— Это моя жизнь, Рэйчел. Это мой выбор. Куда бы этот выбор меня ни привёл, это мой путь. Только я решаю, куда повернуть на нём. Ты не имеешь права делать выбор за меня. И если ты не желаешь мне будущего, в котором я буду вечно ненавидеть не только тебя, но и себя, — поклянись.

Резким движением опустив руки, она сердито мотнула головой.

— Я люблю рискованные приключения, сама знаешь, но это…

— Ты клянёшься или нет?

Я не отводила взгляда от её глаз — и на краю зрения всё равно заметила, как ладони Рэйчел судорожно сплетаются в замок, вонзая ногти в нежную кожу между костяшками пальцев.

— Клянусь, — гневно выпалила она. — Пусть это не отменяет того, что ты обезумела. Как, впрочем, и я. — И, с каким-то отчаянным весельем тряхнув витой медью локонов, наконец поднялась с постели. — Надеюсь, в вашем доме можно без особых проблем раздобыть серебряные ножи?

Две самые безрассудные и глупые девчонки страны, прокомментировал внутренний голос, пока мы шли к двери; голос, в котором я снова узнала ироничную интонацию Гэбриэла Форбидена.

Спорить с ним я не стала.

Неладное я почувствовала, едва мы подъехали к кладбищу.

По коридорам спящего Грейфилда мы пробирались, замирая от каждого шороха, однако нас никто не заметил. Оседлать коней и вывести их наружу нам труда не составило, так что на сей раз до Хэйла добрались быстро. Ночь выдалась туманной, дорогу через вересковые поля и улицы, опустевшие до утра, окутывала белёсая дымка, не позволяя видеть дальше нескольких футов, — но кладбищенский туман казался плотнее и гуще, чем в других местах. Он вкрадчиво обволакивал могилы, скрадывая всё, что скрывалось за каменной оградой.

— Тебе тоже это не нравится? — осведомилась Рэйчел.

Ночь окутывала её лицо туманной темнотой.

— Именно, — сказала я, решительно понукая Ветра по направлению к жилищу Гринхаузов.

Двухэтажный дом, увитый плющом, тоже кутался в белую мглу. И первое, что меня насторожило, — отсутствие собак. Элизабет говорила, что перед сном они всегда спускают сторожевых псов с привязи до утра, но нас никто не встретил. Лишь когда мы подъехали ближе ко входу, я увидела на земле нечто, напоминавшее тёмную кучу — во мраке трудно было разглядеть точнее, — и, спрыгнув наземь, обнаружила, что это мирно спящий пёс. Он не проснулся, даже когда я осторожно коснулась его морды.

Жуть пробрала меня с головы до ног куда успешнее, чем туманная промозглость.

Вздёрнув голову, я всмотрелась в окно комнаты Лиззи. Оно было закрыто и сияло светлым квадратом на втором этаже; расплываясь в тумане, в нём трепетали оранжевые отблески свечи. Однако, учитывая то, что сторожевой пес беспробудно спал, меня это не успокоило.

Ветер нервно переступал с ноги на ногу, пока я подбирала горсть мелкого гравия, которым Гринхаузы засыпали двор. Оставаясь в седле, Рэйчел наблюдала за тем, как я один за другим бросаю камушки в окно спальни Лиззи. В цель попадали не все, однако многие из них угодили в стекло, донеся до моих ушей тихий стук.

Все мои попытки привлечь внимание хозяйки комнаты остались без ответа.

— Может, она просто спит? — мрачно предположила подруга.

— Не потушив свечу? — накидывая повод Ветра на каменную вазу, возвышавшуюся на постаменте рядом с колоннами у входа, так же мрачно уточнила я. — Может, но маловероятно.

Подступив к двери, решившись всё же постучаться, я стащила с руки перчатку и выбила на дереве короткую дробь костяшками пальцев. Не дождавшись никакой реакции, повторила стук — уже кулаком. Потом дёрнула за ручку: дверь оказалась не заперта, просто прикрыта. Либо кто-то забыл задвинуть на ночь засов, либо кто-то совсем недавно выходил наружу…

Либо кого-то недавно впустили внутрь.

Тишина, которой встретил меня дом Гринхаузов, понравилась мне ещё меньше.

— Если через пару минут я не вернусь, — невесело проговорила я, прежде чем переступить порог, — уноси ноги.

