— За все. Я так сильно ошибалась, — Амерлин сглотнула, а потом сбивчиво заговорила, путаясь в словах и перескакивая с фразы на фразу. — Мне казалось, ты все время поступаешь так, как тебе проще, не задумываешься о других, просто не видишь в этом смысла. Я злилась на тебя за обман с заклинанием, но ведь могла бы и сама догадаться, что охрана обязательно будет. И когда меня похитили в первый раз…. Ты разрушил все здание, похоронил людей заживо, не оставив даже малейшего шанса спастись. Тогда я думала, ты поступил так, потому что являешься магом, по привычке. Одаренные ведь редко переживают о других. Думала, что чужая жизнь для вас разменная монета.

Даэрен хотел остановить девушку, заметив, что в сущности, так и есть, и ее мнение вполне соответствует действительности. Но почему-то промолчал, позволив Амерлин договорить.

— Но теперь я понимаю, что иногда другого выхода просто нет. И ты поступаешь тем или иным образом не потому, что хочешь, а потому что другие варианты еще хуже. И времени совсем нет, счет идет даже не на минуты…. И посоветоваться тоже не с кем, решение нужно принимать мгновенно… И… Я была не права, прости, — слова неожиданно кончились, и девушка опустила взгляд вниз, разглядывая траву.

Почему-то объяснить свои чувства было невыразимо сложно. В мыслях все казалось ясным и понятным, но стоило открыть рот, как в голове стало пусто и только тяжесть в груди начала давить сильнее.

Несмотря на все заверения Даэрена, Амерлин так и не смогла смириться с тем, что убила человека. Осознание этого буквально сводило с ума, заставляя раз за разом перебирать различные ситуации, гадать, как еще можно было поступить. Возможно, стоило окликнуть этого человека, или ударить подсвечником по ногам, или вовсе самой кинуться вперед…. Список можно продолжать бесконечно, вот только понимаешь это, когда удар уже нанесен и ничего вернуть уже нельзя. Это сейчас, сидя на лошади, в безопасности, легко анализировать ситуацию, видя и свои, и чужие ошибки, а тогда времени совершенно нет. Или делаешь то, что первым пришло в голову, или остаешься в стороне.

Амерлин не могла допустить, чтобы Даэрена убили. Конечно, жрец на проповедях всегда говорил, что на зло нельзя отвечать злом и никогда не принесет счастья и успокоения то, за что заплачено кровью. Но повторись все заново — и девушка бы поступила точно так же.

— Прости меня пожалуйста, мне так неудобно….

— Каждый может ошибаться, — Даэрен лишь пожал плечами, поудобнее перехватывая поводья. — Ты — не исключение.

— То есть ты не сердишься на меня? — Амерлин рискнула поднять взгляд на мага.

Выражение лица у него осталось задумчиво — сосредоточенным, губы плотно сжаты, взгляд хмурый. Но что-то неуловимо изменилось, пропала та холодная отчужденность, что заставляла девушку держаться подальше, опасаясь лишний раз заговорить с ним.

— Не сержусь, — Даэрен улыбнулся уголками губ.

Казалось бы, магу должно быть плевать, что о нем подумают окружающие. Чем сильнее будут бояться — тем больше станут уважать. Раз и навсегда уяснив, что с одаренными шутки плохи. Вот только почему-то понимание того, что Амерлин не испугалась, а смогла разобраться, поселило в душе непривычную легкость.

Больше к этой теме они не возвращались. Амерлин некоторое время ехала молча, раздумывая, действительно ли маг простил ее или продолжает злиться, но потом тишина стала невыносимой. Девушке не хотелось думать больше о смертях, но мысли сами лезли в голову и, чтобы избавиться от них, принялась болтать. Тема была не важной, Амерлин рассказывала о том, что первое приходило на ум. Вспоминала, как училась ловить рыбу, с первой попытки на зависть всем ребятам поймав огромного карася, описывала, из каких ягод получается самое вкусное варенье и перечисляла праздники, которые любили отмечать в селении.

Сначала Даэрен только изображал внимание, поддакивая, когда девушка замолкала. В самом деле, зачем магу знать, какую именно траву следует давать коровам и какие червяки лучше всего подходят для наживки? Но слушать Амерлин было приятно. Голос девушки был звонким, мелодичным, а сама она, с головой погружаясь в рассказ, начинала словно светиться изнутри, радостно улыбаясь.

