Но Коля размахнулся и забросил портфель на шкаф. Так, что от него только уголок был виден. А потом развернулся и, не дожидаясь, пока малышка разревётся, выбежал из школы. И на душе у него было какое-то странное, неописуемое чувство.

Вот из-за этого чувства он и не любил вспоминать ту историю. С одной стороны что-то грело его внутри от того, что он мог взять и распорядиться чужой вещью. С другой стороны он не хотел сейчас смотреть ни на второклашку, ни на Ленку, которая из этой второклашки выросла.

Возможно, из-за этого чувства он и запомнил тот случай, полностью уверившись, что Ленка давным-давно всё позабыла. А вот не позабыла, оказывается.

— Долго тогда ревела? — через силу спросил он.

— Совсем не ревела, — замотала головой Ленка. — Пришла Ирина Сергеевна и достала мне портфель. Но пока она его ещё не достала, я думала, хорошо бы приехал высокий-высокий кран, зацепил бы тебя крючком, поднял бы над всеми домами, даже над самыми высоченными, а потом бы сбросил вниз. Я тогда в голове звала Незнайку, чтобы попросить у него палочку. Мне мама по вечерам как раз про Незнайку в Солнечном Городе читала. Я даже видела этот кран. Такой же, как у Вовкиного дома. Только в десять раз выше. Или в сто.

Коля замолк. Он усилием воли отогнал неприятные воспоминания. Но палочка! Палочка так и осталась у Лены.

Зашуршал спичечный коробок и оттуда весь в клочьях ваты вылез гном. Ему там Лена устроила мягкую постель. Он потянулся и неодобрительно уставился на своего бывшего хозяина.

— Палочку у Лены забираешь? — проворчал он. — Всё бы девочек обижать. Не слушай его, Леночка, не слушай.

Гном становился… ну как взрослый. В глазах у Коли защипало. Гном тоже не поймёт Колю. Никто его не поймёт.

— Да пошли вы все, — прошептал Коля, отчаянно лязгнул входным замком и вынесся в тёплый осенний вечер.

Захлопнувшаяся дверь отделила его от Лены, глядящей ему вслед, от гнома, нацелившегося на мандарин, и от Вени, продолжавшего размышлять о чём-то своём.

Коля шёл, глядя себе под ноги. Он привык глядеть себе под ноги, потому что внизу всегда попадалось чего-нибудь замечательное. В детстве Коля любил собирать на дорогах пуговицы. Они были маленькие и большие, с двумя дырочками и с четырьмя. А уж цвета пуговиц вообще невозможно было перечислить. Больше всего Коле нравились две маленькие полупрозрачные пуговки: розовая и ярко-зелёная. Через несколько месяцев у него уже скопилось несколько десятков пуговиц. Но на свою беду прочитал Коля «Белеет парус одинокий…» про Гаврика и Петю. И про игру в пуговицы. Тогда Коля ещё любил поступать так, как известные книжные герои. А в том, что Гаврик и Петя были известными, сомневаться не приходилось. Ведь про них сняли целый многосерийный фильм. Коля тоже хотел, чтобы про него сняли фильм, но с ним не случалось таких удивительных событий, как с Петей и Гавриком. Ни тебе шпиков, ни раненых матросов, ни революционеров, которым Коля должен притащить патроны на чердак. Но в пуговицы поиграть можно было и без революционеров.

Конечно, свинцовых бит не нашлось и их пришлось заменить обычными камнями. Но если после ударов биты знаменитые форменные пуговицы, звеня, отпрыгивали по сторонам, то Колины оставались лежать на месте, частенько при этом расколотые пополам. Коллекция стремительно сокращалась. И в один злосчастный день, находясь в глубоком проигрыше, Коля выставил розовую красавицу, надеясь немедленно отыграться. Но бита тут же отколола от ровного круга безобразный зубчатый кусок. И Коля потерял всякий интерес к злой игре. Он спрятал осиротевшую ярко-зелёную пуговку в мешок и старался больше не вспоминать о ней. Словно обидевшись за бойню, пуговки перестали попадаться на Колином пути. Но продолжали встречаться монетки, почти целые брелки, значки с гербами городов и детальки от самых невероятных конструкторов.

Сегодня Коле явно не везло. Пустой асфальт с трещинами, если не считать растоптанных сигаретных окурков и смятых билетов на проезд в общественном транспорте. Всё ещё надеясь на удачу, Коля не отрывал взгляд от тротуара и поэтому не заметил встречного прохожего, пока не ткнулся в прохладную полу длинного серого плаща.

