На следующий день на рассвете мы выдвинулись в путь, цепочка из четырех лошадей ступала по пыльной дороге по направлению к королевству Гроаберг. Первым ехал Тион, за ним я, потом шагала крепкая кобыла груженная провиантом и походными принадлежностями, замыкал колонну наш надзиратель. Он покачивался в седле черного огромного жеребца, такого же мрачного как его хозяин.За несколько часов пути кузнец не проронил ни слова. Но надо отдать ему должное, оружие вчера подобрал нам знатное. Не думал что в его кузнице мы найдем столь удобные клинки. Я вооружился пятью кинжалами с рукоятями из каменного дерева и узким мечом (дорога предстояла длинная, и Тион обещал меня все-таки научить с ним обращаться). Ассасин выбрал себе два неброских легких меча из стали отшельников. Похожим мечом он сражался на арене Смерти. Он знал толк в оружии и ни за что бы не променял их на помпезные клинки с самоцветами в рукоятях. Каллин прихватил с собой боевой молот на длинной рукояти, а на пояс повесил массивный кинжал, больше напоминавший лилипутский меч. Поверх туники он нацепил кольчугу со стальными пластинами, а к седлу приторочил круглый щит из потемневшего металла. На голову повязал платок из тонкой коричневой кожи. Его грозный вид мог напугать любого, кто встретился бы на нашем пути. По сравнению с ним, мы выглядели обычными “средневековыми туристами”. Но Тион всегда был против железных доспехов и тяжелых лат.— Преимущество ассасина, — учил он, — в скорости и скрытности. Как ты подберешься к врагу незамеченным, если на тебе бренчит целая груда металла?— Берсерки тож не носят доспехи? — спросил я, вспомнив того “ниндзю”, что убил на арене Тион.— Да, но у них наряд выдает принадлежность к ордену, по котрому их сразу можно отличить. Носят все черное и морды изматывают платками из такой же ткани. А мы одеваемся не броско, как обычные люди, чтобы не выделяться из толпы. Вот к примеру, у тебя, Ловчий туника зеленая, зачем взял такого цвета?— Да она в лесу еще незаметнее твоей будет, — возмутился я, а про себя подумал, что просто понравилась…— Лес еще не скоро, — Тион на ходу развернул карту нарисованную на пожухлом пергаменте (еще один подарок королевы). Редколесье будет тянуться до самой Купеческой гильдии, дальше пойдут непроходимые топи как в Долине лесных болот, но обогнем их по торговому пути и через три недели достигнем границы с Гроабергом, а там и до его столица Кронуса уже недалеко.— Итого почти месяц пути… — проговорил я. — Долго…— Ничего. Лошади у нас добрые, может, быстрее доберемся. Кстати, ты больше не шарахаешься от своей кобылы? Перестал бояться лошадей?— Я и не боялся, — пожал я плечами. — Просто тогда голова кружилась, солнце наверное напекло.Тион искоса поглядывал на меня и кривился улыбкой Березовского. Я постарался мигом сменить тему:— На Великом материке всегда лето? — спросил я.— Что значит лето? — Тион приподнял брови.— Лето — значит тепло! — раздраженно проговорил я. — Зима бывает? Снег, метель?— Не знаю о чем ты, но у нас всегда тепло, а у вас не так?— По разному, — отмахнулся я, а про себя подумал: Эх, снега мне будет не хватать… И самогонки…***

