Никто из нас не произнёс этого вслух, ңо я уже знала: когда мы поднимемся с постели, мы выскользнем из комнаты, чтобы тайком отправиться в Хэйл. Сперва – к дому Элизабет. Если выяснится, что мы опоздали, и её спальня уже пуста – на кладбище.

   Однако прежде мне оставалось прояснить ещё один момент.

   - Le coeur a toujours ses raisons*. Если тот, кого ты любишь, поражён смертельным и смертельно опасным недугом, будет ли это правильным и благородным с твоей стороны – отречься от него? Правильно и благородно – быть рядом, несмотря ни на что. Удерживать его руку, когда болезнь вынуждает его совершить нечто непоправимое и страшное. Оборотень он или нет, Гэбриэл Форбиден не причинит мне вреда. И если я решусь выбрать его, я буду счастлива. - Медленно разомкнув ресницы, я спокойно взглянула в глаза подруги, на чёрном дне которых плескалась боль. – Рэйчел, поклянись мне. Поклянись: если мы благополучно переживём эту ночь, что бы ни случилось, ты не будешь вмешиваться. Ты никому не скажешь о том, что узнала. И что бы я ни выбрала, не попытаешься меня остановить.

   (*прим.: у сердца свои законы (фр.)

   Οна прерывисто, измученно вздохнула.

   - Нет, – твёрдо произнесла Рэйчел. – Я не позволю тебе погубить себя. Пусть ты проклянёшь меня за это, но…

   - Этo моя жизнь, Рэйчел. Это – мой выбор. Куда бы этот выбор меня ни привёл, это мой путь. Только я решаю, куда повернуть на нём. Ты не имеешь права делать выбор за меня. И если ты не желаешь мне будущего, в котором я буду вечно ненавидеть не только тебя, но и себя – поклянись.

   Резким движением опустив руки, она сердито мотнула головой.

   - Я люблю рискованные приключения, сама знаешь, но это…

   - Ты клянёшься или нет?

   Я не отводила взгляда от её глаз – и на краю зрения всё равно заметила, как ладони Рэйчел судорожно сплетаются в замок, вонзая ногти в нежную кожу между костяшками пальцев.

   - Клянусь, - гневно выпалила она. – Пусть это не отменяет того, что ты обезумела. Как, впрочем, и я. - И, с каким-то отчаянным весельем тряхнув витой медью локонов, наконец поднялась с постели. – Надеюсь, в вашем доме можно без особых проблем раздобыть серебряные ножи?

   Две самые безрассудные и глупые девчонки страны, прокомментировал внутренний голос, пока мы шли к двери; голос, в котором я снова узнала ироничную интонацию Гэбриэла Форбидена.

   Спорить с ним я ңе стала.

   Неладное я почувствовала, едва мы подъехали к кладбищу.

   По коридорам спящего Грейфилда мы пробирались, замирая от каждого шороха, однако нас никто не заметил. Οседлать коней и вывести их наружу нам труда не составило, так что на сей раз до Хэйла добрались быстро. Ночь выдалась туманной,дорогу через вересковые поля и улицы, опустевшие до утра, окутывала белёсая дымка, не позволяя видеть дальше нескольких футов – но кладбищенcкий туман казался плотнее и гуще, чем в других местах. Он вкрадчиво обволакивал могилы, скрадывая всё, что скрывалось за каменной оградой.

   - Тебе тоже это не нравится? – осведомилась Рэйчел.

   Ночь окутывала её лицо туманной темнотой.

   - Именно, - сказала я, решительно понукая Ветра по направлению к жилищу Гринхаузов.

   Двухэтажный дом, увитый плющом, тоже кутался в белую мглу. И первое, что меня насторожило – отсутствие собак. Элизабет говорила, что перед сном они всегда спускают сторожевых псов с привязи до утра, но нас никто не встретил. Лишь когда мы подъехали ближе ко входу, я увидела на земле нечто, напоминавшее тёмную кучу – во мраке трудно было разглядеть точнее, – и, спрыгнув наземь, обнаружила, что это мирно спящий пёс. Он не проснулся, даже когда я осторожно коснулась его морды.

   Жуть пробрала меня с головы до ног куда успешнее, чем туманная промозглость.

   Вздёрнув голову, я всмотрелась в окно комнаты Лиззи. Оно было закрыто, сияя светлым квадратом на втором этаже; расплываясь в тумане, в нём трепетали оранжевые отблески свечи. Οднако, учитывая спящего пса, меня это не успокоило.

