- Словом, переговоры нам необходимы чтобы затянуть время, - печально вздохнул Блез.

Которому совсем не хотелось, чтобы его армия прослыла армией пьянчуг и засранцев.

- Так, господа, показался Анандр, - доложил виконт дю Эскальзер.

И верно, Угольная Нога в окружении ближайших помощников целеустремлённо направлялся к берегу реки.

– Пойдемте и мы.

Следующий раунд переговоров Анандр Угольная Нога начал с упреков. Глядя почему-то только на меня, хотя обращался ко всем сразу. Воды в реке за ночь прибыло, вероятно, начали таять снега в горах, сама она стала шире, а шума от нее больше, и потому ему приходилось кричать практически изо всех сил, что бы мы его услышали.

- Я понимаю, - орал с противоположного берега он, брызгая слюной так, что едва до нас не долетало, - на войне все средства хороши, и все-таки должны быть какие-то границы!

Мы дружно переглянулись – что у них произошло экстраординарного, если судить по его реакции? Вообще-то Анандр производил впечатление человека, которого трудно чем-либо удивить, но сейчас был явно не тот случай. А он продолжал брызгать слюной.

- Вы хотя бы какие-то понятия о чести ведения военных действий имеете?!

Мне сразу же вспомнились слова Казимира – честь для солдата практически тоже самое, что и совесть. Получалось, Анандр упрекал нас в ее отсутствии.

- От вас изначально можно было ожидать все что угодно, но это был уже край!

- Господа, так что произошло этой ночью? – спросил сразу у всех дю Эскальзер.

Для которого обвинение в бесчестии было самым болезненным, поскольку он – человек благородного происхождения.

- Самому бы знать, - пробормотал Блез, и с надеждой посмотрел на меня.

Пришлось пожать плечами, причем совершенно искренне.

- Анандр Угольная Нога, что у вас случилось? Возможно, мы совсем не причем.

Голос у Блеза мощный, и ему, в отличие от его врага, особенно напрягаться не понадобилось.

- Нет, это надо же было до такого додуматься!

Анандр возвел руки к небесам, как будто призывал богов в свидетели того, что ему пришлось пережить. Затем наконец-то пояснил.

- Ладно, я понимаю, что ваши лазутчики добрались до запасов меда. И не удержались, поскольку соблазн велик. Но зачем им было гадить в моем обеденном шатре?! Причем так, что все стены в потеках!

Мы озадаченно переглянулись еще раз.

- Я лазутчиков не посылал!

Казимир энергично затряс головой так энергично, что его шлем, касаясь наплечников, издавал сильный скрежет, отчего у нас зубы заныли.

- Я тоже, - заявил Блез.

Полномочия Орма Волчья Пасть настолько широко не распространялись, и потому при всем желании отправить лазутчиков он не мог. Все дружно посмотрели на меня.

- Нет.

- Выходит, это было самоуправство, и они полезли в лагерь Анандра по собственной инициативе?! – взъярился Казимир. – Ну, сейчас я им устрою!

Меж тем Анандр Угольная Нога начал кричать снова.

- Мое терпение лопнуло! И если прежде, для вашей же пользы, я хотел убедить вас в тщетности попыток воевать с самим мной, то теперь все! Ждите нашей атаки, как только спадет вода!

Он ткнул пальцем в бешено ревущий поток, развернулся, и гордой походкой направился в свой лагерь.

- Блез, сколько у нас времени? – спросил я.

- А кто его знает? – он почесал затылок. – Вода может и неделю простоять, а может завтра к утру в реке ее останется столько, что даже куры со смехом вброд перейдут. Но в любом случае необходимо готовиться к обороне и укреплять лагерь. Казимир, займись укреплениями, а ты, Орм, обязательно найди негодяев! Тут я с Анандром согласен полностью: гадить в обеденных шатрах, - это против всех правил ведения войн. Вы только представьте – вражеские лазутчики прокрались в наш собственный, и нагадили там. Представили? То-то же!

В тот самый момент меня и осенило.

- Никого искать не надо.

- Это еще почему?

Клянусь, Орм Волчья Пасть с Казимиром посмотрели на меня с таким подозрением, что пришлось торопливо пояснить.

