдержал. Натянув вожжи, он звучно издал команду «Тпру», слез с облучка и деликатно постучал в дверцу кареты.

Дверца приоткрылась, и старуха высунула голову:

– В чем дело, тараканофил? Я надеюсь, случилось что-то страшное? Потому что иначе…

Что было альтернативой – так и осталось тайной. Больше она ничего не успела сказать – железный посох вновь ставшего обезьяном Психа ударил ее по голове. Справедливости ради – умерла она не сразу, на третьего по силе хая лисьего клана Психу потребовалось несколько ударов, да еще перемежаемых атакующими заклинаниями – только тогда она отправилась на перерождение, обернувшись девятихвостой лисицей. После этого Псих двумя ударами уложил охранниц, прыгнувших на него с запяток и наклонился вытащить из кареты тело старухи. Но в карете он увидел секретаршу, о которой совсем забыл. Забившись в угол, она пялилась на него огромными от ужаса глазами, не издавая не звука.

– Выходи, – коротко велел Псих.

По-прежнему не издавая ни звука, секретарь покорно вылезла из кареты, от страха втянув голову в плечи.

– Давно у нее служишь? – зачем-то поинтересовался Псих.

– Пя… Пять лет, – почти беззвучно ответила та.

– Епона мама… – охнул Псих. – Ни фига себе ты экстремистка – столько чалиться в аду, причем добровольно.

– От нее… – мертвенно бледная секретарша сглотнула и закончила фразу. – От нее сами не уходят.

И Психу в очередной раз стало смертельно тошно и очень захотелось поразбивать посохом черепа.

– Беги отсюда, – глухо сказал он. – Беги быстрее и подальше. Пока я не передумал.

Секретарша, судя по всему, была девушкой с понятием, поэтому со всей возможной скоростью ломанулась к лесу на обочине. Как стояла, так и ломанулась – в строгом офисном костюме и на шпильках.

– Стой! – крикнул ей в спину Псих, когда до леса оставалось буквально метра три.

Она действительно была умной девушкой. Потому что не стала пытаться скрыться, а послушно остановилась, еще больше побледнев, хотя казалось бы – куда еще?

– Чуть не забыл, – сказал Псих. – Пункт о моем сжигании на костре вычеркни. Поняла?

Девушка молча кивнула – сказать что-нибудь она сейчас вряд ли смогла бы.

– Молодец! Все, свободна! – и Псих отвернулся, все-таки вытащил тело девятихвостой лисицы на дорогу и начал выбрасывать багаж. Минут через пятнадцать планомерного обыска он уже вертел в руках шнур желтого цвета с маленькой кисточкой – их еще называют «борлами».

– Три артефакта из пяти. Неплохо! – подвел итог он. – Зря девчонку сразу отпустил, надо было на ней артефакт проверить. Хотя ладно, она и так до смерти перепугалась, а тут ей еще бондаж и БДСМ в довесок. Сам по ходу разберусь. Лучше в преображении попрактикуюсь.

Три выдернутых волоска вскоре обернулись кучером и двумя охранницами, сам же Псих принял образ Мамы. Устроившись поудобнее в карете, он хлопнул дверью и крикнул кучеру:

– Поехали!

(в которой сплошное «скидывай сапоги, власть переменилась»)

п. Новая Брянь,

Заиграевский сектор

Бурятской локации.

51°43′ с. ш. 108°16′ в. д.

Торжественный въезд мамы в поселок Новая Брянь был обставлен с эффектным церемониальным пафосом – демонов даже выстроили в какое-то подобие шеренг. Псих не отказал себе в удовольствии вылезти из кареты и пройтись перед строем, кокетливо салютуя личному составу веером. Личный состав морды, конечно, корчил, но воротить не осмеливался. Жаль, митинг в программу торжественного прибытия включен не был, и речь сказать Психу не дали, хотя у него было много богатых идей. Впрочем, учитывая, какие речи обычно произносила оригинальная мама, в отсутствии митинга не было ничего удивительного.

После почетного караула дети провели маму во дворец, трогательно поддерживая ее под локоточки с двух сторон.

– Здравствуйте, маменька! – фальшиво улыбался Золотой лис. – Как вы до нас доехали? Надеюсь, с комфортом?

– Меня всю дорогу трясло. Оголодавшие хулиганы яблоню в чужом саду с меньшим энтузиазмом трясут, – пожаловался Псих. – Меня давно интересует, почему на контролируемой нами территории такие хреновые дороги? У тебя, как у главы клана, нет никаких идей по этому поводу?

– Э-э-э… Я займусь этим вопросом, – уклончиво пообещал Алтан Унэгэн. – Пойдемте, мамо, я покажут вам нашу добычу.

И Психа отвели в зал, где в бассейне по-прежнему отмокали связанные паломники.

Псевдо-мама внимательно изучила пленников, полируя их взглядом. Они в ответ мрачно смотрели на нее – всем было прекрасно известно, на какое мероприятие была приглашена матриарх клана. И только свиноид, у которого, как у бывшего диверсанта, было под капу прокачено умение «Видеть сквозь иллюзию», почему-то захихикал.

Но мама сделала страшные глаза и Жир заткнулся.

– Вымачиваете? Это правильно. Но что-то тощеваты они у вас, – желчным голосом заявила приглашенная гостья. – Тут и есть-то нечего будет. Который из них Штанский монах?

– Этот, – показал пальцем Серебряный лис. – Самый молодой.

– Мда… – пожевала губами мама. – Как-то не впечатляет. Давай его на завтра отложим, пускай еще отмокнет. А сегодня можно сделать прекрасную закуску к пиву из обширных ушей вон того весельчака. Люблю свиные ушки! Их тоненько порезать и обжарить – пальчики оближешь! Он, кстати, и пожирнее других будет.

– Сделаем, – кивнул Алтан Унэгэн.

Жир впал в состояние, близкое к панике.

– Ты что творишь, козлина… – начал было он, но начавшееся выяснение отношений не получило развития из-за того, что в зал вбежал посыльной.

– Князь, князь, срочное донесение! – орал он во всю глотку. – На третий пост из лесу вышла секретарша мамы – в рваном костюме и босиком. Говорит – по дороге сюда Псих, прятавшийся под личиной, убил маму и двух ее охранниц, сама же секретарша чудом спаслась. Говорит, он может и к нам заявиться, приняв чужой облик!

Головы всех присутствующих, как по команде, повернулись в сторону «мамы», но Псих, что-то незаметно бросивший в бассейн, пока все слушали гонца, уже в своем истинном обличье бежал к окну.