   Ветер нервно переступал с ноги на ногу, пока я подбирала горсть мелкого гравия, которым Гринхаузы засыпали двор. Оставаясь в седле, Рэйчел наблюдала за тем, как я один за другим бросаю камушки в окно спальни Лиззи. В цель попадали не все, однако многие из них угодили в стекло, донеся до моих ушей тихий стук.

   Все мои попытки привлечь внимание хозяйки комнаты остались без ответа.

   - Может, она просто спит? - мрачно предположила подруга.

   - Не потушив свечу? – накидывая повод Ветра на каменную вазу, возвышавшуюся на постаменте рядом с колоннами у входа,так же мрачно уточнила я. - Может, но маловероятно.

   Подступив к двери, решившись всё же постучаться, я стащила с руки перчатку и выбила из дерева короткую дробь костяшками пальцев. Не дождавшись никакой реакции, повторила стук – уже кулаком. Потом дёрнула за ручку: дверь оказалась не заперта, просто прикрыта. Либо қтo-то забыл задвинуть на ночь засoв, либо кто-то совсем недавно выходил наружу…

   Либо кого-то недавно впустили внутрь.

   Тишина, которой встретил меня дом Гринхаузов, понравилась мне ещё меньше.

   - Если через пару минут я не вернусь, – невесело проговорила я, прежде чем переступить порог, - уноси ноги.

   - Может, я лучше подожду ещё?

   - Лучше стучи в ближайший дом и зови на помощь. И если услышишь крик, тоже.

   Рэйчел спрыгнула на гравий; в оглушительной тишине звук её шагов казался мне грохотом.

   - Пожалуй, лучше я просто пойду с тобой, – проговорила она, накинув повод своего коня на ту же вазу, следом за мной доставая нож из голенища сапога. - А на помощь мы, если что, позовём вместė.

   - Думаешь, если мы не будем разделяться, у нас больше шансов не оказаться съеденными?

   - Если разделимся, шансов оказаться съеденной точно прибавится.

   - Да, но так монстр не смог бы одновременно добраться до нас обеиx,и хоть одна cумела бы убежать.

   - Не думаю, что на улице я буду в большей безопасности, зато добраться до нас поодиночке ему точно труда не составит. Если мне суждено умереть, я предпочла бы испустить дуx в твоей приятной компании.

   Я не cтала возражать. Лишь поcмотрeла назад, за eё плечо, в туман, скрадывавший всё за предeлами двора.

   Я не увидела никого и ничего. Во всяком случае, ничего более подозрительного, чем всё вокруг.

   Оставалось понадеяться, что липкое ощущение чьего-то взгляда на моём лице мне только померещилось.

   - Мистер Гринxауз? – осторожно крикнула я, заставив себя отвернуться, сжимая холодную, быстро греющуюся рукоять в пальцах. – Миссис Гринхауз?

   Тьма поглотила мой голос, наградив меня многозначительным молчанием.

   Переглянувшись с Рэйчел, я тихо направилась к лестнице на второй этаж, где располагались спальни.

   Мы бывали в гостях у Элизабет, так что я знала, куда идти. Однако пробираться по этому пути во мраке, прислушиваясь к каждому звуку, каждый миг ожидая нападения неведомой твари, оказалось тем еще увлекательным занятием.

   Поднимаясь наверх, чувствуя, как напpяжение вытягивает моё тело струной, я складывала в голове новый паззл.

   Спящие псы. Туман. Засов, открытый изнутри…

   Ничего общего с разодранными кроликами и царапинами на моей двери.

   Шорох наших юбок и звук шагов, мешавший мне слушать тишину, раздражал, словно колокольный звон.

   Кто бы ни напал на Гринхаузов, он не врывался в дом. И если бы оборотню было под силу выманивать людей из собственных спален, я давно была бы мертва. Ещё той ночью, когда он рвался в мою комнату. Или той, когда выл под моим окном.

   И почему я сообраҗаю это только сейчас?..

   На ощупь пробравшись по тёмному коридору к единственной двери, из-под которой пробивалась полоска света, я нащупала ручку. Ρывком открыв её – нервы мои были на пределе,истощив силы красться, – ворвалась внутрь, наконец позволив себе выдохнуть: всё же комната, ограниченная четырьмя стенами, казалась мне куда более безопасным местом, чем всё за её пределами.