Прекрасная Эмбер с ее великолепными ногами и духом соперничества ощетинилась.

— Не надо указывать мне, что делать. Я терпеть тебя не могу, Сал.

Появилось ощущение, будто в груди разлилась кислота.

— Я знаю, и поверь мне, я тоже не президент твоего фан-клуба. Я просто не чувствую необходимости напоминать об этом каждый раз, когда вижу тебя.

Она хотела скандала. Я видела это. У нее было такое же выражение лица, как и три года назад, когда она подошла ко мне во время тренировки, через три дня после того, как я пошла на второе свидание с ее мужем.

— Вот за это я тебя и ненавижу. Ты всегда думаешь, что намного лучше других, но это не так. Ты даже еще большая сука, потому что дурачишь всех своим ангельским поведением. Я знаю правду. Я знаю, что ты чертова шлюха.

Тебя называют шлюхой? Особенно, когда ты ею не являешься? Да, это не то, что я назову забавным или приятным. Но я определенно никогда не признала бы этого вслух и не показала это кому-то вроде нее, но это было действительно очень неприятно. Закидывание палками, камнями и все такое прочее.

— Ты, — произнес голос у меня за спиной. — Вали отсюда, пока я не позвонил Майку Уолтону и не повторил ему то, что ты тут наговорила.

Я не знала кто такой Майк Уолтон.

Но человек за моей спиной? Его я определенно знала.

Баварская сарделька.

Судя по выражению лица Эмбер, шаги подходящего Култи за моей спиной становились все ближе.

И да, она точно знала, кто такие Култи и Майк Уолтон. Ее лицо, возможно, побледнело, но было слишком темно, чтобы я могла сказать наверняка. Что я точно знала, так это то, что она была в бешенстве. По-настоящему взбешена.

— Сейчас, — отрезал Култи.

Скорость, с которой она двигалась, говорила именно то, чего не было сказано вслух. Эмбер была одной из звезд национальной команды и была ею уже много лет. Несколько месяцев назад я видела с ней рекламу лосьона. Она не привыкла, чтобы кто-то говорил ей, что делать.

Он даже не стал ждать, пока она отойдет подальше, и спросил:

— Как ее зовут?

— Эмбер Крамер, — ответила я, оглядываясь через плечо.

На его лице не отразилось узнавание.

— Никогда о ней не слышал. — Он повернул голову и посмотрел на меня. — Ты не хочешь рассказать мне, что это было?

Я ответила именно то, что имела в виду.

— Нет, если честно. — Я так долго скрывала то, что произошло, когда была членом национальной команды. Об этом знала лишь избранная группа игроков. Так обо всем узнали Дженни и Харлоу. Просвещать еще больше людей в одну из самых глупых историй, в которую я когда-либо попадала, точно не было в моем списке вещей, которые я должна была сделать. И хотя меня уверяли, что я ни в чем не виновата, я считала, что должна была быть умнее и не попадаться на чью-то ложь. Он не носил обручального кольца, и даже не было белого следа от загара на пальце, черт побери.

— Она назвала тебя шлюхой.

Чувство стыда будто наполнило мой живот, и я ощутила, как мое лицо стало красным, негодование вспыхнуло в моем горле.

— А я не шлюха.

— Тебе не нужно говорить мне, что это не так. — Выражение моего лица, вероятно, было достаточно неуверенным, чтобы он посмотрел мне прямо в глаза и сказал: — В своей жизни я встречал много женщин. Я разбираюсь и могу сказать.

Мысль о нем и множестве женщин, скорее всего, была преуменьшением. Почему-то эта мысль показалась мне отвратительной.

— Я в этом не сомневаюсь.

Я знала, как сильно некоторые девушки носились за футболистами колледжа, и я видела из первых рядов, как женщины реагировали на моего брата. Некоторые из парней даже не были привлекательными, не являлись действительно приятными личностями, но, несмотря на это, после игры они отмахивались от фанаток направо и налево. А Култи, ну Култи был на своем уровне. Я и представить себе не могла.

И на одну короткую секунду что-то вспыхнуло у меня в животе. Это была ревность или что-то столь же глупое, за что я могла винить тринадцатилетнюю Сал, которая все еще жила где-то внутри меня.

