— Мне плевать, что думают мои родители. Кроме того, в глубине души они хорошие люди. Обещаю. Когда они встретятся с тобой, то узнают то же, что и я. Что Эван Спаркс — трудолюбивый человек, рекордсмен, посвятивший свою жизнь карьере. Они поймут, что их дочь по уши влюблена в сильного, благородного, доброго, сострадательного мужчину, который всегда поддержит.

— Детка…

— Только не отталкивай меня. То, что у нас есть, — это более реально, чем все, что у меня было в жизни.

— У меня тоже. — Мой голос хриплый и грубый.

— Тогда не делай того, что может все испортить. Ты просто сказал мне, чтобы я не позволяла тебе нас испортить. Это я говорю тебе, не облажайся. Если ты заботишься обо мне, ты будешь бороться за меня. Ты будешь сражаться за нас. Это я и ты, Эван. С первого дня этой сумасшедшей новой нормы это были я и ты. И когда это пройдет, я хочу, чтобы мы с тобой остались вдвоем.

Я закрываю глаза и позволяю ее словам впитаться в себя, я тоже этого хочу.

— Я тоже этого хочу.

— Хорошо. Я рада, что мы все уладили. Не будем отталкивать друг друга. Кроме того, завтра 14— й день, и я с нетерпением жду его. Настолько, что я думаю, что 14— й день каждого месяца должен быть днем, который мы будем празднуем. Это будет символизировать собой надежду и предвкушение хороших событий.

Боже, эта женщина. Она — это все.

— Я еще раз прошу прощения за то, что испортил нам все.

Она наклоняет голову в сторону.

— Все в порядке. Я буду здесь, чтобы снова все исправить. Хочешь печенье? Это заставит тебя чувствовать себя лучше. — Она улыбается, протягивая мне одну, хотя я не смог бы дотянуться до нее, даже если бы попытался. Балконы находятся на расстоянии целых восьми футов друг от друга.

— Нет. Твоя улыбка. Твой голос. Твоя мудрость. Вот что заставляет меня чувствовать себя лучше.

Она мягко улыбается.

— Все в порядке?

— Да, Сэди, все в порядке. До тех пор, пока я сохраняю ясную голову все будет хорошо.

— Я позабочусь, чтобы так было и дальше. Теперь расскажи мне больше о моей книге, которую ты читал! Я хочу услышать все. — Ее голос наполнен благоговением и радостью.

Она садится, скрещивает ноги и откусывает еще одно печенье.

Моя девочка. Жизнь бросает ей дерьмо, но она продолжает улыбаться.

СЭДИ

Чтобы отпраздновать день перед великим днем, мы идем на прогулку, чтобы купить некоторые предметы первой необходимости. Шесть футов друг от друга, конечно.

— Завтра в это время я буду держать тебя руку, — говорит Эван с усмешкой.

Я фыркаю.

— Да, верно, приятель. Скорее всего, ты будешь держать в руках сиську. Не пытайся испробовать на мне свои фальшивые романтические приемы, мошенник. Ты мужчина из далекого прошлого, а завтра четырнадцатый день. День секса.

И мы оба это знаем.

Приближаются шаги, и полицейский стоит у здания, гарантируя, что мы сможем безопасно пройти мимо него. В городе так тихо, и все, что я только что сказала, донеслось прямо до ушей мужчины. Говоря об ушах, кончики ушей молодого офицера ярко — розовые. Ага.

Эван сдерживает смешок, но не так успешно.

Это я. Чудак в простыне и леди в … никогда. Я никогда не была леди. Я всегда есть просто я. Такова жизнь.

— Прекрати смеяться, — шиплю я своему чересчур удивленному новому парню. — Ты делаешь только хуже.

Эван вытирает лицо рукой, улыбаясь в ответ.

— Эван Спаркс! — Глаза офицера загораются от признания.

Улыбка Эвана исчезает, когда он кивает. Он начинает идти быстрее.

— Доброе утро.

— Привет. Псс. Помедленнее. — Мне почти приходится бежать трусцой, чтобы не отставать от его длинноногих шагов. Он опустил голову и засунул руки в карманы джинсов. Он не счастливый турист. Думаю, я только что впервые увидела монстра славы. Даже в своих удобных черных кожаных пинетках я изо всех сил стараюсь не отставать от заданного им темпа. Хотя я довольна тем, как выглядит мой наряд. Узкие синие джинсы, сексуальный/мешковатый свитер, который свисает с одного плеча, открывая мою белую майку, и красная лента для волос. Я была немного перевозбуждена, для того чтобы одеться и выйти из квартиры. Ну ладно.

