«Не разделять же их, — со злой усмешкой про себя подумал я и ударил по ним массовым параличом. — На том свете доиграют партию».

Этих мы повесили на улице на ближайшем к дому фонарном столбе. Каждый из них обзавёлся листом бумаги, на котором я быстро написал, что покойники обвиняются в пособничестве в убийствах мирного населения и помощи военным преступникам. Следующими висельниками стали два офицера. Один командовал двумя взводами карателей. Второго нашли в тюрьме, куда пришли по предложению Струкова. Последнего немца я приговорил после того, как увидел его ауру. Она у него была настолько чёрная, что Марк Христов, подручный лепельского бургомистра, будь он жив, показался бы ангелом на фоне тюремщика. Таких разумных очень любят демоны, соблазняя их и обращая в своих приспешников. А после обращения ренегаты становятся такими тварями, что не со всяким паладин света или демонолог средней руки справится в одиночку. Всех заключённых мы выпустили, помогли выйти с центральных улиц и дали кому одежду, кому продукты. Всё это взяли у тюремщиков.

— Надеюсь, они спасутся, — тихо сказал Паша, смотря, как люди пропадают в темноте.

— И я, — кивнул я в ответ. — Мы сделали для них всё, что было в наших силах, Паш.

В большом зале одного из зданий Витебска, стояли в две шеренги двадцать восемь человек. Серая и чёрная форма, витые погоны, кресты, возраст у многих был за сорок лет. И все они тянулись перед ещё более немолодым мужчиной среднего роста, с короткой стрижкой седых волос, небольшой лобной залысиной, вытянутым лицом и жутко злыми глазами, которые смотрели на строй офицеров Вермахта, СД, СС и Люфтваффе так, словно желали их испепелить.

— Банда негодяев ведёт себя в городе, за который вы отвечаете, как у себя дома! — орал он, брызгая капельками слюны и энергично взмахивая рукой. — Во второй раз бандиты убивают бургомистра! Во второй раз гибнут офицеры гэфэпэ, которые обязаны этих самых бандитов ловить! Мало того, их позорно казнили, выставив тела на всеобщее обозрение и прикрепив записки, как будто это не офицеры Германии, а разбойники! — ярился генерал. Всего лишь час назад у него состоялся разговор с другим генералом, который сидел в тихом и удобном кабинете в Рейхсканцелярии. Берлинец вволю поглумился над своим «коллегой», отлично показав, что даже одинаковое звание не даёт равных возможностей. — Приказываю поднять в небо бомбардировщики и спалить дотла лес, где укрываются партизаны. Все деревни рядом с ним, и те, что расположены в нём — сжечь, чтобы следа от них не осталось. Закрыть кордонами любые тропы и дороги. Заминировать всё! Слышите? Всё! И приготовиться к войсковой операции. Через две недели сюда прибудет двести шестая легкопехотная дивизия, которая закончит то, с чем вы не смогли справиться, господа.

Никто из офицеров не решился сообщить, что многие указанные деревни уже давно обезлюдели стараниями карателей и полицейских. Что посты стоят, закрывая самые удобные дороги и тропы из огромного лесного массива и болотного края. В немногих оставленных хуторах и мелких деревушках сидят агенты и завербованные местные жители, исправно сообщая про самые мелкие происшествия. Уж лучше дожечь эти хутора, перекрыть дополнительно десяток троп и выгнать в леса и болота ещё пару рот, чем привлечь к себе внимание генерала, в чьей власти отправить на фронт в самое пекло любого — эссэсовца, эсдэшника, авиатора, а уж про простого пехотного полковника и говорить не стоит.

Не успел.

Сапёры ещё даже не вышли из Лепеля, всё ещё отогреваясь и отъедаясь у Тишина в комнате, когда немцы нанесли удар с воздуха. Около часа дня я услышал далёкий рокот мощных моторов, идущий на нас с северо-востока. Вскоре стали видны чёрные точки летящих самолётов.

— Не успел, — сквозь зубы прошипел я, смотря за приближением врагом.

— Что не успел? — тут же спросила Маша, как раз в этот момент подошедшая ко мне.

