– Ну мало ли. Ты сегодня злой какой-то. Да и нога у меня, сам знаешь.

– Ясно. Тоже ссыкло, – припечатал лысый. – Зеленушку дашь?

– Дам.

– А две?

– Не наглей. Да и нету больше.

Маленький зеленый кристаллик сменил хозяина. Толстяк довольно хлопнул калеку по плечу, заставив того пошатнуться, гордо обвел взглядом стол и хохотнул.

– Пока, неудачники. Пойдем, Бракованный, надо еще шмотки из трака забрать.

Вслед удаляющимся понеслись разочарованные стоны, восхищенные вздохи, равнодушное молчание и одно приглушенное пожелание сдохнуть.

Правый доверительно наклонился к уху сидящей на скамейке Левой и горячо прошептал:

– Нам всем скормили какую-то шаргову лажу.

– То есть? – Левая заинтересованно подняла бровь и зашептала в ответ. – Почему лажу?

– Это все. Вот, что за столом было. Это не взаправду.

– С чего ты решил?

– Это Браков жахатель. Я как-то на стоянке видел, как он уходил с ним к лесу стрелять. Думал наверное, что никто не заметит. Видела, какой приклад длинный? Это чтобы опираться при ходьбе.

– А почему он у жирдяя? Почему тогда Брак ему заплатил? И почему ты мне не рассказал, что у Брака жахатель есть?

– Не части. Хотел сам попросить жахнуть, когда в следующий раз пойдет. А с тобой он бы точно не разрешил, ты же девчонка. Еще сломаешь.

– Один раз всего было. Разрешил бы. Он правильный.

– Не знаю, зачем они все это провернули. Заранее договорились.

– Чартуха опустить хотели?

– Мелко.

– Мелко. Не знаю, есть тут какая-то тайна. Может, Браку в рейд нужно?

– Сам бы и пошел. Хотя нет, его же вчера отчегодунили. Не пустили бы. А зачем ему в рейд?

– Загадка.

– Разгадаем.

– От нас не скрыться. Мы везде и нигде. Тысячами глаз мы будем смотреть из тысячи мест, даже самых потаенных. Ничто не скроется от нашего взора. Всяк будет оценен и взвешен, а в конце все умрут. Как-то так.

– Что за ерунда?

– На рынке подслушала, там гадалка приехала. Круто звучит.

– Ага, круто. Кашу будешь доедать?

Правый в очередной раз получил по рукам и пошел приставать к понурому Ивену.

По пути к траку Жирного молчали, хотя толстяка аж распирало. Наконец, не выдержал:

– Ну как? Я хорош? Как по маслу прошло.

Брак кивнул, признавая правоту напарника. Получилось действительно хорошо. Лысый убедительно сыграл самого себя. Теперь даже у подозрительного Чегодуна не возникнет никаких сомнений в том, что идея с рейдом принадлежит именно Логи. Наличие жахателя теперь за-ле-ге-нди-ро-ва-но. Никто не будет опрашивать свободных торговцев из-за такой ерунды, да те и сами не скажут. А то прибьют кого-нибудь из проданного тобой оружия, придется на своей шкуре испытывать выверты в логике у разъяренных родственников.

Все собравшиеся за третьим столом будут в один голос твердить, что Чартух сам зарвался. А обозлившийся толстяк, спеша, взял с собой первого попавшегося, кто готов был заплатить. Которым по чистой случайности оказался калека. Кстати, насчет заплатить…

– Логи, верни кристалл.

– Зачем он тебе? Закупаться припасами нельзя, спалишься. Все придется мне делать. Пусть у меня полежит. Мы же напарники.

Ссориться по пустякам с жадноватым толстяком не хотелось. Пусть оставляет. Лишний узелок, которым Брак привяжет напарника к себе. Это ведь калеке лысый нужен позарез, без него не справиться. А вот Логи вполне может плюнуть на перспективу отправиться в Поиск на своих колесах и послать напарника к шаргу. Еще и жахатель заберет.

– Ладно, оставь пока. Я в трак схожу, надо гогглы забрать и банки. Солнце слепит. Ты плащи и веревку приготовил?

– Обижаешь. Еще с ночи. Давай разделимся, так быстрее.

В отцовский трак Брак прокрался осторожно, опасаясь разбудить Джуса, кинул в сумку три увесистые банки из тайника и один из окуляров. Подумав, сунул туда-же длинный нож с наборной рукояткой из северной сосны, подарок матери. Нацепил на голову гогглы и тихо вышел. Даже дверь сводить не стал.