Я запихнула ее обратно в маленькую комнатку под лестницей.

— В таком случае, я ценю, что твой шлюхо-радар не срабатывает рядом со мной, — слабо улыбнулась я. Все еще чувствуя себя немного странно из-за того, что столкнулась с Эмбер и что он подслушал, как она назвала меня шлюхой, я действительно хотела вернуться домой. Указав в сторону стоянки, я спросила: — Тебя подвезти?

— Мой водитель здесь. — Он указал на дальний угол стоянки, в том же направлении, где стояла и моя машина.

Я кивнула, и мы пошли, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что вокруг не было других фанатов Култи, как это было на нашей последней домашней игре. Я указала на свою машину, припаркованную гораздо ближе, чем его.

— Если завтра ты свободен, я могу найти время на небольшую игру, если обещаешь не играть слишком грубо или долго. — Мне нужен был отдых.

— Где?

Мне потребовалась секунда, чтобы подумать о поле — то, что пришло на ум, было небольшим, но оно подходило. Я назвала место.

— Нужен адрес?

Он покачал головой.

— Во сколько?

Мы договорились, что чем раньше, тем лучше.

— С твоей ногой все будет в порядке? — спросил он.

— Если только ты не наступишь на нее, — сказала я, бросая сумку в багажник. — Спокойной ночи, тренер.

— Gute nacht (нем. спокойной ночи), — ответил он, наклонив голову и показывая, чтобы я села в машину. Я так и сделала, и помахала ему в зеркало заднего вида.

9:30?

Было 9:29 следующего утра, когда я подъезжала к дому Култи.

Я как раз собиралась его забрать.

Какашки.

Я посмотрела на дом через пассажирское окно и увидела большое новое двухэтажное здание. Он прислал мне сообщение в восемь утра, спрашивая, могу ли я все-таки заехать за ним. Мне было очень любопытно, но я не спрашивала, почему он не мог позволить своему шикарному водителю отвезти его на поле. Конечно, я заехала.

Я забирала «Короля» из его дома, чтобы пойти поиграть в футбол.

Никогда в жизни у меня не было никаких надежд и предпосылок, что это когда-нибудь произойдет. Эта была дружба или что-то в этом роде. Даже если казалось, что поездка к нему домой была похожа скорее на свидание, чем на тусовку.

Я вышла и направилась к двери, к которой он подходил каждый раз, когда я его высаживала. Дом был большой, но не вызывающе огромный, несмотря на то, что он был, по крайней мере, вдвое больше того, в котором я выросла. Но кого это волнует? Мне и раньше приходилось бывать в больших домах.

Позвонив в дверь, я сделала два шага назад и обнаружила, что сцепила руки за спиной, пока ждала. Не прошло и минуты, как дверь распахнулась.

Култи стоял, одетый в черные спортивные шорты и синюю футболку, держа в руке большой стакан с чем-то зеленым.

— Входи, — приказал он, отступая в сторону и пропуская меня.

Я так и сделала, стараясь быть осторожной, оглядывая голые стены кремового цвета.

— Доброе утро.

— Доброе утро. — Он закрыл дверь. — Мне нужно десять минут.

— Ладно. — Я посмотрела на него и его напиток, когда он обошел меня и направился по коридору вглубь дома.

Невозможно было не заметить, как пусты были стены, или, когда мы проходили мимо двери, ведущей в его гостиную, что там был только трехместный диван с массивным телевизором перед ним. Никаких футболок в рамах или трофеев, никаких признаков того, кто был владельцем дома.

Следующий дверной проем вел в кухню, сделанную из нержавеющей стали и гранита, большую, открытую и просторную — она выглядела, как более дорогая версия чего-то из каталога «ИКЕА».

— Там есть вода, молоко и сок, — сказал он, проходя и залпом проглатывая то, что пил, не моргнув и глазом.

— Я в порядке, спасибо, — рассеянно ответила я, любуясь видом на задний двор из большого окна над раковиной. Кроме свежескошенной травы, которой не помешал бы хороший полив, в нем почти ничего не было. На большинстве участков по соседству раньше были старые дома, которые снесли, чтобы построить эти новые, и дом занимал так много места, что остался только небольшой прямоугольный двор, в котором не было места ни для чего, кроме патио, если бы он захотел.