Меньше чем через двадцать минут все шлюпки причалили к берегу, а еще четверть часа спустя Тристан уже стоял в большой зале, изумленно озираясь.

— Кажется, женщины нашли себе занятие, пока нас не было, — заметил Жюль, вошедший вслед за Тристаном. — Должен сказать, здесь все изменилось к лучшему. Превратили старую крепость в уютный дом. И смотри, даже занавески повесили.

Тристан взглянул на окна и улыбнулся. По крайней мере Беттина не сшила из этой ткани подвенечное платье, как хотела раньше.

Услыхав топот ног, Тристан покачал головой. Матросы разбегаются по домам! Не терпится поскорее увидеть жен и детей!

Крики и смех привлекли внимание Маломы. Женщина спустилась вниз, и Тристан, ошеломление открыв рот, уставился на нее. Живот Маломы сильно выдавался вперед, талия округлилась. Неужели Беттина тоже стала такой неуклюжей? Где она? Почему ее не видно?

— Поговорим позже, Тристан… завтра, — бросил через плечо Жюль, устремляясь к жене.

Тристан, ухмыляясь, поглядел вслед удалявшейся парочке и, облегченно вспомнив, что отец Адриан решил жить в деревне и не будет служить живым укором, ринулся к лестнице.

— Капитан, ее в вашей комнате нет. Тристан на мгновение замер и, обернувшись, увидел Жоссель, стоявшую на пороге кухни.

— Где Беттина? — хрипло спросил он, боясь услышать дурные вести.

— Не стоит так огорчаться. Беттина пошла погулять, как обычно, — спокойно ответила Жоссель.

— Куда?

— Понятия не имею. Она всегда ходит на прогулку одна.

— Рад видеть вас, капитан, — приветствовал Жоко Мартель, когда Тристан вышел на лужайку. — Было ли ваше путешествие успешным?

— Нет, но, Жоко, где Беттина, я с тебя шкуру спущу! — заорал Тристан.

— Она в лесу, кэп, — пробормотал Жоко. — Мамзель всегда гуляет вон по той тропинке.

— Сворачивает направо или идет прямо?

— Прямо.

— Какого дьявола ты позволил ей одной ходить в лес?

— Вы доверяли ей перед отъездом, кэп, а когда я предложил брать с собой кого-нибудь, мамзель рассердилась. Сказала, что не нуждается в компании, да и я не видел в этом ничего плохого, — нервно объяснил Жоко.

— Проклятье! Эта женщина не имела права приказывать тебе! Ты подчиняешься только мне, и никому другому! — бушевал Тристан.

— Моя дочь не ребенок, капитан, и сама может о себе позаботиться. Кроме того, Беттина всегда любила побыть в одиночестве. Во Франции она часто и подолгу гуляла, — заметила Жоссель.

— Здесь не Франция, мадам. У подножия гор встречаются дикие кабаны! Если Беттина отойдет слишком далеко от дома, на нее могут напасть и убить!

— Убить! — побледнев, прошептала Жоссель.

— Мамзель никогда не ходила в горы, иначе я бы пошел за ней, — поспешно заверил Жоко.

— Давно она ушла?

— Час назад.

Ничего не ответив, Тристан помчался по тропинке. Добравшись до поворота, он заметил примятую траву и, ступив на землю, пошел по следам Беттины. Может, девушка нашла маленький пруд, к которому так часто привык приходить сам Тристан? В таком случае, вполне понятно желание Беттины остаться одной.

Заметив, что след и в самом деле ведет к ручью, Тристан замедлил шаг и решил удивить Беттину внезапным появлением. Но, добравшись до деревьев, окружавших пруд, сам остановился, пораженный: Беттина, совершенно обнаженная, лежала на мягкой траве, закинув руки за голову.

Словно жаркое пламя зажглось в крови Тристана, не сводившего с девушки жадных глаз. Все ее тело покрывал золотистый загар, влажные волосы белым ковром стелились по зеленому покрывалу. Глаза Тристана скользнули по едва заметно выдающемуся животу, в мозгу всплыли назойливые сомнения. Кто отец будущего ребенка Беттины? Но постаравшись выбросить из головы все мысли о младенце, Тристан, охваченный страстью, шагнул вперед.

— Тристан! — охнула Беттина, когда, открыв глаза, увидела стоявшего над ней великана.

Девушка долго, целую вечность, глядела на него, не в силах говорить, чувствуя, как неудержимое желание поднимается в ней, заливает все существо, томит сладкой болью. Солнце зажглось в его волосах, превратило волнистые пряди в жидкое золото, и Беттине захотелось запустить в них руки, прикоснуться к темно-бронзовым щекам, ощутить вкус губ.

Девушка с замирающим сердцем наблюдала, как Тристан сбрасывает рубашку, снимает сапоги и брюки. Но когда он наконец остался обнаженным и она увидела торжествующий блеск в глазах, тотчас вышла из забытья, и, схватив платье, чтобы скрыть наготу, испуганно вскочила.

Тристан громко расхохотался.

— Наконец-то вспомнила, что ненавидишь меня! Честно признайся, ты это все себе напридумывала! Почему бы тебе не посмотреть правде в глаза и не признать, что испытываешь совсем другие чувства?

О, Господи, почему она так долго глядела на него?! Должно быть, Тристан прочел ее мысли.

— Не понимаю, о чем ты, — пробормотала Беттина, заливаясь краской.

— Понимаешь, малышка, — хрипло ответил он, подходя ближе.

— Нет! — вскрикнула она, отпрянув. — Не подходи!

— Я хочу тебя, Беттина, ты знаешь это. И сама хочешь меня. К чему притворяться? — тихо спросил он.

— Ты с ума сошел! — испугалась Беттина. — Неужели я смогла бы прогнать тебя, если бы любила? О нет, Тристан, не обманывай себя… я ничего не испытываю, кроме ненависти.

— Лжешь, Беттина, и мне и себе, — спокойно покачал головой Тристан и, рванувшись вперед, схватил ее за руку.

— Тристан, прошу, — умоляюще сказала девушка, когда он потащил ее в тень и, подхватив на руки, бережно опустил на траву.

— Если ты вынудишь меня сопротивляться, это повредит ребенку.

Но Тристан, не слушая протестов, навалился на нее, сжав широкой ладонью хрупкие запястья, и прошептал:

— Ты не будешь сопротивляться, малышка. Я мечтал об этом мгновении каждый час, каждую минуту, пока был вдали от тебя, и теперь ничто на свете не сможет меня остановить!

Отпустив ее руки, он чуть приподнялся на локтях, боясь придавить, и, нежно сжав лицо ладонями, поцеловал в губы.

— Придется потерпеть и смириться… ради ребенка. Не хочешь же ты, чтобы ему причинили вред? Прекрасный предлог, чтобы перестать притворяться и не скрывать истинных чувств!

— Не нужен мне никакой предлог! Почему бы тебе не обратить внимания на другую женщину? Может… ее не придется принуждать? — запальчиво воскликнула Беттина.

— Но я хочу тебя, только тебя и буду обладать тобой. Ведь ты совсем не желаешь противиться и делаешь это только из гордости!

— Вовсе нет! — негодующе вскричала Беттина.

— К чему так упорствовать? — в отчаянии спросил Тристан. — У тебя есть предлог, чтобы сдаться без ущерба для гордости. Ради Бога, смирись! Клянусь, я не буду смеяться над тобой из-за этого.

— Нет!

Но Тристан, потеряв голову, начал целовать Беттину, заглушая поток сердитых слов, и, прижав к себе, одним мощным толчком вошел в нее, глубоко-глубоко, и тут же почувствовал, как острые ногти коснулись спины, и сжался в ожидании боли. Но Беттина, отняв руки, погрузила пальцы в густые пряди и ответила на поцелуй.

Пламя страсти разгоралось все сильнее; невыносимое до боли наслаждение охватило Тристана, а Беттина все не отрывалась от его губ, унося к таким высотам экстаза, каких он мог достичь только с этой женщиной.

Когда Тристан наконец откатился в сторону и лег на траву, тяжело дыша, Беттина села и обхватила руками колени; шелковистые пряди закрыли обнаженные плечи и грудь белым покрывалом. Мрачно уставившись на крошечный водопад, девушка задумчиво вздохнула.

— Я тосковал по тебе, Беттина, — тихо сказал Тристан и, приподняв мягкие локоны, нежно поцеловал ее в шею. — Я думал о тебе день и ночь, особенно по ночам, пока лежал в каюте и вспоминал то время, когда ты делила со мной постель.

— Уверена, что, сойдя на берег, ты быстро нашел подходящую компанию, и какая-нибудь готовая на все дама быстро излечила тебя от страданий, — язвительно ответила Беттина.

— Ты, кажется, ревнуешь, малышка, — засмеялся Тристан.