Вот уже неделю мы пробирались по землям Купеческой гильдии. Территория государства в глубине материка оказалась настоящим непроходимым лесом. Люди населяли лишь его прибрежную часть, выходившую на юге к водам океана. Все остальное оставалось незаселенным и диким. Иногда приходилось продираться звериными тропами. Оказалось, что наземный торговый путь давно поглотили леса. Купцы предпочитали возить товар морем, так безопаснее и проще добраться до любой точки Великого материка.С соседними материками никто не контактировал уже сотни лет. Возможно, они вообще не существовали, а сказания про них являлись лишь легендами. Искать новые земли не было необходимости. На Великом материке итак хватало неисследованных земель: Скалистая пустошь на западе и Болотистые леса на востоке. Еще здесь были малозаселенные территории без собственной государственности: полуостров Рыбаков и территория Отшельников. Вечер опускал на землю сумерки, в этот день мы проделали не один десяток миль, и наши лошади устало плелись.— Найдем поляну посуше, — сказал Тион, — и встанем на ночлег.— Давно пора! — пробурчал Каллин, не жрали уже целую вечность! — А тебе бы все жрать! — съязвил я. — Задницу отъел такую, что в седло не помещается. Каллин злобно зыркнул на меня и прошипел:— Если бы ты не был на службе у моей королевы, собственными руками бы тебя удавил, чужеземец.— Ну если ты бессмертный, — пожал плечами я, — или у тебя нос лишний, то попробуй… Прошлые разы закончились для тебя не очень удачно.Каллин сопел как медведь, а я удовлетворенно поглядывал на то, как он злится. Всю неделю мы с ним грызлись. Были моменты, когда казалось, что он вот-вот ринется на меня с молотом на перевес, и я всегда держал на готове кинжал. Но все заканчивалось лишь перепалкой. Каллин обязан выполнить задание, а для этого я должен жить… Интересно, когда мы убьем короля Диониса, кузнец попытается меня убить? Или я его опережу?Кроны вековых сосен сковали небо, скрадывая солнечные лучи. Лапник цеплял бока лошади и ноги в стременах. Иногда казалось, что звериную тропу проглотила лесная чаща, и дальше дороги нет. Но судя по рисованной на выбеленном свитке из телячьей кожи карте, двигались мы в правильном направлении. Неожиданно, лес расступился, и впереди показалась мрачная поляна, заросшая крапивой. Столетние деревья нависали над опушкой, протянув высохшие ветви, поросшие висячим мхом. В воздухе пахло сыростью и прелой листвой.Мы выбрались на поляну и прямо перед нами возникла бревенчатая хижина, наполовину вросшая в землю. Как мы ее могли сразу не заметить? Почерневшие от времени стены местами поросли мхом и лишайником. В единственном слюдяном оконце мерцал робкий огонек похожий на свечу.— Ну и местечко! — выдохнул Тион. — В такой гнилушке еще кто-то живет!Мы спешились и привязали коней к деревьям. Тион подошел к покосившейся двери домишки и постучал.Неожиданно, откуда-то сбоку на него прыгнула серая тень. Воин среагировал быстро, выхватив меч, и полоснув им по воздуху.

Увернувшись от удара меча, тень отлетела в сторону и зарычала. Огромный черный волк с рассеченной бровью оскалился, приготовившись к прыжку. Ассасин встал в стойку, чуть покачивая кончиком выставленного вперед меча. Я схватился за кинжалы, готовый метнуть их в зверя, как только он прыгнет. Кузнец вытащил молот.

— Не убивайте его, добрые люди, — проскрипел рядом старческий голос, — это мой помощник, я его еще маленьким выходила.

Сгорбленная высохшая старуха в сером рваном мешковатом платье улыбалась беззубым ртом. Пытливые выцветшие глаза осматривали нас:

– Проходите в дом, вижу, вы голодны и устали, — старуха повернулась к зверюге и махнула на того крючковатой рукой. — Иди в свою нору, видишь, у нас гости!

– Вы здесь живете, одна? – воскликнул я.

– Не одна, скоро внученька придет. Одни мы с ней на белом свете остались, – голос старухи дрогнул, но она тут же взяла себя в руки и приветливо закивала головой, приглашая в лачугу.

Хижина оказалась внутри на удивление просторной. Пол из неструганных досок, не видевший много лет половой тряпки, скрипел и нехотя прогибался под ногами. Посреди просторной кухни расположился огромный дубовый стол с массивными лавками. В углу возвышался закопченный шкафчик с полочками, уставленный какими-то склянками и горшочками. На веревке вдоль стены висели сушеные растения и, как мне показалось, высохшие жабьи лапы.

В противоположном углу потрескивала каменная печь. Там в чугунке что-то аппетитно булькало. За бревенчатой перегородкой находилась другая комната. Дверь в нее была чуть приоткрыта. Пахло кислым хлебом и гнилой древесиной.

– Садитесь, садитесь, откуда вас принесло-то? – хлопотала старуха. — Меня Изерниль зовут, а вы кто будете?