Эразм вспыхнул, а Жир просто безразлично махнул рукой.

– Тебе сколько лет, премудрый пескарь? – спросил он и сам себе ответил. – Ах да, ты же даже не знаешь. Ты у нас счастливчик, а счастливые часов не наблюдают. Зато я про себя знаю. Мне больше трехсот лет, Тот. Неужели ты думаешь, что за эти годы я не научился замечать, когда меня собираются отыметь или использовать? Пацан сюда, конечно, посажен, чтобы нас с тобой развести, я это понял на пятой, примерно, минуте разговора. Я тебе больше скажу – последнюю четверть часа, когда он уже очевидно набрался, ему отчаянно семафорят два коллеги неприметной наружности – вот этот и вон этот.

И свин невоспитанно показал пальцем на двух гостей. Гости зарделись. Но никто ничего не сказал – все присутствующие очень внимательно слушали беседу двух демонов.

– Судя по всему, эти местные рыцари плаща и кинжала хотят, чтобы он свалил в туман и освободил место для нового охмурялы, – завершил свои умозаключения Жир. – А еще он меня напоить хотел. Это уже реально обидно – меня и этот пацан решил напоить. Да я десять таких перепью, причем посменно. Мы на службе знаешь как играли в «водку-пиво»?

– Тебе не надо было пить, – попенял товарищу Тот. – Нам нельзя пить, потому что мы монахи.

– Ой, ну хватит уже! – поморщился Жир. – Какие из нас, нафиг, монахи? Правильно мыслишь – никакие. Монах у нас один – Четвертый, он и молится за нас за всех. А нас с тобой, брателло, переодели монахами, чтобы его прикрывать. Чтобы одному можно было искренне молиться в этом поганом мире, надо, чтобы четверо постоянно дрались.

– Все равно тебе не надо было пить, – настаивал Тот. – Потому что ты размяк и наболтал лишнего.

– Я не только наболтал лишнего, дружище Тот. – подмигнул ему свин. – Я сейчас еще и наделаю лишнего.

– Ты про что? – насторожился сом.

– Разводила из пацана, конечно, так себе, ему еще учиться, учиться и учиться, но в одном он прав, – сказал Жир. – Если ты хочешь все-таки подняться на следующую ступеньку, нельзя оставлять за спиной непобежденных противников.

И свин принялся выбираться из-за стола.

Местный бомонд заметно оживился, а вот Четвертый, наоборот, встревожился.

– Ты куда собрался? – крикнул он свиноиду.

– Желтого плаща валить, естественно, – весело подмигнул ему Жир и повернулся к давно протрезвевшему от ужаса Эразму. – Слышь, мелкий, я не знаю, что тебе обещали за разводилово, но ты стребуй с них все до копейки, а то обидно будет. Пусть хоть кому-то от моей дури польза будет.

– Я тебе запрещаю это делать! – командирски отчеканил Четвертый. – Слышишь? Запрещаю!

Жир вздохнул.

– Босс, вот ты иногда умный, а иногда – ну просто дурак-дураком. Возраст, наверное, сказывается – какие-то детские глупости делаешь. В армии есть древний-древний принцип, который первым делом выучивает назубок любой, кого поставили командиром. И принцип этот гласит: «Никогда не пугай подчиненных тем, чего ты не сумеешь исполнить, и никогда не запрещай тому, кто может не послушаться».

– Ты это к чему? – опять вступил в разговор Тот.

– Да так… Напомнил, что у меня нет обруча, – пояснил Жир, подмигнул Четвертому, повесил портал и прыгнул в него.

Тот, кряхтя, тоже принялся выбираться из-за стола.

– А ты куда? – в отчаянии поинтересовался Четвертый.

– Мы постоянно ругаемся с Жиром, но Жир – член нашей команды. Желтый плащ его точно убьет, потому что Жир один и пьяный. – пояснил сом. – Это не правильно. Правильно будет – хотя бы немного уравнять шансы. И Жир тоже так думает. Потому что пьяный-пьяный, а портал он на двоих повесил. Ничего не сказал, ни о чем не попросил – но портал повесил на двоих. Потому что я не умею вешать порталы.

Закончив объяснение, Тот выхватил свою лопату и одним прыжком ушел в портал.

Где-то в Шилкинском секторе

Забайкальской локации.

