— Здесь я родился. Эти места мне знакомы.

Спрыгнув с лодки, он побрел по мелководью.

Лог-а-Лог взялся за свою шпагу и сделал знак землеройкам. Фолгрим потянулся за топором. Гонфф преградил им путь, подняв обе лапы:

— Нет, друзья. Пусть он идет один. Нам не стоит мешать ему сегодня.

Команда «Жимолости» отложила до поры до времени оружие и осталась на судне ждать возвращения Мартина.

Мартин медленно побрел по берегу, потом свернул направо. Его, как магнит, притягивала пещера, которая, он чувствовал, когда-то была его домом. Сначала Мартин не поверил своим глазам. Остановившись, пригляделся получше: из пещеры шел слабый свет. Да-да, там был свет! Кто-то развел костер, но теперь от него остались только тлеющие угольки. Держа наготове меч, Воитель из Рэдволла неслышно, как тень, подкрался к пещере. Войдя, он прижался спиной к холодному камню стены и выждал, пока глаза не привыкли к полумраку.

У костра, вернее, около того, что от него осталось, дремала старая мышь, закутанная в длинный походный плащ. Мартин подкрался ближе и легонько кольнул лапу старика острием меча. Потом еще раз, и только тогда старик пошевелился и взглянул на Мартина. Дрожащим от испуга голосом он спросил:

— Это ты, Льюк?

Мартин не ответил, лишь подбросил в костер веточек. Отложив свой меч, он сел напротив старца и пристально поглядел на него сквозь вновь разгоревшееся пламя. Радостная улыбка осветила морщинистую мордочку:

— О, Льюк, это и вправду ты! Но как же это? Воитель заговорил очень тихо, боясь испугать старика:

— Я Мартин из Рэдволла, сын Льюка Воителя. Назовите мне ваше имя, господин.

Старик с трудом поднялся, ковыляя, обошел костер и сел рядом с Мартином. Он осторожно вытянул лапу и ощупал голову Воителя. Мартин терпеливо ждал. Слезы покатились по щекам старика, голова его затряслась:

— Сколько минуло времен года! Как давно это было! Я столько раз приходил сюда, приходил под проливным дождем и палящим солнцем. Я сидел здесь один и ждал. И вот наконец дождался!

Слезы не давали ему говорить. Мартин обнял старика, гладил его по худой спине, утирал ему слезы полой плаща. Он укачивал его нежно, как ребенка:

— Ну-ну, не надо больше плакать, друг! Я сын Льюка, и я вернулся. Ты больше не один.

Старик жадно вглядывался в Мартина:

— Да, да! Ты Мартин! Ты так похож на своего отца, так похож! Ты меня не помнишь? Я Вург. Я был лучшим другом Льюка.

Мартин не смог вспомнить, но ему было жаль расстраивать старика, и он кивнул:

— Еще бы! Я просто не узнал тебя сразу, здесь ведь так темно. Вург — правая лапа моего отца! Теперь-то я вспомнил! Как ты, Вург?

Вытянув перед собой свои иссохшие лапы, Вург усмехнулся:

— Как я? Я стар, Мартин, стар, стар и еще раз стар! Хе-хе-хе, я ношу на себе такой груз! Больше прожитых времен года, чем иголок у ежа.

Мартин горячо обнял иссохшее тело:

— Чепуха, по-моему, ты совсем не изменился. Готов поспорить, что аппетит у тебя не пропал! Ты голоден, Вург?

— Хе-хе, каждый, кто достаточно вынослив, чтобы жить на севере, постоянно нуждается в сытной еде!

Мартин вложил свой меч в ножны и встал:

— Тогда пойдем со мной к лодке. Там у нас команда землероек, они накормят тебя до отвала.

Вург поднялся, хрустя своими старыми суставами. Потом он выкопал из песка льняной мешочек, украшенный бусинами, и спрятал его у себя под плащом:

— Ну, юноша, чего мы ждем? Веди меня туда, где кормят!

Они пошли по берегу, Вург тяжело опирался на лапу Мартина и болтал без умолку:

— Говоришь, землеройки Гуосима? Должно быть, они знают толк в кулинарии! Не то что старина Кардо, ну, тот, что поставил на огонь салат. Что? Да какой там повар! Кардо и воды не смог бы вскипятить, даже если бы от этого зависела его жизнь! Ты ведь помнишь Кардо?

