— Не смеши меня, — издевалась я, — эту царапину подорожником лечат.

Я убрала остатки пластыря и препараты в задний карман рюкзака.

— Ты — лекарка, — подойдя вплотную, шипел мне в лицо парень, — и не можешь отказать нуждающемуся в помощи.

Керем и Цун пытались пробиться ко мне и помочь, но их крепко держали ребята из разведгруппы моего недородственника.

— Я не лекарка, — задрав голову, чтобы смотреть ему в глаза, зло ответила ему, — могу отказать в помощи даже умирающему, — я сделала длинную паузу, чтобы смысл моих слов дошел до нахала. — Да и судя по твоему ко мне отношению, мое финансовое положение и кривизна рук не позволяет оказать помощь столь достойному воину.

Смерив Явуза самым своим презрительным взглядом, я развернулась и пошла в школу, за мной тут же последовали Керем и Цун.

— Син, это правда, что генерал Контер попал в аварию? — вычленив самую важную на данный момент информацию, спросил Керем.

— Правда, — коротко ответила я.

— Вы из-за этого с Явузом поругались? — прояснял одноклассник.

— И из-за этого тоже, — не стала уточнять я.

— Ты не хочешь мне об этом говорить? — не унимался друг.

— Нет, — честно ответила ему.

— Я мог бы помочь, — Керем взял меня за руку и развернул к себе.

— Керем, генерал Контер способен решить все свои проблемы, — заверила я друга. — А своих провинившихся я предпочитаю наказывать сама!

Явуз

«Своих провинившихся я предпочитаю наказывать сама!» — эти слова все время звучали у меня в голове. Я знаю, что обошелся с мелкой грубо. Упоминание об ее отце было совершенно недопустимо. Она практически спасла жизнь моему отцу! Да, это было странно: кошмары, ее нервозность. Но позвонила она водителю отца очень вовремя, именно в тот момент, когда подорвался первый фугас, и отец со своим шофером смогли выбраться из машины. Меня разозлило ее предположение, о том, что маячок, существование которого еще нужно доказать, прикрепил к автомобилю отца кто-то из своих. Они неделю как появились в нашей жизни, в нашей семье и уже смеют высказывать подобные подозрения в адрес моих родных. Неважно, какие между нами отношения, но обвинять родных в покушении на отца я не позволю!

— Явуз, зря ты мелкую обидел, — подошел ко мне Ронэр, — судя по ее решимости, маленькая тебе этого не простит.

— Командир, что ты ей сделал? — хмуро спросил Саймон.

— Сказал чистую правду! — хрипло ответил я.

— Какую? — не отставал от меня Горт.

— Сказал, что ее отец после своей смерти оставил их с матерью без гроша в кармане, а в случае смерти моего отца, госпожа Данейра будет богатой вдовой, — мрачно цедил я.

Меня вдруг оглушила тишина, образовавшаяся на автостоянке после моих слов.

— Явуз, если малышке все-таки понадобится помощь чтобы наказать тебя, я первый протяну ей свою руку, — решительно заявил Том.

Поддерживая его слова, закивали все мои парни, включая Ронэра:

— Том говорит дело, друг, в этот раз ты сильно накосячил.

Я знал, что они правы, но это совершенно не значит, что малолетка может высказывать вслух свои глупые предположения, а тем более, открыто обвинять моих близких.

Отмахнувшись от неприятных мыслей, я рассказал парням о разговоре с отцом, и мы быстро вскрыли систему видеонаблюдения в спортзале. Увиденное нас абсолютно не порадовало, но тон отзывов моих парней говорил об обратном:

— Командир, она не сопротивлялась…

— Командир, она дала знак своему парню, чтобы он не вмешивался…

— Командир, она ловко ушла с точки наблюдения в слепую зону…

— Командир, она что-то запустила в своем телефоне, видимо перехватывала управление нечистью…

— Командир, у двери спортзала ребята в масках из соседней конторы…

— Командир, она снимала наш позор на телефон…

— Командир, она перекинулась с парнями из группы мгновенного реагирования парой слов, и те уходят…

— Явуз, что происходит?

Если б я знал, что происходит! Но особенно меня раздражало то, с каким восторгом они комментировали каждое движение малолетки.