— Может, я лучше подожду ещё?

— Лучше стучи в ближайший дом и зови на помощь. И если услышишь крик — тоже.

Рэйчел спрыгнула на гравий; в оглушительной тишине звук её шагов казался мне грохотом.

— Пожалуй, лучше я просто пойду с тобой, — проговорила она, накинув повод своего коня на ту же вазу, следом за мной доставая нож из голенища сапога. — А на помощь мы, если что, позовём вместе.

— Думаешь, если мы не будем разделяться, у нас больше шансов не оказаться съеденными?

— Если разделимся, шансов оказаться съеденной точно прибавится.

— Да, но так монстр не смог бы одновременно добраться до нас обеих, и хоть одна сумела бы убежать.

— Не думаю, что на улице я буду в большей безопасности, зато добраться до нас поодиночке ему точно труда не составит. Если мне суждено умереть, я предпочла бы испустить дух в твоей приятной компании.

Я не стала возражать. Лишь посмотрела назад, за её плечо, в туман, скрадывавший всё за пределами двора.

Я не увидела никого и ничего. Во всяком случае, ничего более подозрительного, чем всё вокруг.

Оставалось надеяться, что липкое ощущение чьего-то взгляда на моём лице мне только померещилось.

— Мистер Гринхауз? — осторожно крикнула я, заставив себя отвернуться, сжимая холодную, быстро греющуюся рукоять в пальцах. — Миссис Гринхауз?

Тьма поглотила мой голос, наградив меня многозначительным молчанием.

Переглянувшись с Рэйчел, я тихо направилась к лестнице на второй этаж, где располагались спальни.

Мы бывали в гостях у Элизабет, так что я знала, куда идти. Однако пробираться по этому пути во мраке, прислушиваясь к каждому звуку, каждый миг ожидая нападения неведомой твари, оказалось тем ещё увлекательным занятием.

Поднимаясь наверх, чувствуя, как напряжение вытягивает моё тело струной, я складывала в голове новый паззл.

Спящие псы. Туман. Засов, открытый изнутри…

Ничего общего с разодранными кроликами и царапинами на моей двери.

Шорох наших юбок и звук шагов, мешавшие мне слушать тишину, раздражали, словно колокольный звон.

Кто бы ни напал на Гринхаузов, он не врывался в дом. И если бы оборотню было под силу выманивать людей из собственных спален, я давно была бы мертва. Ещё той ночью, когда он рвался в мою комнату. Или той, когда выл под моим окном.

И почему я поняла это только сейчас?..

На ощупь пробравшись по тёмному коридору к единственной двери, из-под которой пробивалась полоска света, я нащупала ручку. Рывком открыв её — нервы мои были на пределе, истощив силы красться, — ворвалась внутрь, наконец позволив себе выдохнуть: всё же комната, ограниченная четырьмя стенами, казалась мне куда более безопасным местом, чем всё за её пределами.

Спальня Элизабет была пуста. Оплавляющаяся свеча мирно дрожала огненной каплей фитиля, в смятой постели лежала книга. Всё свидетельствовало о том, что лишь недавно хозяйка всего этого мирно читала, готовясь ко сну.

— Опоздали, — сердито выдохнула Рэйчел.

Не сказав ни слова, я схватила свечу и, озаряя свой путь трепещущим огоньком, выбежала из комнаты. Не думая о том, что может встретить меня в соседней спальне, ворвалась туда, не утруждая себя стуком. Напряжённо щурясь, приблизилась к постели.

Свет золотом растёкся по белому чепчику миссис Гринхауз и ночному колпаку её супруга, лежавшего рядом.

Тихий звук их дыхания сразу сделал темноту вокруг куда менее пугающей.

Впрочем, миг спустя я сообразила: пусть грудь у обоих мерно вздымается, но ритм, в котором это происходило, был неестественно мерным. Слишком спокойным, слишком медленным. И оба даже не пошевелились, когда свет лёг на их лица. Они не проснулись ни после того, как я снова окликнула их, ни после того, как я потрясла миссис Гринхауз за плечо: сперва легонько, потом сильнее.

— Эта тварь усыпила их, — констатировала Рэйчел. Она стояла, прижавшись спиной к стене, наблюдая одновременно и за мной, и за прикрытой дверью в спальню, и держала нож наготове. — Кем бы она ни была.