— Ладно, ребята, — хлопнув по коленям, Адамс выпрямился. Потянулся, хрустнул суставами. — Работаем по плану. Срать мы хотели на китайские законы. Бьём в слабые точки, как и договаривались. Пакистанцы, спорные земли. Взаимные торговые ограничения. Угрозы хтоническим оружием...

— У них нет призывателей? — удивился Венедиктов.

— Индры их боятся до смерти, — хмыкнул Марк. — В двадцатом году здесь такой треш случился, что брахманы до сир пор содрогаются. У них, кстати, орден демонологов продолжает функционировать.

Лидер, разумеется, имел в виду 1920-й год. Тогда на полуострове Индостан хозяйничала группировка последователей Четверых. Кастовость и культурная обособленность не позволяли местным волшебникам обратиться за помощью к европейцам и китайцам. Многие призыватели бежали сюда после поражения Четвёрки. В итоге порядок навели, но демоны успели принести массу бед и разрушений...

— К религии Индры относятся трепетно, — подал голос Нормаер. — У них толпа богов, это правда. Народ нищий, но последнюю копейку отдаст, чтобы возложить цветочки или фрукты на алтарь. Ломать они ничего не позволят.

— Мы и не собираемся ломать, — устало объяснил я. — Встроимся в их систему.

— Быстрых результатов не получишь, — предупредил Марк.

— Меня устроит любой результат.

— К тому же, есть Африка, — встрял Рудный. — Эти хоть в вуду поверят, хоть в Святого Теледуха.

Дипломат не шутил.

Есть в Центральной Африке культ Теледуха — мистического существа, обитающего во всех без исключения телевизорах. Поэтому каждый зомбоящик воспринимается тамошними племенами как алтарь, а просмотр каналов — как божественное откровение. К зомбоящикам относятся почтительно, берегут их, испрашивают у Теледуха разрешение на то, чтобы переключить канал. Многие возжигают в своих хижинах благовония и кладут под телеки монету, чтобы задобрить капризное божество...

Я так думаю: черномазые любят воевать, закусывать соседом и разводить преступность в своих городах, так почему бы им не принять культ Разрушения? Для их менталитета — самое то.

— Еду несут, — сказал Нормаер.

И действительно.

По пирсу в нашу сторону направлялось несколько полуобнажённых девушек с подносами в руках.

Что у вас всплывает в памяти при слове «конференц-зал»?

У меня — вытянутое безликое помещение с длинным столом и двумя рядами мягких кресел. С обязательным в таких случаях медиаэкраном в торцевой стене. Иногда для подобных сборищ используются актовые залы, но это дурновкусие, как по мне. Раз уж встретились поболтать главы ведущих мировых группировок аристо, всё должно быть на высочайшем уровне.

И этот уровень нам предоставили.

Правда, в особом, местном понимании.

С колоритом, так сказать.

Главная фишка «зала», в котором мы собрались, это... отсутствие стен. Ну а что, климат позволяет. Деревянные столбы, пальмовая крыша, идеально подогнанные доски настила. Медиаэкран на месте, но его растянули на тросах между двумя кривыми жердями, словно шкуру неубитого медведя. В наличии имелись стол, плетёные кресла и всевозможные дизайнерские изыски наподобие светильника в виде деревянной змеи, свесившейся с потолка. Порадовали вмонтированные в стол экраны и блоки сенсорных клавиатур с разъёмами для флэшек. По сути, каждый участник переговоров мог провести презентацию, не вставая с кресла.

Слуги сервировали стол в минималистском духе.

Парочка запотевших графинов с водой и морсом, простые цилиндрические стаканы, блокноты с ручками. Больше ничего. Кондиционер, естественно, не требовался.

А ещё я не мог не отметить развешанные под потолком обереги, зачарованные демонологами. У меня Сандра такими игрушками балуется. Против хтона не помогает, но от низкоранговых демонов — самое то.

Участники переговоров начали рассаживаться.

