— Не может быть, в учебниках ничего подобного не писали, — насмешливо отозвалась Аталь, с досадой отметив, что выбранная в качестве якоря для дроу сосна действительно начинает медленно клониться в сторону озера. — А если так?

Она выбросила оказавшийся бесполезным комок земли и создала огненный шар, постепенно наращивая его размеры. Искренне удивляясь, что ей удалось это заклинание, не иначе, как с перепуга. Вообще-то, вершиной её достижений в обуздании огненной стихии было разведение костра без огнива. Теперь главное — не упустить шар и ничем не выдать русалке, что его появление — редчайшая удача и неповторимая случайность.

— А если я испарю, к демонам, твоё озеро? До утра сил у меня хватит. И сосен вокруг много. Твоего Зова будет достаточно для такого масштабного лесоповала?

Серебристые колокольчики зазвенели сильнее, сотрясаясь искренним смехом водяницы.

— Надо же! Озеро она испарит! А вот этого как, прямо в собственном соку сварим или кастрюльку принести, да супчиком побалуемся? — и, оборвав переливчатый звон на невидимой ноте, деловито предложила: — Послушай, зачем он тебе нужен? Вон у костра ещё трое спят — выбирай любого, а этого отдай мне. Сюда так редко заходят путники, а в Русальную ночь никто из близлежащих деревень и носа из дому не покажет… Скучно мне здесь одной. Отдай, а?

— Извини, но перспектива становиться вдовой меня пока что не вдохновляет.

— Врёшь, — не задумываясь, констатировала русалка. — Нет на нём печати брака.

— Да? А ты везде смотрела, хорошо заглядывала? — уязвлено нахмурилась Аталь. Ну и что, что брак фиктивный, но не от каждой же водоплавающей об этом выслушивать!

— Везде, милая, везде. Женатых я не трогаю принципиально, — ответила русалка и уставилась прямо в глаза девушке. — Над ним нет оберега супружества.

— Не знаю, что ты там видишь, но одно могу сказать честно и откровенно: я не отдам его тебе. Ни в кастрюльке, ни на сковородке. Он мой спутник, попавший в беду. Из-за моей глупой выходки, кстати, и попавший. Будь он с силой — уже бы уху из тебя доваривал. А муж он мне или не муж — не твоё дело, в конце концов. Я никуда отсюда не уйду, и зазвать его на дно не позволю.

— Вот так, значит? Море по колено, горы по плечо? — водяница лукаво улыбнулась. — Ну, хорошо. Видишь, я прекратила Зов. Вон он, лапушка, стоит и не шевелится. Попробуй, позови. Если ты имеешь над ним хоть какую-то власть — он тебя услышит и выйдет из воды, а если нет — не обессудь, заберу я его. Уж больно красивый мужик попался.

Аталь судорожно пролистывала про себя заклинания. Как назло, ничего спасительного в голову не лезло. Зато хоть вспомнилось, что читала про Русальную ночь. Угораздило ж их выйти к этому клятому озеру сразу после Зелёных праздников! По преданию, именно в Русальную ночь вся водяная нечисть получала огромную силу. Приди они сюда, допустим, завтра — водяница и на глаза б не показалась. А простого путника, удумавшего искупаться в её озере — максимум пощекотала бы, ну или скользкую рыбину в штаны забросила, шутки ради. Но сегодня, пользуясь древней силой и будучи неуязвимо-бессмертной, русалка решила создать себе компанию на дне озера…

Целительница, сердито заглушив голос разума, цитировавший параграф Магического Устава о запрете заключения сделок с нежитью, решила рискнуть.

— Кристарн, это я, Аталь. Пожалуйста, вернись на берег!

Дроу даже не шелохнулся, продолжая стоять уже почти по грудь в воде.

— Нет, ну кто так зовёт? — закатила волшебные глаза водяница. — Ты ж его не посуду помыть просишь или дрова наколоть, а вроде как от смерти спасаешь! Побольше энтузиазма, а то я засчитаю поражение ввиду полной отсутствия реакции со стороны объекта! Всё, давай последний разочек. Только уж постарайся, с огоньком зови!

Аталь рассержено сверкнула глазами и протянула ладонь в сторону неподвижной статуи темного. Так и есть! Девушка радостно завопила про себя, постаравшись не выказать охватившее её ликование. Русалка не солгала. Зов она прекратила, но заклятие не сняла. И бедный Кристарн просто не слышал, не видел и не чувствовал ничего.

