Ермаков радостно затряс головой.

— Клянусь! Мамой клянусь.

Альберто все перевел Мигелю. Тот без возражений вышел. Альберто потоптался с ноги на ногу — ему очень хотелось остаться, но его присутствие не вписывалось в наш сценарий.

— Если что — кричите, — посоветовал он. — Мы будем рядом.

— Да ты что, начальник! — Ермаков поднял руки, демонстрируя свое миролюбие. — Я джентльмен! Как я могу обидеть женщин?!

Когда за Альберто захлопнулась дверь, и проскрипел засов, Алина улыбнулась и по-свойски спросила:

— Вас зовут Иванов Игорь Николаевич?

— Точно так.

«Правду пока говорить не хочет, — отметила я. — Что ж надо постепенно подвести его к мысли, что нам врать бесполезно».

— Как же вас угораздило сюда попасть? — продолжила беседу Алина.

— По дурости, по глупости и по большому пьянству, — Владимир скроил наивное лицо. Этакий прожигатель жизни, который дня не мыслит без выпивки и развлечений, оттого и попадает в разные неприятные истории.

Я изогнула в удивлении брови:

— Нам сказали, что вас ночью обнаружили охранники на территории музейного комплекса. Как вы там оказались?

— Так и оказался — по глупости, а заснул по пьяни. Вчера позволил себе расслабиться: всю ночь просидел в кабаке. Утром встал, думаю: «Что ж я нигде не был? Надо хоть в Альгамбру сходить». Ходил-ходил, устал. А перед этим еще чуток выпил. Прилег под миртовым кустом, да так крепко закемарил, что проспал, когда всех просили на выход. А ночью меня охранники нашли, шум подняли, сюда привезли. Я им пытался все объяснить, да они по-русски ни слова не понимают. Утром пришел переводчик, немного стало легче достучаться до этих болванов, — на шепот перешел Ермаков.

— Игорь Николаевич, а с какой целью вы прибыли в Испанию, в частности в Гранаду? — поинтересовалась я.

— За тем и прибыл, чтобы мир посмотреть, узнать, как люди живут.

— Понятно. При вас обнаружили набор инструментов. В музеи разве ходят с отвертками, ломами, монтировками?

— А, — протянул Ермаков. — Так это я — автослесарь. Купил с рук перед входом в музей. Не возвращаться же обратно в гостиницу, и на улице не оставишь — сопрут. Я на себе рассовал инвентарь. Никто ничего и не заметил. Что ж вы меня все спрашиваете? Вы мне на родину помогите вернуться, — слезно попросил он. — Я ведь ничего не украл, ничего не испортил. Если бы в туалет мне не приспичило, меня бы никто не заметил. До утра бы проспал, а после открытия вышел бы. Вы посмотрите на меня. Разве я похож на грабителя? — он шмыгнул носом и обиженно засопел, оттого, что мы не стали сразу кричать: «Верим-верим».

— А с кем вы в Испанию приехали? — спросила Алина.

— Один! — положа руку на сердце, ответил он. В принципе это могло быть правдой. С Настей они встретились уже здесь, в Испании.

— А в гостинице, с кем вы жили в номере?

— Один. Я снял двухместный номер — люблю простор — и жил в нем один. Денег я зарабатываю прилично — могу позволить.

— Но с вами видели девушку, — сказала я, пытаясь уловить малейшие изменения в его лице.

— Проститутки! Каюсь! Это были проститутки!

— Но горничная видела только одну девушку, а не несколько.

— Проститутки были разные, но похожие, — тут же выкрутился Ермаков. — Люблю, знаете ли, девушек одного типа.

— Длинноногих блондинок?

— Как вы угадали?

— Полно врать, Владимир, — Алине первой надоело подыгрывать Ермакову. — Никакой вы не Иванов Игорь Николаевич, а Ермаков Владимир Иванович. Неужели вы считаете испанцев таким уж дураками, которые не догадались отправить отпечатки ваших пальчиков в Россию? — ради дела Алина нашу заслугу записала на счет Куартеро и Мигеля.

Некоторое время на лице Ермакова царило полное недоумение.

— Вы меня с кем-то путаете! Послали не мои отпечатки пальцев! Наверное, в соседней камере сидит человек. Вот он и есть Ермаков!

