— Женщина? — насторожилась Алина. — Ее задержали?

— Нет.

— Значит, ограбления не было?

— Все на месте, но в одном из помещений задержали мужчину с полным набором инструментов, которые можно причислить к воровскому инвентарю. Кстати сказать, этот мужчина русский. Вы ведь тоже русские?

— Да. Но к этому типу мы не имеем никакого отношения, — в один голос сказали я и Алина.

— Вы даже не хотите на него взглянуть? — удивился Куартеро. — Может, узнаете?

— Взглянуть-то, конечно, можно, — протянула Алина.

Куартеро открыл папку, лежащую перед ним на столе, и через Мигеля протянул нам две фотографии. Мужчина был запечатлен в анфас и в профиль. Судя по фотокарточке, ему было около тридцати лет, может, чуть больше. Волосы коротко острижены, темные. Глаза скорей всего карие, злые. Губы узкие, плотно сжатые. Выражение лица недовольное.

«А чему собственно радоваться, если теперь ему тюремный срок светит? Толку то из того, что ничего не вынес? А ведь мог, если бы ни честные граждане, позвонившие в полицию», — думала я, пытаясь понять, что было в голове типа, когда его фотографировали в полицейском участке.

— Нет, мы с ним не знакомы, — мотнула я головой. — А как зовут этого красавца?

— Он не говорит. Документов при нем нет. Так же, как вы, попросил адвоката, переводчика и работника посольства. А еще захотел реализовать право на телефонный звонок.

— Надеюсь, вы ему дали воспользоваться телефоном? — спросила Алина. — Ведь по тому, куда он позвонил, можно было вычислить, кто он.

— Да, мы дали ему позвонить, но только по Испании. Он возмущался, а потом позвонил в отель «Хуан Мигель», но никто ему не ответил.

— А кто жил в этом номере? На кого он выписан? Вы проверили?

— На Иванова Игоря Николаевича. Номер двухместный. С Ивановым проживала девушка, она не была зарегистрирована, но горничная ее неоднократно видела. Высокая блондинка, красивая. Мы предъявили служащим отеля фотографию преступника. Они опознали Иванова.

— Значит, преступление пытался совершить Иванов?

— Мы не сомневаемся, что поймали преступника, но он не Иванов. При обыске мы нашли в номере паспорт, который был выписан на фамилию Иванов. Документ старого образца. Фотография в нем вклеена, вернее переклеена. Скорей всего, что документ фальшивый.

— А девушка? Вы ее застали? Она может быть сообщницей Иванова, или как там его на самом деле.

— Нет, номер был пустой.

— А женские вещи остались в номере?

— Нет вещей.

— А что, если эта девушка — Настя Ольшанская? — спросила я Алину. — По описанию сходится: высокая, красивая. Надо показать ее фотографию горничной.

— Вот-вот, — заинтересовался нашим разговором Куартеро, — Альберто, мой племянник сказал, что вы ищите девушку, которая одержима идеей найти сокровища Альгамбры? Мы как раз с ним вчера говорили на эту тему. Девушку зовут Анастасией Ольшанской. К ней в руки попал дневник девочки, которую вывезли из Испании в Россию. Да? — Я, сраженная наповал признанием Куартеро, ответила кивком. — Я уже неделю ищу фамилию Ольшанская в полицейских сводках. Нет, девушка не попадала в поле нашего зрения. Не было и похожих по описанию трупов. Слава богу.

— Альберто ваш племянник? — переспросила Алина, переводя взгляд с Куартеро на Альберто и пытаясь найти в их лицах сходство.

— Да, этот парень сын моей родной сестры. Но он почему-то стесняется родства со мной. Мне уже за пятьдесят, а до высоких чинов я так и не дослужился. Наверное, поэтому, — вздохнул он.

Альберто стал оправдываться, правда, по-испански, но и без перевода было понятно, что он просит прощения у дяди. Тот лишь отмахнулся от племянника, пытавшегося на людях выразить ему запоздалую любовь и признательность.

— Но вернемся к вашей знакомой. Что собой представляет эта дамочка и чего от нее можно ожидать?

— Мы видели ее всего два раза. Разговаривали каждый раз не более пяти минут. Какой она человек? Не знаем, — честно призналась я. — Работает ведущей телевизионной программы. Программа достаточно интересная, у нее много поклонников, у передачи имеется в виду. Сама же Настя малообщительна, хотя с коллегами поддерживает ровные отношения. У нее одна близкая подруга и один преданный поклонник, безумно в нее влюбленный. Но это не Иванов.

