Черт с ним! Мне проще!

Я выбрасываю из машины свои рюкзаки и с радостью отмечаю, что не слышу звука моторов, похоже, погоня не сразу организовалась, оглушенные милиционеры не смогли быстро доложить по рации в отделение и мне стоит заняться тем, чтобы немного сбить погоню с толку. Не надо им сразу же узнавать, где я ушел в лес, если они не знают про тайную дорогу, то и мне не стоит их вести к ней, а брошенная машина — тот еще ориентир, который требуется убрать подальше.

Я протираю канистру и все остальные места в машине, постоянно прислушиваясь к звукам вокруг, потом, с большим трудом, справляюсь с коробкой передач и разворачиваю машину. Сидя в салоне, протираю снова ключи, руль и набалдашник рычага коробки передач, через футболку открываю дверь и так же включаю скорость, первую, естественно, жду, пока машина немного разгонится, включаю вторую и вываливаюсь наружу, направив ее катиться по галечной дороге. Москвич дергается, но упорно едет вниз, я подталкиваю его одной рукой, на которую накинута футболка и отпускаю машину в свободный полет. Понемногу разгоняясь, Москвич проскакивает между кустами и дальше пропадает с глаз моих, немало радуя меня своей прытью.

— Еще и хозяина догонит, — бормочу я себе и нервно смеюсь, представляя эту картину.

Все, я потратил три минуты на всю возню с Москвичом, сбил погоню с панталыку, надеюсь. Еще я надеюсь, что служебных собак в отделении маленького городка тоже нет, поэтому, с немалым оптимизмом подхватываю рюкзаки и продираюсь через кусты, идя в направлении, где должна оказаться рукотворная дорога, которая поможет мне быстрее исчезнуть.

Первые же шаги, когда я все же нашел спрятанную дорогу, показали, что двадцать килограмм в рюкзаке на спине и десять во втором на груди, позволяют идти вполне сносно, если руки ничем не заняты и имеется ровная дорога под ногами.

Через десять минут, как раз, когда я дошел до приметного дерева, где некоторое время рассматривал оставшееся висеть на дереве спрятанное ружье, раздался шум проехавшей вдалеке машины, но звука хлопающих дверок и команд на высадку и преследование я не расслышал. Даже подумал, что дед вскоре устал бежать и решил вернуться и понаблюдать издалека за разыскиваемым преступником, беспокоясь за машину и судорожно думая, как показать себя хорошим гражданином. Увидел свою, застрявшую в кустах машину и смог ее выгнать задним ходом, а теперь пытается уехать подальше, надеясь, что его не найдут, спрятаться на инстинкте.

Бывают у людей, в критической ситуации, такие странные идеи. Ведь ему требуется бежать к городу, как можно дальше, с поднятыми руками, забыв о своей ласточке и точно не пытаться скрыться. Похоже, что погоня задерживается и у деда появилась надежда объехать город по каким-то сельским дорожкам или просто спрятать машину в лесу или у знакомых, в деревнях, которые имеются дальше.

Неужели он надеется, что постовые от удара забудут его машину и лицо?

Я подумал, что проехал тот же Москвич, из-за того, что никто на этой дорожке не оставил бы без внимания пожилого мужчину, возящегося со своей застрявшей машиной, обязательно помогли бы вытолкнуть и тогда проехали бы две машины, одна за другой, но звук мотора был точно, только один.

Я решил все же прихватить ружье с собой, чтобы оно стало лишним аргументом, если не удастся миновать дом с теплицами бесшумно или я натолкнусь на Зураба еще где-то по дороге. Да и отпугивать милицию, наверняка, надеющуюся схватить меня, если я окажусь с голыми руками против их пистолетов, на эту роль ружье вполне сгодится.

Пока я перестал бежать и иду быстрым шагом, проверив, не отсырели ли патроны в ружье и пытаюсь привести дыхание в порядок.

Что могут мне противопоставить местные милиционеры?