- Да потому что наши парни не причем: наверняка это работа лерокса.

- Лерокса? Ты в этом уверен, Леннарт?

- Слишком все сходится.

Прежние получили лероксов, скрестив котов и медведей. От первых им досталась мягкая и шелковистая шкурка, а от вторых – любовь к меду. Получалось, зверь проник к ним в лагерь, наткнулся на запасы меда, и как правильно выразился Анандр – не смог удержаться от соблазна.

Все бы ничего, но мед в Айсейнте варят на редкость крепкий, и непривычный к алкоголю организм лерокса отреагировал таким вот образом. Ну а когда сильно припрет, уже не до выбора – обеденный ли шатер правителя Гарданики, или такие милые в нужный момент кустики. То-то лерокс, когда застал его в зарослях спящим, больше всего напомнил мне пьяного мужика - и позой, и храпом. Помимо того сегодняшним утром я не обнаружил у входа в свой шатер ни оленя, ни кабана, и даже самого захудалого зайца. Словом, все сходится. Как бы в подтверждение мыслей, откуда-то сверху по течению реки раздался рев полный муки. Он вынудил всех вздрогнуть, а меня удовлетворенно кивнуть: «Что, голова болит? Во всем необходимо знать меру!»

- Лучше бы лерокс порвал их десяток-другой, чем вот это, - печально вздохнул Блез. – В какое положение он меня поставил!?

- Необходимо все объяснить Анандру, - твердо сказал Волчья Пасть. – Сколько ни копаюсь в памяти, ничего подобного вспомнить не могу, и не хотелось бы создавать прецедента. Падешь в бою, и кем предстанешь перед Громовержцем?

- Надо, - согласился с ним Блез. – Только как это сделать? Анандр сейчас в таком состоянии, что сгоряча может и голову гонцу снести.

- Я могу рискнуть, - заявил Казимир. – Только желательно чтобы не на словах передавать, а в письменном виде. Во-первых, так будет солиднее, а во-вторых, если он меня казнит, недоразумение все-таки объяснится.

- Ты мне здесь нужен, - сказал Блез. – Жалко тебя лишаться.

- Быть может в таком случае отправить послание стрелой? Или арбалетным болтом? – предложил виконт дю Эскальзер. - Леонард у нас стрелок знатный, и ему будет несложно. А письмом, если позволите, займусь я. Давненько не приходилось мне работать в эпистолярном жанре, пора бы обновить навыки.

- Леннарт? – Блез посмотрел на меня.

Я пожал плечами. Что бы эпистолярный жанр собою не представлял, объяснится перед Анандром нелишне, а отправить письмо по назначению нисколько не затруднит.

- Единственное, господа… Что вы думаете, как лучше к нему обратиться? Первое, что идет в голову – высокочтимый. Но он - наш враг, и не примет ли Угольная Нога подобное обращение как знак того, что мы его боимся? Тут ведь каждое слово важно!

- «Высокочтимый» не пойдет точно, - Блез даже не задумался. – К тому же, виконт, в наших краях все куда проще.

- Насколько проще?

- Если бы писать пришлось мне, я бы начал послание с «трусливой собаки», например.

Да и вообще обошелся бы без всяких имен. Затем проехался бы по всем его родственникам, перечислил бы все их пороки и уже в самом конце сделал приписку – «это был лерокс». Так сказать, коротко, и по существу.

- Тогда почему бы не написать всего-то – «это был лерокс», чтобы по существу? – предложил Казимир.

- Нет, - они закрутили головой оба, и Блез, и виконт.

Затем дю Эскальзер пояснил.

- Наше послание – официальный документ, который наверняка будет храниться в архивах, и потому должны соблюстись все формальности. Как вы там говорите, господин Простоблез – трусливая собака?

- Можно добавить еще – тупой осел. Стоп, господин виконт, в документах сразу двумя животными у нас не принято. Тут либо собака, либо осел.

- А если их объединить? Нет, не животных?

- Трусливая тупая собака? Практически идеальный вариант. Впрочем, как и тупой трусливый осел. Только вы непременно обращение отдельным цветом чернил выделите, лучше всего красным.