Мартин в очередной раз солгал, вовремя подхватив старика, которого как раз повело в сторону:

— О, как же, Кардо! Кто бы смог забыть этого чудака! Гонфф нес свою вахту на корме. Увидев двух мышей, приближавшихся к «Жимолости», он поднял задремавшую было команду:

— Эй, друзья! Мартин возвращается. И, кажется, не один. Вставайте! Может быть, ему понадобится помощь.

Фурмо и Фолгрим помогли поднять Вурга на борт. Увидев шрамы Фолгрима, старик подмигнул ему:

— Хе-хе, сдается мне, ты умеешь позаботиться о себе, в смысле, постоять за себя в драке!

Фолгрим обнажил зубы в диковатой усмешке:

— Я в свое время о многих позаботился, господин. Вурга усадили на корме, и он с отсутствующим видом пробормотал себе под нос:

— Да, Льюк и Рангувар тоже в свое время о многих позаботились! Хе-хе-хе!

Фурмо дружески похлопал Вурга по плечу:

— Любите сладкое, дедушка?

— Вот что я тебе скажу, внучек: у меня во рту остался один зуб — как раз для сладостей! Хе-хе.

Фурмо разжег свою печку, растопив ее плавником:

— Ну, как насчет рулета с горячим кленовым сиропом? Я замешиваю его из сладкой муки, кладу засахаренные фрукты и этак аккуратненько заворачиваю их в тесто, получается рулет, потом выпекаю, а когда он готов, поливаю его горячим кленовым сиропом. С ним отлично идет кружечка-другая эля «Морская Пена», что дали нам с собой песчаные ежи. Ну как? Вург вытер лапой рот:

— Скажу тебе, когда у меня слюнки перестанут течь.

Наступило хмурое утро. Небо было обложено серыми тучами, дул резкий ветер. Мартин и его друзья сидели под тентом на корме, прихлебывая горячий ячменный бульон с морковью. Вург устроился поближе к печке. Он завернулся в плащ, свернулся калачиком и спал после вчерашнего пира.

Гонфф усадил Чаггера к себе на колени и даже позволил малышу стащить у него кружку с бульоном:

— Допивай, дружок, и не вздумай потом носиться как угорелый и шуметь. Старому Вургу надо много спать. Кстати, Мартин, ты что-нибудь узнал от старика о своем отце?

Мартин посмотрел на мирно спящего Вурга и покачал головой:

— Не хочу торопить его. Вург сам расскажет, когда будет готов. Правда, я намекал ему, что хочу кое-что узнать.

Динни внимательно посмотрел на Мартина поверх своей кружки:

— И что на это сказал пожилой господин? Мартин пожал плечами:

— Немного. Но он обещал, что я узнаю все, что мне нужно, когда мы отвезем его обратно домой. Место называется Высокие Скалы.

Тримп с интересом спросила:

— Высокие Скалы? Где это, Мартин? Воитель посмотрел вдаль, на серое зимнее море:

— Вероятно, еще севернее. Вург обещал показать нам дорогу.

Фурмо поднял с палубы льняной мешочек, который выпал из-под плаща старика, и передал его Мартину:

— Как ты думаешь, что там?

Мартин глубоко вздохнул и осторожно, чтобы не потревожить Вурга, положил мешочек в складки его плаща:

— Надеюсь, он сам расскажет нам, когда захочет. Хотя я не уверен теперь, что хочу узнать это. У меня предчувствие, что это длинная и трагическая история.

Вург проснулся около полудня, отдохнувший и освеженный, и плотно позавтракал. Под его руководством они снялись с якоря и взяли курс на север. Мартин задумчиво смотрел, как удаляются и исчезают в тумане его родные места, и молчал.

Через два дня после того как путешественники оставили родину Мартина, к вечеру впереди по курсу появились Большие Скалы. Ветер совершенно успокоился, шел проливной дождь. На рябой от дождя поверхности моря не было тем не менее огромных пенистых валов, обычных в здешних местах. Вург на носу лодки подсказывал направление. Рядом с ним стоял Мартин. Фурмо и Динни были у руля и во всем слушались указаний Вурга:

— Держите курс в открытое море.

Фурмо послушался, но недоверчиво заметил:

— А может, все-таки лучше забирать к берегу? Мартин быстро ответил:

— Нет-нет, наоборот, туда, где поглубже! Вург говорит, что у берега подводные рифы почти выходят на поверхность. А дальше от берега — глубоко, так что рифы — далеко под нами. Держите нос лодки повыше!