— Смотри.

Девушка видит бабушку — бабушка выглядит лет на двадцать моложе, про таких женщин еще говорят “кровь с молоком”. Видит мать, в чьих глазах еще не поселилась жестокость, а губы не исказил порок.

— Мама, да что за феерическую чушь ты несешь? Ведьма, ха! Деревенская знахарка!

На бабушкиных рукакх внезапно заплясал ветерок, а чадящая свеча за ее спиной вдруг погасла.

— Фредерика, — тихо и печально проговорила бабушка, — ты ведь мне не веришь, ты ведь мне не хочешь верить. Все, что ты хочешь…

— Не надо, не надо, сейчас ты притворишься, что читаешь мою душу! Я всего лишь хочу прожить эту жизнь достойно, не как ты! Не ждать подачек от деревенских, которые с тобой расплатятся то курицей, то козой, то десятком яиц!

— Потому что у людей ничего больше нет, дочка. Грех сдирать последние монеты с бедных.

— Так вот, я не хочу прожить свою жизнь в нищете! Я хочу быть счастливой и богатой, я хочу давать балы во дворцах, чтобы меня боялись горничные и подруги мне завидовали!

— Откуда это в тебе, Фредерика, я так тебя не воспитывала.

— Ты — морально устаревший реликт, мама. И теперь придумываешь сказочки про ведьм. Я устрою свою жизнь лучше тебя, а для начала поступлю горничной на виллу Нолькенов! У них есть неженатый сын, вот увидишь, он в меня влюбится.

— Фредерика, ты останешься….

— Не надо, мама, я сама знаю, как мне жить.

Теперь Лили увидела себя новорожденную, плачущую, она лежит в грубой деревянной люльке, ее измученная и истощенная мать разводит коровье молоко. Входит бабушка.

— Она все время орет, мама, это отродье!

— Это отродье — твоя дочь, Фредерика. Ты думала привязать наследника Нолькенов к себе? А сейчас у тебя есть маленькая девочка, и она просто хочет кушать!

— Я не буду портить свою грудь!

— А потом мама сбежала и превратилась в чудовище, — прошептала Лили.

— Возмездие ее настигнет, — тихо заметила бабушка. — Ты можешь отказаться от силы, внучка, но тогда ты не узнаешь, что дарует тебе природа.

— Я приму силу, бабушка, — ответила Лили.

— Выбери мужчину себе по сердцу…

Бабушка хотела добавить, что внучка обязательно будет счастлива со своим избранником, но Лили к тому времени уже проснулась.

Лили увидела Сильвию, неудоменно рассматривавшую плотный белый прямоугольник.

— И что мне с этим делать? И куда я такая пойду? — бормотала Сильвия, — Баронессе Таттенбах с любым сопровождающим лицом? И что я буду праздновать, этот новый праздник? Да они же попросту надругались над нашим старым добрым Рождеством! И не пойти нельзя…

— Куда пойти? — спросила Лили.

— О, девочка моя, мне тут приглашение пришло на этот новомодный праздник, вспомнили о баронессе Таттенбах, видите ли! А то что баронесса с хлеба на воду все эти годы перебивается, и если бы не вы, мои девочки…

Сильвия протянула Лили приглашение на празднование Нового года, по летоисчислению от кенига.

— О Лили, возможно, ты согласишься меня выручить? Я всегда была против… Нет, не слушай меня, девочка, но мы не можем не пойти!

Лили улыбнулась. Праздник — это именно то, что позволит воплотить в жизнь ее план.

— Я давно не была на светском мероприятии, — девушка забрала приглашение.

— Тебе же нужно платье!

— А у меня есть платье. Сильвия, помнишь наряд, который на мне был, когда мы встретились?

— Девочка моя, ты будешь королевой, — всплеснула руками Сильвия.

День пролетел как мгновение. В тусклом оловянном зеркале Лили не узнала свое отражение, на нее смотрела юная, уверенная в себе красавица, а скромный старомодный наряд подчеркивал достоинства ее фигуры.

И пусть Лили давно продала украшения, которые на ней были тогда, продала ридикюль, и у нее не было косметики, лучшим украшением девушке служила ее красота. Распущенная медная копна, горящие предвкушением изумрудные глаза, губы, спелые, будто вишня, губы.

