Хотя капитан — это вовсе не Сидни. Он нечто совсем другое. Странно как-то, он вроде бы знает что-то, но скрывает. Она вспомнила, что когда танцевала с ним вчера, то сначала он вроде бы был обыкновенным человеком, но затем всё больше и больше становился кем-то другим. Он стал совсем легким, как будто бы ничего не весит.

И он что-то знает. Вот бы вспомнить, что он говорил. Он говорил о каких-то индейцах и нечто о добре и зле.

С чего бы это он говорил такое?

Тут было что-то ещё. И это касалось дома её дедушки.

Она старательно вспоминала.

Дедушка всегда толковал о добре и зле. Он был учителем.

И как-то это связано с капитаном. То, как он смотрел на дохлую собаку и ничего не сказал. Но ведь он всё-таки сказал что-то! Он сказал, что все мы направляемся туда же, куда и плывёт собака!

На стене у дедушки, она теперь вспомнила, в гостиной была большая картина, изображавшая человека в лодке, плывущего через речку на остров. Внизу была надпись на немецком языке. Дедушка говорил, что там написано «Остров мертвых». Потом дедушка умер, и она всегда думала, что он плывет на тот остров. Где был Лаки. Лаки встретился с ним, когда тот попал туда.

Он всегда говорил о добре и зле, и что она попадёт в ад за свои грехи, если не будет хорошей. Лодочник отвозит людей через реку в ад., потому что они грешили.

Лаки, её черно-белый пёс. Он очень похож на ту собаку, что плыла сегодня с задранными вверх лапами.

И с чего бы это ей вспомнилось теперь? Та картина сгорела при пожаре, когда сгорел дом дедушки. Вот зачем господь спалил дедушкин дом. Чтобы послать его в ад. Всё так запутано.

Ни в чём нет никакого смысла, — подумала Лайла. Так было всегда, а теперь ещё хуже.

Кто же он такой? — задумалась она. Всё как во сне. Как будто бы её здесь и нет. Но что-то с ней не так, это уж точно. Но никто ей не скажет, что же это такое.

Она прислушалась к ветру. Он зашумел ещё сильней. Яхта все больше и больше кренилась на один бок. И почему река такая пустынная? Почему здесь так одиноко? Разве они не подплывают уж к Нью-Йорку? Где же тогда другие суда?

И почему ветер стал шуметь громче?

А люди по берегам реки. Когда судно проплывает, они даже не издают ни звука. Как будто бы они даже и не видят яхты.

Внезапный порыв ветра ударил яхту, судно наклонилось на один бок, Лайла подтянулась и выглянула из люка и посмотрела на капитана. Он не заметил, что она смотрит на него, лицо у него было печальным и серьёзным как на похоронах. Как будто бы он несёт гроб. Что-то не так.

Надвигается нечто ужасное. Что-то обязательно произойдёт. Так не может больше продолжаться. Она чувствовала это шестым чувством. Надвигается. Как та собака в воде.

Она была похожа на Лаки. И с чего бы он вспомнился сейчас?

Она знает! Они подходят к тому месту в горах! Как это капитан назвал его? «Конец света!» Что он хотел этим сказать?

Что он имел в ВИДУ!!

Лайла снова села на рундук. Она обернула одеяло вокруг головы и прислушалась. Слышен был лишь вой ветра да плеск воды, бьющей о борт.

Внезапно раздался ужасный РРРРРРРРЁВ!!!..

Она завизжала!

Федр снова переключил двигатель на холостой ход. Затем направил судно навстречу воющему ветру, захватившему парус и мотавшему его как плеть. Он бросился вперёд и освободил полотнище. Стащил парус как можно быстрей, свернул его одним махом и вернулся к штурвалу еще до того, как яхта стала сбиваться с курса.

Сумасшедший ветер. Проклятое место. В Каслтоне ему об этом даже не сказали. Ух ты!

На волнах было полно белых гребешков и водяной пыли. Следовало смотреть лучше, как они появились. Он просто не обращал внимания.

Он отцепил верхний фал, опустил рею в гнездо и снова сел.

При спущенном парусе и судне, идущем под мотором, всё теперь казалось в порядке. Справа маячила гора Сторм Кинг, а слева был Гребень Брейкнек. Впереди был Уэст-Пойнт и изгиб реки под названием «Конец Света». Очевидно этот ветер возникал здесь как в трубе между горами.