В какой-то момент маг даже поймал себя на мысли, что размышляет, а смог бы он сам с такой теплотой рассказывать о собственном доме. Помнится, во время учебы Даэрон еще старался наведываться к родным, приносил деньги, подарки. Вот только заметив, как братья опасливо косятся на черный плащ, а мать то и дело норовит надеть очередной оберег, навсегда прекратил визиты, смирившись, что стал чужим в родном доме.

Несмотря на заметно улучшившееся настроение, от ужина Амерлин отказалась, взяв себе всего лишь одно яблоко. Заметив взгляд Даэрена, девушка уже приготовилась доказывать, что вовсе не голодна, но тот так и не стал ничего говорить.

— Даэрен, а ты ведь никуда не уйдешь? — уже ложась спать, встревожено спросила Амерлин.

— Ну, учитывая, что трактиров поблизости нет, а больше здесь нет мест, способных меня заинтересовать, не уйду, — иронично проговорил маг, обводя рукой лес.

— Да, точно, — сообразив, как глупо должен был прозвучать ее вопрос, девушка смутилась.

Сегодняшняя ночь выдалась безлунной. Звезды прятались за тучами и лишь фыркающий искрами костер разгонял темноту. Амерлин старательно думала, что на полянке совершенно нет ничего страшного, вот только вместо деревьев ей виделись подкрадывающиеся чудища, а раздающиеся шорохи заставляли вздрагивать.

— Хочешь еще поговорить? — заметив, как девушка зябко кутается в одеяло, Даэрен подбросил в пламя еще веток.

— Да, давай, — она поспешно кивнула. — Расскажи, в какой город мы приедем теперь?

— Горск. Думаю, завтра днем, или в худшем случае, к вечеру, как раз будем там, — объяснил маг.

— А что это за город? Там много людей? — честно говоря, сначала Амерлин было без разницы, куда они направляются, но теперь ее охватило любопытство.

— Город как город, — пожал плечами Даэрен. — Может быть, чуть больше Истера. Такие же дома, люди. Впрочем, в Горск многие едут, чтобы посетить главный храм Пресветлого. По слухам, именно там хранятся самые старые заветы. Сто лет назад король хотел перевезти их в столицу, но и жрецы, и жители умоляли разрешить продолжить хранить книгу там, где она была написана. Считается, будто подобные реликвии обладают силой, не магической, но также способной исцелять, поэтому Его Величество согласился с просьбой и заветы по — прежнему хранятся в храме. Теперь увидеть их можно лишь по выходным и большим праздникам.

— Даэрен, а на что похожа столица? Как думаешь, я увижу короля? — девушка украдкой зевнула, но не отводила взгляд, дожидаясь ответа.

— Столица… Яркая, шумная, большая, — медленно произнес маг, вспоминая собственные впечатления.

Сам он впервые увидел столицу в восемнадцать лет, когда его вместе с другими ребятами везли в Академию. Тогда Даэрена буквально оглушила царящая атмосфера. Дома были огромными, богато украшенными, везде фонтаны, статуи, дороги выложены светлым камнем. И везде множество людей. Кареты ездят даже ночью, отовсюду звучит громкая музыка. Контраст с тихой жизнью в деревеньке оказался разительным и будущему магу понадобилась не одна неделя, чтобы привыкнуть к свалившимся на голову чудесам.

Вскоре ошеломление сменилось любопытством. А уж когда Даэрен закончил Академию и стал разбираться в магии, ни о каком внутреннем трепете и речи быть не могло. Да и как можно любоваться фонтанами и замками, когда прекрасно видишь наложенные на них заклинания и вместо того, чтобы бросать монетки и загадывать желания, машинально находишь ошибки в сплетенных контурах, прикидывая, как именно можно поправить сбившиеся вектора?

Хотя Амерлин наверняка придет в восторг.

— Его Величество, возможно, прикажет привести тебя. А может, сам отправится к магам, благо, башня Верховного магистра совсем недалеко. Все будет зависеть от того, каким количеством времени будут располагать маги, — задумавшись, проговорил Даэрен.