Чувствуя, как она дрожит, я выдернул руку и отвернулся.

– Он пишет им по мейлу, – сказала Надин так громко, что пустой двор отозвался эхом.

– Кому он пишет? – Я не мог остановиться, должен был спросить.

– Он пишет тем мальчикам.

Я уже не отстранялся, но, пораженный страхом, медленно обернулся к Надин:

– Он знал… кого-то из пропавших мальчиков?

Надин уставилась на меня. Мне показалось, что, если она ответит «да», все сразу обрушится.

– Нет, ни с кем из них он лично знаком не был.

Я вздохнул.

– Надин… – устало начал я.

– Но он писал им после того, как они исчезли, – прошептала Надин. – Вот чего я не могу понять. Он рассылал им мейлы после того, как они исчезли.

– Откуда ты знаешь? – спросил я после долгой паузы.

– Обнаружила однажды. – Она выпрямилась, на вино даже не смотрела, собиралась с чувствами; она вдруг поняла, что в этом разговоре у нее есть собеседник. – Письмо было написано каким-то шифром, он переслал его Робби. – Все это она поясняла жестами. – Он отправил одно письмо Клиэри Миллеру, другое – Эдди Берджессу, а когда я сверила даты, поняла, что письма отправлены после того, как они исчезли. После, ты понимаешь, Брет? – Она снова задыхалась. – Я нашла их у него в почте, в папке отправленных писем, но понятия не имела, что это значит, зачем он это сделал, а когда я спросила его в глаза, он только наорал на меня за вторжение в его личное пространство… а теперь, когда я недавно посмотрела еще раз, тех мейлов уже не было…

И когда ясность ума, казалось, уже вот-вот вернется к Надин, она сорвалась. Заплакала. Я смутно понимал, что она сжимает мою руку. Я вспомнил вчерашний вечер, зареванное лицо Эштона и как Надин постоянно отлучалась проверить, как он там. Кто еще стал мишенью для ее паранойи?

Сколько людей соблазнилось безумной теорией Надин? Она все хотела подвести меня к мысли, высказать которую сама не имела возможности.

Я постарался успокоить ее, подыграть ей.

– Значит, Эштон писал мальчикам в Небывалию?

– Да, это так. – Она подавила всхлип. – Исчезнувшим мальчикам.

Глаза ее источали мольбу, и напряженная тугость лица ослабилась, потому что ей поверили.

– Надин, а Митчеллу ты говорила? – Я хотел сказать это тоном мягким и успокаивающим, но сам был настолько на взводе, что голос прозвучал тонко, дребезжаще. – Вы в полицию позвонили, рассказали им эту версию?

– Это не версия. – Она завертела головой, как маленькая девочка. – Это не версия, Брет. Мальчиков никто не похищал. Никто не выдвигал никаких требований. Ни одного тела так и не нашли. – Она пошарила в сумочке и вытащила салфетку. – У них есть план. У мальчиков есть план. Я так думаю. Но зачем? Зачем им этот план? Понимаешь, другого объяснения быть не может. У полиции ничего нет. Ты знаешь, Брет? У них ничего нет. Они…

– Где же мальчики, Надин? – перекричал я ее.

– Никто не знает, – вдохнула она и поежилась. – В том-то и дело, что никто не знает.

– Ну, может, если мы с ними поговорим, с Эштоном и…

– Они наврут. Они обманут тебя…

– А если…

– Тебе не показалось странным их поведение? – спросила Надин, оборвав меня. Она хотела, чтобы я подтвердил ее подозрения относительно вещей, на которые я, признаться, особого внимания не обращал.

– В… каком смысле?

– Не знаю… – Теперь, когда она признала худшее, я думал, она расслабится и прекратит это представление, но Надин все комкала и комкала скрюченными пальцами бумажный платок. – Они такие скрытные… и… и… недоступные? – Это прозвучало как вопрос, так, чтоб мне пришлось ответить и попасть в западню ее собственного сна.