Девушка вспомнила, как Эрнеста заставляла ее носить на голове кипы книг, чтобы добиться прямой осанки, враз выпрямилась и грациозно спустилась по лестнице.

— Признайся, моя девочка, ты сбежавшая принцесса? — задала вопрос Сильвия, увидев изящную Лили.

— Почти, — улыбнулась девушка.

— Я не похожа на крестную фею, моя дорогая, но сегодня я вызвала тебе один из этих наемных железных коней. Они ужасно ревут и слишком быстро носятся, — забормотала Сильвия.

Лили обняла пожилую женщину, и отправилась навстречу своей судьбе.

Лили показала приглашение дворецкому у входа, снисходительно улыбнулась, так, как когда-то учила Эрнеста. Девушка поморщилась от звуков новомодного джаза, взяла с серебряного подноса официанта бокал шампанского и растворилась в толпе.

Лили высматривала мужчину, которому предстоит стать отцом ее дочки. Внезапно кто-то больно толкнул девушку в спину, Лили обернулась — на нее надменно смотрела молодая элегантная женщина, неуловимо напоминающая…Каролину.

— Смотри, куда прешь, корова! — Фи, как невежливо! Кенигсфройляйн фон Изенберг? — Мы разве знакомы? Может, встречались в модных салонах? На коктейльных вечеринках в Эспланаде? — Я имела честь быть знакомой с Вашей матушкой, фройляйн. Каролина фон Изенберг, знаменитая светская львица, за которой ухаживал сам русский князь… — Быть того не может, матушка скончалась в начале войны! — Ваша матушка влачит жалкое существование в заброшенной трехсотлетней церкви в квартале N., питается протухшими просвирами, запивая их колодезной водой. Так удобно верить в смерть близкого человека! Главное, во время отпраздновать Новый год, слушать модный джаз и поедать тарталетки с русской икрой!

Лили видела, как ее собеседница изменилась в лице и выбежала из залы. Девушка от всей души пожелала ей найти Каролину. Лили почувствовала на себе чей-то взгляд.

Обернулась — на нее смотрел мужчина, о котором можно было только мечтать. Поджарый, стремительный, строгое правильное лицо, римский нос, смоляные кудри, коньячного цвета глаза, узкие губы, изогнувшиеся в полуулыбке. Лили отметила пушистые ресницы, придававшие этому хищнику выражение незащищенности. Лили вспомнила, как часто рассматривала с Одеттой гравюры в старинной книге сказок — незнакомец напоминал прекрасного принца из Русалочки, только ее сказка сложится счастливо. Лили хихикнула, заметив, как мужчина, которого она выбрала, едва не облился шампанским.

Она пошла на выход, чувствуя, как его взгляд прожигает ей спину. Незнакомец принял Лили за прожигательниц жизни, подобных Монике, но такое отношение оказалось девушке только на руку. Утром он ее забудет, а Лили станет ведьмой.

Он оказался ласковым, трепетным и внимательным. Сильные руки нежно обнимали ее, трепетные сухие губы исследовали каждую клеточку ее тела. А когда они соединились, Лили почувствовала, как в ней зарождается искорка новой жизни. Мужчина забылся беспробудным сном, Лили тихонько погладила его по лицу и выскользнула из комнаты.

Казалось, мир расцветился тысячей красок. Лили оглушило пение птиц, голоса, слышимые в отдалении, ночной ветерок укрывал девушку, дарил ей тепло. Когда Лили вернулась домой, Сильвия все поняла.

— Девочка моя, я знаю, что ты от нас уйдешь. — Сильвия, продолжай писать солдатам, Моника выскочит замуж за дантиста, Цецилия усыновит Одетту, и уедет к своему моряку, а Брунгильда откроет мастерскую вместе с жителем Альп. Вместе с монахинями ты откроешь приют для женщин и девушек.

Лили обняла Сильвию и пошла собирать нехитрые пожитки. Она давно мечтала о море, только … запрещала себе мечтать.

Девушка не знала, что той ночью, когда в ее чреве зародилась жизнь, призрак бабушки навестил знакомого пастора и попросил отдать дневник Лили одному мужчине. Бабушка не успела сказать Лили, что ведьма может быть счастлива с мужчиной, которого выберет, может прожить с ним долгую и счастливую жизнь. Теперь мальчику предстоит найти ее внучку.