Куартеро сдвинул на переносице брови. Кажется, он думал, что мы обладаем большей информацией.

— Кот в мешке — ваша Настя, — перевела слова Куартеро Мария. — Альберто мне сказал, что она уже посещала ночью Альгамбру. Теперь вот послала напарника. Что это значит? Если она не пошла, то еще предпримет попытку? Надо бы усилить охрану.

— Не знаю, не знаю. Меня очень удивляет Ольшанская. Не могу я понять девушку, — после некоторого раздумья призналась я. — Надо иметь ум ребенка, чтобы верить в истории о кладах. Однако Настя не выглядит инфантильной дурочкой. Допускаю, где-то действительно есть тайники, в которых хранятся сокровища. Но точно не здесь. Я и моя подруга прочитали дневник девочки. Ее кстати зовут Мария Лафарга, и ее родственник работает охранником в Альгамбре. Он-то и провел Настю ночью в музей.

— Я в курсе, — Куартеро бросил взгляд на племянника.

— Так вот. Мы обшарили весь комплекс. И нашли несколько мест, совпадающих по описанию с местом, которое указано в дневнике. Не может того быть, чтобы за пять веков, прошедших после бегства последнего халифа Гранады, напольные плиты не менялись или не реставрировались. В день по ним проходят тысячи туристов. А сколько за месяц, за год? Нет там сокровищ! Даже если они когда-то были, теперь нет! И Настя должна была это понять, побывав на месте. Тем не менее, она послала туда сообщника, да не с пустыми руками, а со всеми приспособлениями, какие могут понадобиться. Я правильно вас поняла, сеньор Куартеро?

Дядя Альберто кивнул.

— Альберто предположил, что это вы звонили в полицию. Но как вы узнали, что Иванов — будем называть его пока так — полезет в музей именно в эту ночь? Вы знали, где прячется Ольшанская? Вы с ней говорили?

— Мы ее не видели, и вообще не мы звонили, — разочаровала я Куартеро.

— Тогда кто это был? Судя по голосу, звонили иностранцы. Скорей всего, русские. Кто еще мог знать о планах Ольшанской и ее напарника? Два звонка. Женщина и мужчина… Вы же искали Ольшанскую, должны были поинтересоваться кругом ее друзей! Вспомните, кто это может быть.

— Рита Кошевая, внучка Марии Лафарга, догадывалась о том, что Настя поехала за сокровищами, но она не выезжала из России. Моя секретарша вчера с ней общалась, — после недолгой паузы назвала я единственное имя, которой пришло мне на ум.

— Может, это Рита кому-то поручила следить за подругой? — выдвинул версию Куартеро.

— Вряд ли, — мотнула головой Алина. — Она очень сожалела, что рассказала Насте о дневнике бабушки. Нет, это не Рита, да и близких подруг кроме Насти у нее нет. Она бы не стала чужого посвящать в семейную тайну. Вот вы бы доверили кому-то с улицы семейные ценности?

— У меня их нет, — ушел от ответа Куартеро. — Кто мог еще знать о сокровищах?

— Да никто! Настя всем сказала, что хочет открыть ресторан испанской кухни и, чтобы поднабраться опыта, едет в Испанию.

— Понятно, а вы сами, как узнали о тайнике?

— Легенду о сокровищах халифа мы узнали от Риты, от нее же о тайнике, — стала я припоминать. — А потом мы взяли ключи от Настиной квартиры. Хотели лично убедиться, что Настя домой не приезжала. Знаете, как бывает? Приехала девушка домой, бросила чемодан, а сама по гостям впечатлениями делиться. У одной подруги переночевала, у другой, третьей… Так вот, в Настиной квартире мы нашли ксерокопию перевода дневника Марии Лафарга. Скорей всего копию сделала Настя, может даже не одну.

— Так может быть, кто-то еще видел этот дневник?

— Кто? — спросила Алина.

— Это вы меня об этом спрашиваете? — улыбнулся Куартеро. — С кем жила Ольшанская?

— В последнее время одна, а до этого с Жаровым… Это тот парень, поклонник, я о нем говорила…. — сказала я и повернула голову к Алине.