В отделе небольшого городка их всего человек двенадцать, значит, в погоню могут послать человек десять, без собак и они не будут знать, куда и в какую сторону я ушел. Для полномасштабной облавы будут подтягивать силы из Кутаиси, могут и военных подключить, тех же пограничников с собаками. Самое плохое — если начнут использовать вертолеты и высаживать засады на всех возможных путях моего бегства.

Просчитать мои возможности не трудно, за каждый отрезок времени я могу пройти определенное расстояние и убегать могу только вдоль гор, которые нетрудно перекрыть в ключевых местах. Ну, или попробовать отсидеться где-то, раз я успел обзавестись солидным количеством продуктов, про такое дело скоро узнают соответствующие органы и внесут коррективы. Приготовить какой-то шалаш или нору и залечь в лежку, дожидаясь, когда стихнет самый пик поиска, сотрудники внутренних дел и военные расслабятся и потеряют бдительность.

Но, уйти одиночке от правильно организованной погони очень трудно, если, только это не его родные места, где он знает каждый камень, все укрытия и опасные места, если есть верные люди, поддерживающие беглеца.

Если, дед, все же, решил удрать, то, это просто здорово. Начальство будет думать, что я в машине и по-прежнему держу его в заложниках, не обратят внимания на то место, где я развернул Москвича, пока не найдут машину, которую он постарается спрятать, на что потребуется несколько часов, минимум два-три. За это время я пройду половину пути до Храма, потом организаторам погони необходимо будет удостовериться, что я не пытаюсь уйти в Южную Осетию, то есть, теоретически, время спрятаться в укромном месте у меня есть.

Главное, не привести погоню за собой в Храм, придется маскировать свои следы черным перцем сильно заранее и тщательно следить, чтобы не осталось никаких следов на подъеме к Храму. Еще спрятанные палантиры и фузею выкопать требуется время, чтобы и эти следы тоже скрыть, хотя, на каменистой осыпи проделать такое не трудно.

Вот вдали показалась крыша дома Зураба, я стал самим Мистером Осторожность и тщательно выбирая места, куда поставить ногу, отправился в обход, уже немного разбираясь, как обойти дом и чуткую на ухо собаку.

Обошел плантацию на большом расстоянии, понимая, что даже лай собаки привлечет внимание и тогда погоня скоро узнает у Зураба или кто там еще окажется, что из подозрительного он слышал сегодня. Хотя, скорее всего, из чувства самосохранения, хозяева плантации должны были ее перевезти в другое место и оставить дом пустым.

Поднявшись на высокий склон, я позволил себе передохнуть, с высоты оглядывая окрестности, но не увидел ничего интересного для меня. Подходить ближе к дому и смотреть, что там происходит, я не стал, дома хозяин или нет, мне все равно, лишь бы собака меня не учуяла, если она еще там.

Так, если, через пару часов сюда привезут собак, мое положение станет тревожным. Я смогу идти с таким весом на плечах, максимум, два-три километра в час, притом отдыхая по четверть часа, молодые парни с собаками и только автоматами будут двигаться в два раза быстрее меня, если, не в три, учитывая, что им тоже придется бежать в гору.

Одна надежда, что случится это гораздо позже, поэтому, главное для меня, это не попасться на глаза экипажу вертолета. Я достал пиджак из рюкзака и как смог, прикрыл им вызывающий оранжевый цвет, получилось неплохо, сверху не будет бросаться в глаза. Теперь, главное, услышать рев вертолетного движка и спрятаться под деревом, сильно заранее, что непросто. И сейчас лес — не очень густой, а на высоте, совсем его не будет.

Хотя, о чем я переживаю, сейчас уже половина седьмого и через полчаса станет темно, так что, вертолетов придется бояться с утра.

Только и мне придется шагать всю ночь, а как это сделать?

Ведь ни фонарика у меня нет, ни камня-светильника, все в Храме остались. Не подготовился заранее, рассчитывая запастись фонарем и батарейками в Кутаиси.

Не на ощупь же искать сделанные почти три месяца назад метки? Без них я не рискну куда-то идти, можно совсем сбиться с дороги, это будет фатальная ошибка, бегать, когда рассветет, по голым горам в поисках меток, от которых ушел уже далеко.