51°81′ с. ш. 115°42′ в. д.

– Шеф! – вбежал в кабинет Желтого плаща один из дежурящих на воротах демонов. – Шеф, там опять приперлись те монахи, с которыми вы дрались. Свиноид хамит и ломает граблями ворота. Лысый его уговаривает не бузить. Вас требуют.

– Да они охренели, что ли?! Я хх монаха и так отпустил за бесплатно. – взвился атаман и принялся облачаться в доспехи. – Вот точно говорят – сделай людям добро, они тебе в благодарность на голову насерят.

У ворот он появился ровно с той же репликой:

– Вы что, охренели?! – прокричал он, обнажая меч.

– О, явился крадун мэрских дочек! – заорал Жир, размахивающий граблями. – Это я, смерть твоя пришла, муа-ха-ха! Иди ко мне, попробуй моих грабель! Кстати, угадай загадку: «Два удара – восемнадцать дырок» – знаешь, что это такое?

На это разговор, собственно, и закончился, потому что Желтый плащ добежал до монахов и им пришлось парировать удары меча.

Этот бой был гораздо более жестким, чем первый, потому что Желтый плащ был в ярости. Он не так часто совершал добрые поступки, и монахи, вместо благодарности, явившиеся насмехаться над ним, выбесили атамана до последней стадии.

Но если вы ждете эпической битвы с попеременным превозмоганием, то зря. Мне, право слово, неудобно, но из песни слов не выкинешь – бой получился не только гораздо яростнее, но и несравненно короче первого. Честно говоря, он закончился полным фиаско, как и большинство предприятий, затеваемых по пьяному делу.

Выпитого на пиру оказалось недостаточно, чтобы затуманить свиноиду разум, но вот замедлить его реакцию у выпитой водочки вполне получилось. В итоге он пропустил брошенное атаманом заклинание «Паника», которое к тому же критануло.

После этого, позорно взвизгнув молочным поросенком, одержимый заклятьем Жир убежал куда-то вдаль, не разбирая дороги.

Оставшись один, Тот не продержался и двух минут. Желтый плащ обезоружил его, потом решил срубить голову с плеч, но в последний миг передумал, ударил плашмя и лишь оглушил.

– Пригодится еще, – заявил он своим нукерам. – Свяжите его и в пыточную. Как очухается – тридцать плетей ему пока влепите для разминки, а потом я его уже сам хорошенько порасспрашиваю. А пока у меня срочное дело есть. Мне одну предательницу зарубить надо. Которая папочке нажаловалась.

И, как был, с мечом наголо, он широкими шагами двинулся в свои же покои.

(в которой дела у паломников идут все хуже и хуже)

Где-то в Шилкинском секторе

Забайкальской локации.

51°81′ с. ш. 115°42′ в. д.

Знакомая нам дама интересной наружности сидела перед зеркалом, накладывая макияж. Увидев вошедшего мужа с мечом, она томно потянулась и сказала мурлыкающим голосом:

– Милый, ты такой брутальный, когда нервничаешь! Что случилось, почему ты опять такой бука?

Но «бука» молча схватил ее за волосы и бросил на пол:

– Ты – низкая женщина с сердцем собаки, – страшным голосом сказал волшебник. – Никогда я женщин не пойму. Вот чего тебе не хватало, а? Чего? Ведь когда я привез тебя сюда, ты стала жить как королева. Я одел тебя в шелка, подарил золотые украшения и исполнял все твои желания. За все эти тринадцать лет я не сказал тебе ни одного плохого слова. Зачем ты все сломала? Для чего? Кому ты порадела этим своим письмом? Кому теперь станет лучше? Теперь ты будешь мертвой, а я – несчастным до конца своих дней. Я, на свою беду, однолюб. За эти 13 лет мои чувства к тебе не охладели ни на градус! Наоборот – с каждым днем я все больше люблю тебя. Нет, не так. Я любил тебя, дура, и буду любить всегда. Прощай.

Его меч взмыл вверх для удара, а в глазах у женщины отразился предельный, бесконечный ужас. Она поняла, что у нее секунда, не больше.

– Не было письма, – затараторила она со всей возможной скоростью. – Не было письма, не было письма, не-бы-ло!!!

Меч замер в верхней точке.