Мы занимали места по левую сторону стола, наши предполагаемые партнёры — по правую. Никто из клана Индрадатта не нуждался в представлении. Я познакомился заочно с каждым членом индийской контактной группы. Камал Индрадатта — убелённый сединами патриарх с длинной бородой, в белоснежном одеянии и с деревянными бусами на шее. Подчёркнуто аскетичный и отстранённый, но с очень живым и цепким взглядом. Вивек Ачарья, улыбчивый и вежливый, смахивающий на студента, отучившегося в Европе и вернувшегося нести свет знаний в родное село.

Чопра Телангане, воин с рангом самадхи, не выёживался и носил простенькую хэбэшную форму без знаков различия. Армейскую форму болотного цвета. Телангане был министром обороны Индии.

Четвёртым участником был Сингх Ананд. Тоже кшатрий, но возглавляет индийский аналог МИДа. Отменно владеет русским и предпочитает общаться без переводчика.

Самым сложным оппонентом, на мой взгляд, был Триведи Чаттерджи — брахман, возглавляющий социокультурный отдел клана Индрадатта. Прикол в том, что индуизм — децентрализованная религия. У чуваков нет жёсткой иерархии, ступеней подчинения или посвящения. Даже основателя, как такового, нет. Поэтому никакой патриарх на встречу с нами не пришёл бы. Чаттерджи был эдаким куратором, смотрящим за храмами, негласным арбитром и контролёром. Абсолютно чуждая для индусов должность, введённая полвека назад клановым руководством Индрадатта. И вот этот бородатый хмырь смотрел на меня исподлобья, как на оккупанта, вторгшегося в его исконную вотчину.

За столом также сидела девушка-переводчица, имени которой я не запомнил. С нашей стороны переводчиком выступал один из консультантов, Борис Раевский. Присутствовали и секретари, в задачу которых входила аудиозапись встречи. Переговоры по умолчанию велись на хинди.

Обменявшись краткими приветствиями, мы приступили к делу.

— Я предлагаю сразу отойти от протокола, чтобы не терять время попусту, — сказал Марк, в упор глядя на Камала. — Наш визит носит... хм... неофициальный характер. Достигнутые за этим столом договорённости, естественно, превратятся в бумаги. Наши представители займутся технической стороной. Это несущественно. Вопрос в том, на что мы готовы пойти, чтобы достигнуть своих целей.

Индрадатта выслушал краткий спич своего коллеги, затем — перевод девушки. Коротко кивнул и заговорил на хинди. Раевский начал переводить:

— Мы собрались, чтобы обсудить распространение новой религиозной системы, известной как культ Разрушения. Мой клан терпимо относится к любым воззрениям, но в данном случае продвижение культа видится мне... чрезмерно агрессивным. Недавнее происшествие в ланкийской столице вызывает справедливые опасения. При этом, насколько я понимаю, присутствующий здесь господин Невзоров не намерен останавливать экспансию.

Выслушав речь лидера, Марк кивнул.

И выдал следующее:

— Культ Нергала, именуемый также Церковью Разрушения, является официальной религией нашего государства. Интересы патриарха Джерга неразрывно связаны с клановой политикой Адамсов. Я со всей ответственностью заверяю вас, Камал, в том, что никакой экспансии без вашего высочайшего дозволения не будет. Если за этим столом мы не сумеем достигнуть договорённостей, Илья Невзоров свернёт ЛЮБУЮ религиозную деятельность на полуострове Индостан, а также в странах-сателлитах клана Индрадатта. Мы не собираемся переходить вам дорогу, но полагаем, что есть схема взаимовыгодного сотрудничества.

Оба лидера делали паузы между предложениями, чтобы переводчики успевали доносить мысль своих хозяев до адресата.

Главы министерств не спешили вступать в диалог.

— Изложите суть вашего предложения, — попросил Индрадатта.

— Я предоставлю слово патриарху Джергу, — ответил Марк. — И дополню его при необходимости.

Индрадатта кивнул.

Все уставились на меня.

Кашлянув для значимости и выдержав театральную паузу, я произнёс:

— Прежде всего хочу отметить, что культ Разрушения уважает и поддерживает всякую власть в той стране, которая согласится принять храмы Нергала.