– Надин, им по одиннадцать лет. Они не работают на публику. Мальчишки-пятиклассники – не самый общительный народ. Я в их возрасте был таким же. – Я просто хотел говорить хоть что-нибудь, что угодно, лишь бы заглушить ее.

– Нет, нет, нет… – Она зажмурилась и помотала головой. – Тут совсем другое. У них есть план. Они…

– Надин, вставай, пошли.

– Ты что, не понимаешь? Не доходит? – Голос ее стал громче. – Если мы ничего не предпримем, мы их потеряем. Это ты понимаешь?

– Надин, пошли, найдем Митча…

Она схватила меня за руку, пальцы впились в рукав пиджака. Дышала Надин тяжело.

– Мы их потеряем, если ничего не сделаем…

Сон стал разворачиваться в обратном направлении, переписывать сам себя.

Я пытался поднять ее с гранитной скамейки, а она всем телом повисла у меня на руке. И вдруг закричала: «Да пусти ты меня!» – и отдернула руку.

Я стоял запыхавшийся и не знал, куда бежать. Пытался как-то уложить в голове услышанное.

И тут – вторжение.

– У вас там все в порядке? – спросил голос сверху.

Я поднял голову. Вооруженный охранник, у которого я просил сигарету, оперся о перила и всматривался во тьму двора, пока не достал фонарик и не упер его луч мне в лицо. Я прикрыл глаза ладонью и ответил как можно вежливей:

– Да-да, все в порядке.

В таком ракурсе массивная голова грифона маячила прямо под ним.

– Мадам? – спросил охранник, переводя луч на нее.

Надин взяла себя в руки и высморкалась. Она прочистила горло и, прищурившись охраннику, ответила с улыбкой, с натянутой веселостью:

– С нами все в порядке, спасибо большое.

Свет отразился от маски, которую надела Надин, и, неуверенно поглядывая на нас, охранник все-таки удалился. Его вмешательство привнесло чувство реальности, отчего Надин встала и, не смотря на меня, быстро пошла к ступенькам, как будто теперь ей было стыдно за то, что она мне наговорила. На некоем уровне я отвергнул ее, и преодолеть смущение ей было не по силам. Попытка интимности не удалась. Игра не стоила свеч.

Пора было домой. Она больше никогда не скажет мне ничего подобного.

– Надин, – позвал я. И поплелся следом.

Я пошел за ней по лестнице и пытался даже догнать ее, но она двигалась слишком быстро, перепрыгивая через ступеньки, пока не добежала до верха, где стояла Джейн.

Надин взглянула на мою жену, улыбнулась и быстро пошла к библиотеке.

Джейн любезно кивнула в ответ. В позе ее не было никакой укоризны, она просто давила зевок и, когда Надин прошла мимо, нахмурила бровь лишь на секунду. Рядом с Джейн сон мой стал возвращаться, и, споткнувшись о последнюю ступеньку, я развел руками и обнял Джейн, и меня даже не смутило, что она не стала обнимать меня в ответ, – сон возвращался ко мне.

По дороге домой, на Эльсинор-лейн, над приборной доской, за лобовым стеклом, на широком темном горизонте мне виделись цитрусовые деревья, недавно высаженные вдоль шоссе. Цитрусовые деревья мелькали по бокам, а кое-где проглядывала и дикая пальма, чьи ветви едва различались в синей дымке, а в «рейндж-ровер» каким-то образом проник тихоокеанский бриз, и Элтон Джон запел «Сегодня спас мне кто-то жизнь»,[29] хотя радио и не было включено, а затем показался съезд с магистрали, и поблескивающие на знаке буквы сложились в «Шерман-Оукс», и я стал думать о городе на Западном побережье, который я покинул, и решил, что не стоит обращать на это внимание сидящей за рулем жены, поскольку в лобовое стекло вдруг заколотился дождь, скрывая пальмы, которые теперь выстроились по обе стороны дороги, и геометрия созвездий над ними предполагала совсем другой временной пояс, и я снова подумал, что не стоит говорить об этом Джейн, потому что я, в конце концов, только пассажир.