Осторожно подняв голову он увидел пояс с серебристой пряжкой, а затем гладкий, словно приклеенный воротник плаща. За воротником находился невероятно пышный бант, какому позавидовала бы любая девчонка из тех, что играют в куклы и прыгают через скакалку круглые сутки. Над бантом виделась короткая шея.

Но главным было лицо. Невероятно бледное. И огромные очки. С непроницаемыми тёмными стёклами.

«Вот очки, — пронеслось у Коли в голове, — а это стёкла. А за ними тётя Фёкла.»

Но неведомая тётя Фёкла мухой вылетела из Колиного сознания. Да что тётя, все без исключения тёти и даже девушки покинули Колины мысли, как только Коля опустил свой взор пониже тёмных стёкол.

Незнакомец не сердился на Колю, но и не улыбался. Губы его плотно были сжаты прямой линией.

Коля застыл на месте. Таких личностей не встретишь на каждом шагу.

Заметно похолодало.

— Зздравсствуй, мальчик Коля, — сказал незнакомец, по-странному двоя «з» и «с».

— Здравствуйте, — поздоровался Коля, так как несмотря на обиду оставался культурным мальчиком. — А откуда вы меня знаете?

Коля не был самым культурным мальчиком в городе, какую-то часть культуры у него давно отвоевало любопытство.

— Так уж получилоссь, — сказал незнакомец с виноватым видом.

Коле даже стало его немного жаль. Ну не хотел этот субъект знать Колино имя, но не повезло, кто-то голосистый высмотрел и раззвонил, а теперь уж ничего не поделаешь.

— Ничего, — махнул Коля рукой, прощая незнакомца, — знаете, и пускай.

— Не печальсся, мальчик Коля, — сказал незнакомец, — ты тоже уззнаешь моё имя. Приготовьсся сслушать. Тебе, именно тебе, полеззно будет его ззапомнить.

Коля приготовился. Он ещё не знал к чему. То ли слушать, то ли убежать отсюда на самой реактивной скорости.

— Я — хозяин Тёмных Стёкол, — мрачно возвестил бледнолицый. — Я хорошо ззнаю тебя, Коля. Более того, мне иззвесстны вссе твои проблемы. И про Пашку сс Владяном я насслышан. И про то, что никто тебе помочь не может. Не так ли?

Коля подозрительно посмотрел на обладателя столь странного прозвища. Пожалуй, следовало удирать.

Хозяин Тёмных Стёкол заметил перемену Колиного настроения.

— Не бойсся, — мягко сказал он. — Ессли кто тебе и ссможет помочь, так только я.

Коля всё понял. Это был один из тех, что заманивают детей на свои квартиры и убивают их. А потом может даже съедают. Сейчас он предложит Коле пройти с ним. И больше никто никогда не увидит несчастного мальчика Колю. Вот про таких субъектов и думают родители, наказывая детям не разговаривать с незнакомцами.

— Хотел бы ты, Коля, — хозяин приспустил очки и сощурил глаза в узкие щёлки, — жить в ссовершенно другом мире, — голос звучал с прохладной, словно у ручья, затерянного в чаще, проникновенностью. — Крассивом и неопассном. Безз Пашек, Владянов и ззлобных сстаршекласссников. В таком мире, что сслушалсся бы каждого твоего приказза?

Коля промолчал. Пусть даже незнакомец хорошо изучил Колину жизнь. Что с того?

— Хотел бы, Коля, — утвердительно кивнул таинственный хозяин, — по глаззам вижу, хотел бы. И мы можем туда уйти. Мир безз сстраха. Мир безз боли. Твой ссобсственный мир.

Ну вот, начинается. Коле нестерпимо захотелось уйти. Только не в мир без страха и боли, а свою собственную квартиру, где его ждут папа и мама. Он сам сделает свою тарелку и улетит на ней. Без помощи непонятного проводника с тёмными стёклами.

— Меня ждут, — сказал Коля, открыто глядя в тёмные стёкла, которые уже успели закрыть глаза-щелочки.

— Как хочешь, мальчик Коля, как хочешь, — сказал хозяин Тёмных Стёкол, уступая Коле дорогу. — А вот сс палочками эксспериментировать не ссоветую. Не надо.