Логи уже нетерпеливо приплясывал на месте. К его снаряжению добавились два объемистых, криво скомканных свертка под мышкой, стянутых вместе тонкой бечевкой. И здоровенная бухта этой же самой бечевки, залихватски перекинутая через плечо. Увешанный вещами толстяк стал выглядеть еще больше, а на блестящей лысине проступили капли пота.

– Долго возишься. Без нас уедут.

– Успеем, - тяжело пропыхтел калека. Быстрая ходьба была настоящей пыткой. – Джуса разбудить боялся.

– Я своему настойку пустырника с самогоном смешал, его из баданги не разбудишь. Мать ее пьет, когда отец храпит громко. Нет в тебе, Брак, тварьческой жилки.

– Творческой? И откуда у тебя самогон, мы же вчера весь выдули.

– Это у тебя творческая. А самогон у меня был, я вчера еще по стоянке прошелся. Видал, что нашел?

Толстяк, воровато оглянувшись, показал Браку содержимое объемного кармана:

– Банка полная. Здоровенная. У костра нашел.

– Ты имел ввиду, у Чегдаша спер?

– Откуда знаешь? Следил за мной? – Логи вскинулся и подозрительно уставился на калеку.

– Куда мне. Считай это прозрением. Боги отобрали мою ногу, но даровали мне глаза, способные прозревать истинную природу вещей.

– Глаза я у тебя тоже отберу, для комплекта. Как узнал?

– За вторым столом гудели. Удачная догадка.

– Понятно, – толстяк с заметным облегчением выдохнул. – Я боялся что спалили. К Дум-Думу подойдет?

Брак взглянул с сомнением. Прикинул размеры. Протянул сожалеюще:

– Не влезет. Даже не переделаешь толком, больно здоровая. Да и по виду не подходит.

– Почему это? Отличная же банка.

– Она от пилы, вроде. По-другому работает. У тебя в кувалде или в моем жахателе нужно, чтобы эйр весь сразу хлопнул. Видишь, – Брак на ходу сунул руку в сумку и достал банку. – Здесь концентрированный эйр. Нажмешь вот сюда, на эту пластину, давление внутри увеличится. Пальцем не получится, но если сделать это достаточно быстро и сильно, то эйр разом разгонится. Расширится. И вырвется вот отсюда, с этого конца. Тут металл тонкий, только чтобы начальное давление держать, его и прорывает как гнилую тряпку.

– А со стороны пластины? Не прилетит в лицо?

– Там все намертво, пластину назад отбросит только. Ну и камеры под банки в жахателях именно для этого делают толще. Если что – удержит. Хотя некоторые, – Калека выразительно посмотрел на Там-Там. – Некоторые сразу качают давление побольше, это можно, но опасно. Разогнанный эйр, прорвав банку, устремляется по стволу, а на выходе жахает.

– Я пошучу про свой пердеж?

– У меня есть выбор?

– Ну прямо как мой пердеж. Тоже прорывает, устремляется и жахает.

За разговором не заметили, как дошли до Глотки. Едва не опоздали, большая часть рейдовых машин уже укатили вниз по каньону сквозь открытый в дозорной стене проход. Осталась только пара криво стоявших желтых тарг Гряземесов и трак Гарпунщика с открытой площадкой вместо кузова, на которой высилась легкая скраппа.

Прямо на глазах подходящих парней, Гарпунщик махнул рукой из окна кабины: мол, догоняйте!

После чего его трак резво уполз вглубь каньона, гремя якорями.

Почуяв приближающуюся перспективу пропустить рейд, Логи удивительно шустро для своих габаритов рванул к оставшимся таргам. Брак, убрав банку в сумку, похромал следом.

Толстяк добежал до четырехколесной тарги с открытым кузовом, в котором уже сидела пара Гряземесов, постучал ладонью по крыше кабины, привлекая внимание водителя.

– Тебе чего, болезный? Потеешь как свинья перед забоем. – из окна кабины высунулась круглая кудрявая голова с дырявыми оттопыренными ушами. Лицо скрывали толстые гогглы и кудлатая борода.

Логи утер лысину свертком, шумно отдышался. Выпалил между вздохами короткими отрывистыми фразами:

– От Котобоев. На медуз. Подбросите?