— Мда, командир, сработано чисто и профессионально, не подкопаешься, — подытожил мой зам. — Странно все это.

— Самое удивительное то, что мой отец и ее мать знают о наших играх и ничего не предпринимают. Как будто то, что происходит — это в порядке вещей.

— Ты пытался у них расспросить о Син? — поинтересовался Дерек.

— Да, но они уходят от ответа, — пожал я плечами. — Ну, не допрашивать же их.

— Допрашивать не нужно, — хмыкнул Том, — а вот запрос послать в архивы будет полезно.

— Светлая ты голова, — пошутил над другом Ронэр, — тебя бы к нам в разведку — цены бы не было.

Чувство вины не покидало меня весь день. Еще мои парни подливали масло в огонь своими намеками. Это жутко нервировало, я не мог сосредоточиться на занятиях. Подходившие ко мне однокурсницы своим глупым кокетством откровенно раздражали. В моих мыслях была Син со злыми зелеными глазами. Ее резкие фразы долетели до цели и все время крутились у меня в голове. Почему мне так важно ее отношение ко мне? После занятий я решил с ней поговорить.

Син

В отличие от того, как началось мое сегодняшнее утро, день прошел спокойно. К удивлению своих друзей я успешно сдала свой реферат. Остальные уроки тоже прошли без заминок.

— Син, признавайся, как ты смогла написать свой реферат, — пытала меня Мояра в столовой.

— Это тебе генерал Контер блат в университетской библиотеке с раритетными фолиантами пробил? — весело язвил Цун.

У него был такой нахохленно-обиженно-непосредственный вид, как у цыпленка-подростка с ощипанным хвостом, что я не выдержала и впервые сегодня рассмеялась:

— Если вы так настаиваете, то я могу познакомить вас со своим блатом.

У парней азартно загорелись глаза:

— Вдруг, генерал будет недоволен? Или у тебя из-за нас будут неприятности? — насторожился Керем.

— А причем тут мой генерал? — как можно загадочней улыбнулась я.

— Син, нам нужно срочно поговорить, — надо мной неожиданно навис Явуз.

Керем и Цун вскочили со своих мест, готовые, если понадобится, силой оттащить от меня недородственника. Мояра осталась сидеть рядом со мной и хмуро глядела на Явуза. Я подняла на парня глаза и долго рассматривала его лицо. Он явно испытывал муки совести, но не хотел в этом признаваться даже самому себе. Ну что ж, мучайся дальше, не будем, так сказать, мешать процессу. Разведчик также не спускал с меня глаз, ловя любое изменение в моей мимике.

— Ты ошибаешься, Явуз, нужно поговорить только тебе, — отчеканила я. — Мне с тобой говорить не о чем, все самое интересное о себе и своих родителях я от тебя уже услышала.

— Мелкая, я… — сбавив обороты в своем напоре, замялся парень.

— Мелкая, маленькая я только для друзей и родных, — жестко отбрила я. — Ты таковым не являешься.

Я демонстративно перевела взгляд на одноклассника:

— Керем, мне после школы нужно в госпиталь заскочить, подвезешь?

Парень скосил хитрый взгляд на моего недородственника и серьезно кивнул:

— Это доставит мне огромное удовольствие, МЕЛКАЯ!!!

На эту подколку, я лишь фыркнула и закатила глаза, но на мое счастье обеденный перерыв закончился, и мы поспешили на занятия.

— Син, я еще не закончил, — злился Явуз.

— Пустота карманов, которые мне оставил мой отец, не позволяет остаться и продолжить с тобой беседу, — ядовито улыбнулась я и вышла из столовой, за моей спиной послышался грозный рык.

О, Единый, какой темперамент!

— Ты не боишься, что он тебя в замке поймает и отшлепает? — шепотом спросила Мояра.

— Ты тут чья подруга, МОЯ или ЯВУЗА? — громким шепотом возмутилась я.

— Твоя, конечно! — озираясь и понимая, что наш разговор слышат все окружающие, удивилась подруга.

— Тогда зачем этому рычащему деспоту идеи подкидываешь? — давясь от смеха, спросила я, Керем и Цун на это лишь хмыкнули.

После последнего урока я повела своих друзей в университетскую библиотеку.