— Разобраться с самолётами, теми самыми, что сейчас к нам летят, — пояснил я. — Как чувствовал, что нужно было поторопиться.

Ко всему прочему, я не успел укомплектовать вторую боевую башню расчётом. Третья же ещё строилась, лишь сегодня ночью или завтра в первой половине дня будет готова.

На улицу высыпало всё население лагеря и, задрав головы ввысь, уставились на приближающихся немцев.

— Нужно зенитку поставить на нашу башню, — сказал Прохор, подразумевая логово оборотней. — Только маленькую, а то крыша может не выдержать отдачу.

— Эту маленькую ещё нужно найти.

— На вокзале в Лепеле стоят несколько штук.

— Где Лепель, а где мы, — покачал головой Струков. — Видел я их. На санях такие не утащишь.

— Было бы желание, — не сдавался беролак, — и на горбу можно утащить.

— Да ну тебя. И вообще, об этом раньше нужно было думать, а не когда жареный петух клюнул.

— Точно, точно, — поддержал сокола Иван Есин.

— Лорд…

— Всё потом, — не дал я договорить Прохору. — На будущее скажу, что буду рад разумной инициативе. А то мне со всем одному не справиться. Но каждый такой серьёзный шаг сначала обговорите со мной.

— Я понял, — серьёзно кивнул беролак. Его аура расцвела множеством эмоций — радость, предвкушение, принятие твёрдого решения (даже догадываюсь какое), надежда. — Положись на меня, лорд.

На наше счастье немцы решили отбомбиться по квадратам рядом с посадочной полосой, куда садились захваченные самолёты. Три девятки бомбардировщиков друг за другом вывалили свой смертоносный груз на ни в чём неповинные деревья. Последние три самолёта отбомбились с большой высоты. Почему так поступили — это я узнал после того, как землю встряхнули заряды огромной мощности. С деревьев, росших на границе лагеря, со стороны разбомблённых квадратов, осыпался снег. И, вроде бы, их кроны приняли на себя какую-то часть осколков. Но, может, показалось? Там же пара километров будет, не меньше. Неужели взрывчатка способна при взрыве так далеко забрасывать части бомбы?

— Ого, да ни черта ж себе! — присвистнул один из оборотней. — Да там пять тонн жахнуло?!

— Тонна, не больше, — просветил беролака Струков, единственный опытный лётчик среди нас. — Но такой бомбы за глаза хватит для нашего лагеря, Киррлис. У нас здесь всё открыто.

— Сам уже понял, — пробормотал я. Честно признаюсь, что не подозревал, насколько мощные алхимические заряды научились делать на Земле. Пожалуй, попади под такую штуку архимаг, и тот, как минимум, получит тяжёлые раны и будет выведен из строя. Или погибнет на месте. — «Хотя, нет, архимага так просто не свалить, но какому-нибудь магистру достанется по полной».

Четыре немецких самолёта, набирая высоту после сброса бомб, пролетели невысоко и недалеко от боевой башни с расчётом. Я её изначально установил на самой границе лагеря со стороны посадочной полосы. Ведь именно там крутились немецкие разведчики. И сейчас мои зенитчики показали себя во всей красе. На самом пределе возможностей своего оружия они дотянулись до врагов. У двух бомбардировщиков после попадания дротиков мгновенно задымились двигатели, после чего самолёты камнем рухнули на землю. У третьего отказал лишь правый двигатель, что позволило пилоту удержать машину в воздухе и увести её из зоны обстрела. Четвёртый успел проскочить опасную территорию, пока мои подчинённые перезаряжали зенитную установку.

— Фриц, ты выглядишь так, будто тебя списали в тыловые крысы. Неужели ты меньше всего нарубил дровишек в лесу, гоняя лесных бандитов? — весело крикнул своему приятелю один лейтенант из службы аэродромного обеспечения. — Эй, ты чего? Что не так я сказал?

Названный Фрицем обжёг его злым взглядом. Он молча достал пачку сигарет, вытряхнул одну, сунул в губы, убрал пачку обратно и несколько раз щёлкнул зажигалкой. И только выпустив первую струю сизого табачного дыма, он с раздражением ответил:

— Дровишки, да? Хочешь посмотреть, что за щепки летели, пока я их рубил?