Чуть погодя он отметил, что ветер не усиливается. Он просто оставался легким шквалом.

Когда он покупал яхту, то представлял себе, что будет просто посиживать и любоваться природой. А теперь оказалось, что он не посидел и пяти минут за все эти дни: всё время что-то требовало его внимания.

Теперь он заметил, что парус свернут небрежно и ветер пытается его разворошить. Он привязал штурвал, прошел снова вперёд сложил парус как следует и завязал его тщательно узлами.

Он подумал было, что это Лайла всё сидит там внизу и никак не реагирует на всё это. Подумал, что она могла бы постоять у руля, пока он возится с парусом, но что-то подсказало ему, что легче будет это сделать самому. Она вовсе не была беспрекословным членом команды, который нужен для такой работы.

Впереди возникли волны из-за перемены в направлении русла реки. Вода как бы злилась оттого, что приходится менять направление. Подойдя ближе он заметил, что она как бы вскипает изнутри и завихривается странными потоками. Он направил яхту в сторону от них.

Всё, что он говорил, для неё оказалось совсем не так. Нет смысла усугублять обстановку. Она живёт в другом мире. Так оно и есть. И нельзя войти в этот мир, наложив на него свои собственные модели поведения.

То, что он говорил ей о том прогулочном пароходе, было ценно, если бы только она прислушалась. Но она ведь не стала. Это было не в её природе. У неё были свои сложившиеся представления о ценностях, и если спорить с ней, то она только злилась и старалась сделать что-нибудь в пику вам, больше ничего. Он уже в этом убедился. Да он всю жизнь только с этим и имел дело.

У южного въезда в военную академию ветер притих до легкого бриза. Корабль проходил мимо похожих на замок стен, он хотел было позвать Лайлу посмотреть на них, а затем передумал. Ей это не интересно.

Немного погодя академия скрылась из виду и ветер снова стал набирать силу. Но он решил не ставить паруса. День уже пошел на убыль и он почувствовал усталость. Отсюда можно добраться и на моторе.

Ему уже не хотелось никуда идти вечером. Всего лишь хотелось выспаться.

Есть ли Качество у Лайлы? Вот он опять, этот раздражающий вопрос Райгела. И он будет возникать снова и снова, пока на него не найдётся ответа. Так уж устроен его ум. И с чего он тогда ответил «Да»? Она же ведь всеми силами старалась доказать, что Райгел прав. Не надо было вообще отвечать на этот вопрос.

Есть ли у собаки природа Будды? Тот же вопрос. Совершенно тот же вопрос.

Это всё можно выразить стишком Дзэн из Мамона:

Есть ли Качество у Лайлы?

Это самый важный вопрос изо всех.

Но если ответишь «да» иль ответишь «нет»,

То потеряешь своё собственное Качество.

Совершенно точная подстановка. Именно это и случилось. Он ответил «да». И ошибся. Он дал себя завлечь в положение «выбора наугад», которой Дзэн пытается избежать, и теперь попал впросак.

… И дело вовсе не в том, что на этот вопрос нельзя ответить. Ответить можно, но затем последуют всё новые и новые вопросы, и так без конца.

… Вовсе не Лайла обладает Качеством, а качество обладает Лайлой. Ничто не может обладать Качеством. Обладать чем-либо — значит владеть им, а владеть — значить господствовать над ним. Но ничто не господствует над Качеством. Если уж речь идет о владении и господстве, то именно Качество владеет Лайлой и господствует над ней. Она и создана этим. Она — это сплав изменяющихся статических структур этого Качества. И больше в ней ничего нет. Слова, которыми пользуется Лайла, мысли, что у неё возникают, ценности, которыми она дорожит — это конечный продукт трёх с половиной миллиардов лет истории всего мира. Она — как бы джунгли эволюционных структур ценностей. Она и понятия не имеет, откуда они взялись, так же как и джунгли не отдают себе в этом отчета.

И всё же среди этих «джунглей Лайлы» имеются древние доисторические руины прежних цивилизаций. И можно подобно археологу раскапывать эти руины слой за слоем, проходя вспять века цивилизаций, измеряя глубиной изрытой почвы расстояние во времени.