Съежившись в своем кресле, он попытался сосредоточиться на «Сайне» и ее команде. С чего бы такому маленькому суденышку преследовать такой огромный корабль, как «Пиявка»?

Что может сделать Вилу Даскару, грозе морей, кучка мышей? Они либо не в своем уме, либо отчаянные храбрецы. Что же, скоро ему станет ясно: то или другое. И им тоже! Бедные глупцы!

Вилу вышел из каюты и прошелся по палубе. Он чуть не столкнулся с крысой по имени Дробна. Когти Вилу Даскара впились в щеку крысы, он притянул перепуганного грызуна поближе. Вилу обезоруживающе улыбнулся ему:

— Скажи-ка мне, на что может рассчитывать мелкая рыбешка, если гоняется за акулой?

Щека Дробны неловко оттопырилась, морду его перекосило, и с губ закапала слюна. Он с трудом пробулькал:

— Ни… ни… ни на что, господин, рыбешка — против акулы… никакой надежды.

Вилу отпустил его, ласково потрепав по щеке:

— Отлично сказано, мой друг, отлично! Даже такой слабоумный, как ты, иногда в состоянии решить простую задачу!

И он пошел дальше по слегка покачивающейся палубе, оставив сбитого с толку Дробну потирать распухшую щеку.

Льюк поднялся рано, еще ночью. «Сайна» стояла у восточного берега пролива между двумя Островами Близнецами. Льюк следил, как зарождается новый день — тихий и влажный. Небо затянули низкие свинцовые тучи. Кардо вышел из каюты со старым щитом, который он использовал как поднос. Он нес на нем кружку чаю из одуванчиков с мятой и теплую лепешку, намазанную густым медом. Он подмигнул Льюку:

— С добрым утром, дружище! Вот, подкрепись. Все равно я встал до зари, так почему не попробовать испечь лепешки?

Льюк присел на моток каната и с удовольствием съел лепешку, запив ее горячим чаем. Он напряженно всматривался в два больших холма, которые при тусклом освещении, под тяжело нависшим серым небом казались мрачными и подавляли. Их вершины окутывал туман.

— М-да, Кардо, я не удивлюсь, если сегодня будет дождь. Очень вкусная лепешка, приятель. Где ты научился их печь?

Кардо посмотрел туда, где кончался пролив и начиналось открытое море.

— Этому рецепту научил меня Бью. Мне так не хватает нашего зайца! Он был мне другом.

Льюк положил лапу на плечо Кардо:

— И мне. Как странно: мы никогда не знаем истинной цены нашим друзьям и близким, пока они с нами. Ладно, дружище, держись! Я слышу: команда просыпается. Если станем распускать нюни, только хуже станет. Лучше все время занимать себя чем-нибудь, верно?

Вся команда похвалила стряпню Кардо, и это его очень подбодрило. После завтрака Льюк уточнил диспозицию и раздал распоряжения:

— Кардо, не подведи с ланчем, чтобы мы не подумали, что отличный завтрак был чистой случайностью. Кордл, подбери себе пару помощников, и латайте паруса. Колл, Денно и Дьюлам, вы снимите фок-мачту и обмотайте ее как следует пропитанными жиром веревками. Эта ива не сломалась, а только треснула. Она будет как новая, стоит ее стянуть хорошенько веревкой. Вург, возьми оружие и ступай со мной. Поднимемся вон на тот большой холм. Поищем хорошее дерево для нового кливера. А теперь за работу, ребята, и держите ваши глаза и уши открытыми. Это странное место.

Холм их очень разочаровал: там не оказалось подходящих деревьев с крепкими стволами и ветками. Льюк фыркнул, с отвращением срубив мечом очередной чахлый куст. Таких на склонах холма было полно. Вург поднял с земли ветку, срубленную его другом, и рассмотрел ее повнимательней:

— Эх, слишком тонкая и хрупкая. Даже в костер не пойдет. Нет, здесь мы для кливера ничего не найдем.

Льюк взглянул наверх, где висел теплый влажный туман:

— Похоже, и там то же самое, Вург. Почему бы нам не вернуться и не поискать на берегу пролива? Может, там найдется что-нибудь путное? Эй, в чем дело, приятель?

Вург лихорадочно тер лапы одна о другую, а потом принялся хлопать себя по ляжкам, будто собирался взлететь:

— Бр-р! Мерзкие козявки! Должно быть, живут в этих кустах. Смотри, все лапы облепили!