— Эван!

Он останавливается и оборачивается.

— Да?

Я резко останавливаюсь, стараясь не подойти слишком близко.

— Не могу за тобой угнаться. Пожалуйста, притормози.

— Прости, детка.

— Ты в порядке?

Он вздыхает.

— Да, я ах… Думаю, я привык быть один, понимаешь? Не то чтобы я возражал против того, чтобы меня узнали или чтобы поклонник поздоровался со мной.

— Просто из— за всего того дерьма, что пишут в газетах, не знаешь, чего ожидать. Я понимаю.

— Я не знаю, у них такой взгляд в глазах, как будто они пытаются решить, подонок ли я, или что— то в этом роде.

Я качаю головой.

— Мы собираемся пройти через это. Ты покажешь им, кто ты такой, и не будет никаких сомнений, что тебя подставили.

Он кивает и смотрит на улицу, где полицейский садится в свою машину.

— Давай, красотка. Давай двигаться и покончим с этим.

Через несколько минут мы добираемся до небольшого магазинчика зажатого между двумя небоскребами.

Как и большинству людей моего пола, мне нравится ходить в аптеку. И прямо сейчас, если есть любой шанс выбраться наружу — это прекрасно. И это на самом деле весело. Я просматриваю коробки с краской для волос.

— Думаешь, я буду хорошо смотреться рыжей?

— Ты бы выглядела как все, — бормочет он.

— Ты пожалеешь, что сказал это, когда я побрею голову из— за сочетания чистой скуки и разочарования по поводу состояния моих корней.

Эван смотрит на мою макушку.

— Лысой, было бы интересно посмотреть.

— Посмотри, как ты меня поддерживаешь. — Я ухмыляюсь.

— Меня больше не посадят в тайм— аут. Только не это ближе ко дню игры.

— Нет, прекрати. Не сравнивай нашу сексуальную жизнь со спортом. Я запрещаю это. — Я указываю на него пальцем, мои пакеты с лекарствами от аллергии благополучно телепаются в другой руке. Так или иначе, я, вероятно, скоро познакомлюсь с чудесной пушистостью Глории. Лучше всего быть готовой. Но, вернемся к парню. — Нет, Эван. Просто нет.

Он улыбается. Я иду по проходу, проверяя выбор щеток для волос и прочего.

— Но я подумывала о том, чтобы сделать себе челку. Просто

для того, чтобы что— то поменять в себе.

— Не делай этого, сестра, — кричит женщина в проходе. — Ты же знаешь, что пожалеешь об этом.

— Да. Наверное, ты права. Спасибо.

Женщина уходит, и Эван одаривает меня улыбкой.

— Ты ее знаешь?

— Нет. Но в такие моменты, как эти, все мы, девушки, должны заботиться друг о друге. Сестричество должно жить.

Его брови поднимаются.

— Окей.

— Это как когда мы идем писать. Вместе. Нас всех нужно уговаривать не стричь себе волосы в тот или иной момент. После разрыва, во время пандемии…Ты понимаешь, что я имею в виду.

— Я полагаю, что ты всегда говоришь глупости о мужчинах, когда ты ходишь в туалет.

— О да. Я не собираюсь лгать, этого было. Но женщины — прирожденные многозадачники. Мы можем повторно нанести блеск для губ, уничтожить придурка и все еще находить время для некоторых советов по прическе, пока моем руки.

— Действительно.

Затем идут витамины, потому что у меня мало витамина С.

Тем временем Эван инспектирует выбор поливитамин для женщин.

— Если ты настаиваешь на том, чтобы есть обработанное дерьмо вместо свежих фруктов и овощей, я, вероятно, должен дать тебе некоторые из них. Просто на всякий случай.

— Я ем овощи.

— Картофельные шарики не в счет, милая.

— Ну, это жестоко. — Я надулась.

Он читает на обратной стороне бутылки.

— Этот выглядит неплохо. Хочешь посмотреть?

— Нет, я тебе доверяю. Брось его в корзину.

— Ты хочешь еще поговорить о своих родителях? — он спрашивает. — Если так, я с удовольствием выслушаю тебя. На этот раз без потери моего самообладания.