Целительница прикрыла глаза, рассматривая магическим зрением паутину чужого заклинания. Выглядело оно так, словно тело дроу с ног до головы оплели крепкие водоросли. Постаравшись не делать больше никаких движений, чтобы не выдать себя раньше времени, девушка по одной разрывала опутавшие Кристарна нити заклинаний, бездумно приговаривая различные призывы, подражая русалочьим тягучим интонациям:

— Кристарн, иди ко мне, мой прекрасный тёмный эльф! Иди сюда, мой хороший, скорее, я жду тебя…

Дроу повернулся и медленно, с усилием, сделал шаг к берегу. Потом ещё один, и ещё. Всегда такие легкие и плавные движения эльфа сейчас были замедленными, чередуясь с резкими рывками. Казалось, что он не через воду пробирался, а пытался вырваться с затягивающей болотной топи. Аталь продолжала звать, особо не задумываясь над смыслом слов. Всё её внимание было сконцентрировано на водянице, в ожидании какого-то подвоха с её стороны. Но русалка только молча смотрела на освобождавшегося с каждым шагом мужчину, и ничего не предпринимала. Когда Кристарн вышел из озера, она разочарованно вздохнула и без всплеска исчезла в воде.

Аталь проводила её взглядом и пошла на встречу дроу. Выглядел тот ужасно. Спутанные мокрые волосы облепили мощные плечи стаей чёрных змей. Лицо осунулось, как после тяжёлой болезни, сердце стучало так быстро, словно он не один час бежал, не жалея сил и не контролируя дыхание.

— Ты звала меня? — хрипло произнёс темный. В слабом свете ночных светил его глаза казались непроглядно черными, резко выделяясь на фоне побледневшего лица. Пока Аталь раздумывала, не стоит ли теперь пугаться ей самой и звать русалку на помощь, Крис неуловимо быстрым движением схватил её, крепко прижал к себе и жадно поцеловал. Не дразнящим и лёгким, как на свадьбе, не мягким и нежным, как возле сторожевой башни, а горящим, требовательным, совершенно особым поцелуем. Не успев озвучить категоричный отказ от благодарности, выраженной в такой форме, девушка почувствовала, как всё её возмущение мгновенно испарилось под силой подымающегося изнутри жаркого огня. Да и чего она там пыталась возразить, бесследно забылось. Осталось только желание ответить поцелуем на поцелуй, лаской на ласку, страстью на страсть…

Но тут сжалось на мизинце тонкое серебряное кольцо и холодной водой пролились слова из прошлого: «Я всегда думаю о тебе, милая». Аталь отстранилась и прошептала в ответ на вопросительный взгляд:

— Отпусти меня.

Крепкие, волнующие и необыкновенно уютные объятия тут же распались. Прерывисто дыша, дроу начал одеваться, не глядя на девушку. Аталь, обернувшись, внимательно рассматривала тёмную воду озера, пытаясь унять оглушительный стук собственного сердца. Кристарн остановился прямо за ней и, положив руки на плечи девушки, тихо произнёс уже привычным, шёлковым, пьянящим голосом:

— Прости. Сам не понимаю, почему меня так влечёт к тебе. Я не верю ни в вашу любовь с первого взгляда, ни во всепоглощающую страсть. Но ты мне нравишься. Очень. Не знаю, откуда это влечение взялось, и постараюсь больше его не проявлять. Если ты сама не захочешь. А этого, надеюсь, не произойдёт. По крайней мере, так было бы лучше для тебя…

Аталь быстро обернулась, но дроу уже рядом не было. Ни одна ветка кустов не колыхнулась, выдавая путь отступления. И только тепло от его ладоней напоминало об услышанном признании. Озадаченная девушка села на траву прямо у озера и крепко задумалась. То, что после длительного воздействия русалочьего призыва дроу был не вполне адекватен, это и ежу понятно. И, что самое обидное, преспокойно отправился спать, а ты сиди себе тут и думай — что это было и как вести себя дальше? С одним не успела разобраться, так тут ещё и второй нарисовался, чтобы жизнь не перепутать с малиновым вареньем.

И что теперь делать? Как вернуть прежнее, лёгкое, ни к чему не обязывающее общение? А самое-то ужасное, что глупые губы до сих пор горят от чужих поцелуев, не понимая, отчего вдруг всё закончилось. Аталь тихонько застонала и спрятала пылающее лицо в ладонях.