Льюк толкнул приятеля вниз:

— Нечего тут стоять и махать лапами, как ветряная мельница. Пошли на берег. Смоем твоих козявок соленой водой!

Чуть выше Льюка и Вурга на склоне холма в кустах залегли шпионы Вилу Даскара. Они видели, как Льюк и Вург направились к воде. Старшим этого маленького пиратского отряда был хорек по прозвищу Заплата. Он сказал:

— Если бы они дошли до вершины, они бы увидели «Пиявку». Она стоит на якоре с другой стороны холма.

— Им мимо нас никогда не пройти! — хвастливо заявил Виллаг, приземистая крыса. — Их всего-то двое было! Мы бы их в капусту изрубили, как пить дать!

Заплата смерил его презрительным взглядом:

— Что ты понимаешь, коротышка? Они оба — настоящие воины. Хотел бы я знать, чего это они испугались и почему сбежали?

— Вроде они что-то говорили о козявках. Я слышал, один из них жаловался на каких-то козявок, — сказал кто-то из разбойников.

— Ха! Козявки! — Виллаг скорчил рожу. — Станет воин бояться козявок!

Вдруг один из разбойников вскочил и стал отплясывать какой-то дикий танец, яростно хлопая себя лапами:

— Йа-а! Червяки! Я весь покрыт ими! Аи! Аи! Маленькие влажные коричневые слизняки с соседних кустов облепили разбойников. Они ползали по их телам, запутывались в шерсти, проникали всюду. Разбойники как сумасшедшие метались, ломая кусты и хлопая себя лапами по чему придется.

— Ой! Снимите их с меня! Терпеть не могу червяков!

— У-у! Мерзость!

— Аи! Они еще и кусаются!

— Тьфу! Один залез мне в рот!

Заплата побежал вверх по склону холма:

— Отряд! Отступаем! Уноси лапы, пока они не сожрали нас заживо!

Спотыкаясь и продираясь сквозь кустарник, разбойники бежали к вершине, подгоняемые липкими слизняками.

Вург отмывал лапы в проливе и вдруг навострил уши:

— Ты что-нибудь слышишь? Похоже на высокий пронзительный визг… Откуда-то сверху…

Льюк застыл, оттопырив лапами уши, чтобы лучше слышать:

— Да, я слышал, хотя трудно представить, что в этом богом забытом месте может жить кто-нибудь кроме насекомых. Может, какие-нибудь птицы, которые питаются теми противными слизнями, которых ты только что смыл?

Вург вытер лапы о траву:

— Хорошо бы они всех их слопали! Терпеть всю эту пакость!

Когда они вернулись на корабль, близился полдень. Денно сидел на верхушке мачты и обматывал ее пропитанной жиром веревкой. Сверху он увидел, как друзья повернули назад.

— Эй, ребята! Смотрите-ка, что Льюк и Вург нашли нам для кливера!

Несколько пар лап помогли втащить на борт длинную толстую ветку какого-то неизвестного дерева. Колл осмотрел ее и одобрительно кивнул:

— Хорошая смолистая древесина. Давайте-ка обдерем кору и обмерим.

Ветка прекрасно подошла для кливера. К полудню они закончили. Мачту починили, залатанные паруса поставили. Льюк прошелся по палубе, проверяя работу:

— Старая посудина опять как новенькая, ребята! Как я устал! А кстати, что там у Кардо с ланчем?

Кардо высунул голову из-за двери камбуза:

— Ступайте в каюту и рассаживайтесь. Ланч почти готов.

Кок «Сайны» опять оказался на высоте. Кардо израсходовал большую часть сушеных фруктов на вкуснейший дымящийся пудинг со сливовой подливкой, а запить его предлагалось янтарным сидром. Льюк признал ланч восхитительным и предложил навсегда утвердить Кардо в должности судового кока. Прижав половник к груди, Кардо с достоинством поклонился под аплодисменты всей команды.

— Да не скудеет твоя лапа, старина Кардо!

— Эй, кок, нет ли добавки?

— И чтобы завтра к завтраку опять были лепешки!

— А что у нас сегодня на ужин, приятель? Что-нибудь вкусненькое?

Желая утвердиться в новом чине, Кардо тут же выставил и свои требования:

— Значит, теперь я корабельный кок? Что ж, так тому и быть! Но только чур посуду я не мою, кастрюли и котлы не скребу, вот вам!

Чтобы успокоить своего разошедшегося кока, Льюк пошел ему навстречу: