— Тебе надо сначала показаться врачу! — воскликнула Тереза.

— Я приму аспирин — может, полегчает. Слушайте, будьте как дома — хоть здесь и не очень уютно — и забирайте все вещи Фрэнка, которые ты, Тесс, сочтешь нужным забрать. Я бы попросил вас запереть дверь перед уходом, но замок сломан. — Он шагнул к Терезе и быстро обнял ее. — Я ухожу, детка.

— Всего хорошего, Милтон. Спасибо тебе.

Милтон отвернулся и, прихрамывая, вышел из комнаты. Тереза взглянула на Чарлза и увидела его хмурое лицо.

— В чем дело?

— Он мне не нравится, — мрачно ответил Чарлз.

— Милтон? — засмеялась она. — Да, он скучный профессор истории и не ахти какой приятный. Но он совершенно безобиден.

Чарлз еще больше нахмурился.

— Он поглощен какими-то своими мыслями и явно нервничает. К тому же его внезапное озарение насчет пресловутого “открытия” Фрэнка, а также то, что твой брат назвал тебя своим “несгораемым сейфом” и так далее… Мне кажется, все это очень наигранно. — Он хлопнул себя ладонью по лбу, передразнивая Милтона: — “О Господи, Тесс, я вспомнил!”

Тереза возмутилась:

— Ну, знаешь, Чарлз, это уж слишком! Он просто хотел помочь. К тому же, уверяю тебя, мой брат не любил распространяться о своих делах. Нервозность и забывчивость Милтона вполне объяснимы. Совсем недавно в его дом вломились бандиты, устроили погром и избили его.

Но Чарлз только покачал головой:

— Я не верю ему. Он мог все это подстроить.

— Что? Милтон? Сначала ты заподозрил Гарольда Робинсона, теперь бедного тихого Милтона? По-твоему, он сам разбил антиквариат своей мамы и ударил себя по голове?

Он снисходительно взглянул на нее:

— Тереза, в любом убийстве…

— Убийстве? — Она повысила голос: — Значит, ты уже уверен, что Фрэнка убили?

Он поднял руку:

— Выслушай меня. Допустим, Фрэнка действительно убили. Полицейские утверждают, что ближайшие к жертве люди — родные, друзья — наиболее вероятные преступники.

— Отлично! Теперь ты начнешь подозревать и меня.

Он застонал:

— Тереза, я серьезно!

— Я тоже. Скажи, Чарлз, ты нарочно пускаешь мне пыль в глаза, чтобы отвести подозрения от себя самого?

Он побледнел:

— Что ты мелешь?

— Полицейские утверждают, что пускать пыль в глаза — типичная уловка преступника.

— Ты что, думаешь, это я убил твоего брата?

Она часто заморгала, голос ее дрожал:

— У твоей заинтересованности должна быть какая-то причина.

— Я уже говорил тебе…

— Не трудись повторять свою ложь, — перебила она. — Поставь себя на мое место, Чарлз. То, что я подозреваю тебя, не более странно, чем то, что ты подозреваешь Гарольда Робинсона или Милтона Пиви.

Он напрягся.

— Ты в самом деле так думаешь?

— Черт возьми, Чарлз, я вообще не знаю, что мне думать!

— Ну что ж, спасибо за откровенность, Тесс. — Он нагнулся и подхватил с пола очередную охапку книг. — Так мы будем осматривать комнату?

— Конечно, — пробормотала она.

Враждебно поглядывая друг на друга, Чарлз и Тереза перебирали вещи Фрэнка в поисках хоть какой-то зацепки. Они не нашли ничего существенного, однако тяжелая работа немного разрядила обстановку.

Потом Тереза встала у окна и принялась медленно листать ежедневник Фрэнка, тщательно изучая сокращенные записи брата. Она обнаружила краткое упоминание о встрече с Кларком Суинсоном, а дойдя до конца, вернулась к той записи, от которой у нее особенно щемило сердце, но, почувствовав на себе внимательный взгляд Чарлза, подняла глаза.

— Есть что-нибудь про Суинсона? — спросил он. Она судорожно глотнула.

— Есть одна запись шестинедельной давности о встрече с Кларком Суинсоном, но без подробностей — ни места встречи, ни темы беседы, ни даже номера телефона.

— Значит, там не упоминается о бумагах Суинсона и о дневнике Лаффита?

— Нет.

— Ты нашла что-нибудь еще?

— Да. — Она пролистнула книжку. — Здесь есть несколько записей, касающихся девушки Фрэнка, Келли Бринкман.

— У Фрэнка была девушка?

— Да. Правда, они недолго встречались. Она даже не приехала на его похороны, хотя я звонила в дом ее родителей и оставила сообщение на автоответчике.

— Странно, что она не объявилась.

— Я не знаю, насколько у нее с Фрэнком было серьезно. — Тереза щелкнула пальцами: — Черт, почему я не спросила Милтона про Фрэнка и Келли? Кажется, он их и познакомил. Келли была его научной ассистенткой.

— Я думаю, нам стоит поговорить с мисс Бринкман. Возможно, она прольет свет на эту загадочную историю.

— Хорошо, поговорим. — Закрыв ежедневник, она с усмешкой добавила: — А потом ты будешь подозревать и ее.

— Тереза! — сказал он с укором.

— Близкая подруга убитого — первый кандидат в убийцы, разве не так? — язвительно спросила она.

— Ну хватит, Тесс, я тебя понял, — угрожающе прорычал он.

— Слава Богу.

Он шагнул ближе и внимательно посмотрел на нее.

— Однако ты расстроилась, когда просматривала ежедневник брата. И дело здесь не в записях про Суинсона и мисс Бринкман, верно?

Она удивленно подняла глаза и чуть не растаяла от его ласкового, участливого взгляда.

— Ты очень чуток.

— Так из-за чего ты расстроилась, Тесс? Увидела почерк Фрэнка?

— Отчасти из-за этого.

— А из-за чего еще?

Она вздохнула, опять раскрыла книжку и пролистала ее, ища нужную страницу.

— Мы с Фрэнком были во многом похожи. Он, как и я, писал для себя пометки на память — вот как здесь.

— И что же там написано?

— Ничего особенного. Запись сделана месяц назад: “Послать родителям открытку — поздравить их с юбилеем. Купить Эллиот Келлер новую книгу. Позвонить Терезе”. — На последних словах голос ее сорвался.

Чарлз нежно погладил ее по щеке.

— Прости, Тесс. Тебе, наверное, очень тяжело смотреть на его вещи, читать его ежедневник.

Она кивнула. Сердце ее переворачивалось от чувства вины: Чарлз был так добр к ней, и это после того, как она обвинила его в убийстве своего брата!

— Особенно тяжело видеть в его комнате такой погром, — сквозь набежавшие слезы проговорила она. — Сначала Фрэнк умер… или его убили. А теперь это — очередная жестокость.

— Наверное, вы с ним были очень близки?

— Не знаю, был ли Фрэнк вообще с кем-нибудь близок, — печально призналась Тереза. — Он вел довольно замкнутый образ жизни, целиком отдавался науке. Временами на него находили приступы меланхолии. К тому же он был жутким скрягой. Мы, родственники, даже посмеивались над этой его чертой: он по пять лет носил одни и те же костюмы, а на Рождество дарил всем белых слоников. Но он был моим старшим братом, и я его любила. Особенно мы сдружились в последние месяцы, когда я стала жить недалеко от Хьюстона. Фрэнк часто звонил мне и приглашал на разные мероприятия — как правило, это были бесплатные концерты, спектакли и лекции в университете. А я покупала нам обоим билеты в оперу или на балет. Теперь, оглядываясь назад, я радуюсь, что у нас с ним было столько хорошего. Правда, в последние недели его жизни, когда он познакомился с Келли, мы стали видеться гораздо реже.

Чарлз кивнул на ежедневник:

— По какому поводу он собирался тебе звонить?

— Не знаю. Наверное, что-нибудь насчет родителей. Около месяца назад они отметили юбилей своей свадьбы — всего за несколько дней до смерти Фрэнка.

— Ужасно! Ты помнишь тот его звонок?

Она задумчиво пригладила волосы.

— Нет. Хотя, возможно, он просто не дозвонился.

— Конечно. Ты настолько технически отсталая, что вряд ли у тебя есть хотя бы автоответчик.

— А вот и есть! — возмутилась она.

— Неужели?

Она смущенно улыбнулась:

— Только он сломан.

— Я так и думал. — Он снова коснулся ее щеки: — Ну, как ты?

— Ничего, жить буду, — мужественно заявила она. Чарлз со вздохом оглядел прибранную комнату.

— Ну что ж, по-моему, мы неплохо поработали. Хочешь, я отнесу компьютер Фрэнка в машину?

— Да, спасибо.