— В соседней камере никого нет. Вы вообще единственный задержанный в этом отделении. Ваши отпечатки пальцев ни с чьими отпечатками не могли перепутать, поскольку они были одни, — разочаровала я Ермакова.

— Допустим, я Ермаков, — сдался Владимир. Лицо его стало в один момент грустным, как будто он решил раскаяться во всех своих грехах, — и у меня не совсем честное прошлое.

— Это понятно, если ваши пальчики хранятся в милицейской базе данных.

— Но это было давно! Ошибки молодости! Я исправился, стал честным человеком.

— И чем вы зарабатываете на жизнь?

— Автомастерская! Зачем мне вам врать?

— Только автомастерская? — хитро улыбаясь, уточнила Алина. — Кулинарией вы не увлекаетесь?

— Да! — выдохнул Ермаков. — У меня есть ресторанчик. Маленький, на сорок мест. Скорее это хобби, чем заработок.

— Теперь — да, — согласилась с ним я.

— Что вы этим хотите сказать? — напрягся Ермаков.

— А то, что закрыт ваш ресторан. Мошенник вы, Владимир Иванович.

Несколько секунд Ермаков соображал, как ему вести себя дальше. Он пристально заглядывал нам в глаза, очевидно намереваясь по ним прочесть, как много нам известно. Догадавшись о его мыслях, Алина сказала:

— Владимир Иванович, прекращайте ломать комедию. Нашли труп Анастасии Ольшанской.

Ермаков побледнел.

«Или он хороший актер, или известие повергло его в шок», — подумала я, наблюдая за его реакцией.

Владимир молчал, отрицательно покачивая головой. Он то затыкал рот руками, как бы боясь закричать, то начинал хрустеть пальцами, кривясь от боли.

Больше пяти минут Алина не выдержала, ей надоело смотреть на Ермакова в горе, и она подстегнула его к откровению:

— Это ведь Ольшанская проживала с вами в отеле «Хуан Мигель»? Прежде чем ответить, хорошо подумайте. Фотографию девушки показывали горничной. Она опознала Ольшанскую. Вам не повезло, Настя после того, как не вернулась из туристической поездки, была объявлена в розыск. Ее фотографии была разосланы по всем полицейским управлениям.

— Но я тут при чем?!

— Вы не ответили на мой вопрос. Поймите, Владимир, мы можем вам помочь лишь в том случае, если будем знать правду.

— Я не убивал Настю, если вы клоните к этому! Не убивал!

— Ну вот, опять двадцать пять.

— Она обыграла меня, выставила на посмешище, засадила за решетку, но я ее не убивал! Я не мог ее убить, даже если бы очень хотел. Другой бы на моем месте давно ее придушил. Было за что. Но я не убивал. Клянусь!

— Вас трудно понять, — стараясь заглянуть Ермакову в глаза, сказала я.

— Я все расскажу, а вы разложите по полочкам и поймете, что это сделал не я, — пообещал Ермаков.

— Что ж давайте, рассказывайте, а мы вас выслушаем, — пожала я плечами.

Алина кивнула. Она не очень верила в невиновность Ермаков, и это недоверие было полностью отражено на ее лице. Она даже скривилась в ожидании заведомой лжи.

— До последнего времени, я был весьма успешным ресторатором. «Авокадо» славился хорошей кухней. Не поверите, при наличии огромного количества ресторанов, наш ресторан работал в режиме записи. Не так-то просто было к нам попасть. Столики были расписаны на неделю вперед. В меню была сплошная экзотика: антилопы, акулье филе, медвежатина, мясо страуса, дичь всевозможная. Да что там говорить! Крокодилов с крокодильей фермы выписывали. Вина поставлялись из Франции, Испании, ЮАР и Южной Америки.

— Полно врать! — не выдержала Алина. — Знаем мы, откуда вам везли крокодилов и антилоп.

— Нет, вы дослушайте. Все изначально так и было. Заказывали рефрижераторы, грузили и страусов, и кенгуру, и крокодилов. Мясо влетало в копеечку. Потому и цены в ресторане были поднебесные. Нет, у нас был свой контингент, постоянные клиенты, люди не бедные. Их не мало, но мы не могли рассчитывать на то, что они будут у нас ужинать каждый день. Не потому что им это не по карману, а потому, что любой ресторанный изыск со временем надоедает, хочется элементарной яичницы или вареной в кожуре картошки с селедкой.