И надо же такому случиться — именно в это время у Антона Петровича обострилась старая болезнь. Приступы были настолько сильны, что он не мог даже передвигаться. Вскоре из Центра пришла радиограмма, в которой командование приказывало соединению выступать за Буг, а Бринского срочно переправить на Большую землю.

Можно себе представить переживания Антона Петровича. Как же так? Значит, соединение, которое он сам лично создавал, за Буг уйдет без него? И без него будет продолжать борьбу с врагом? Такой путь был пройден! И вот, когда победа уже близка, его отзывают… В это не хотелось верить! Но ничего не поделаешь. Приказ!

Эх, проклятая болезнь!

Вот и окончилась борьба с врагом за линией фронта для Антона Петровича Бринского. Сколько сил отдал он этой борьбе! Какую неоценимую помощь оказали бойцы его бригады своему народу, братским народам Польши, Чехословакии в разгроме ненавистного фашизма!

Родина высоко оценила заслуги А. П. Бринского, присвоив ему звание Героя Советского Союза, наградив тремя орденами Ленина, орденами Красного Знамени, Красной Звезды и многими медалями. Правительство Польской Народной Республики наградило Бринского крестом Грюнвальда.

Вернувшись из тыла на Большую землю и поправив здоровье, Антон Петрович еще некоторое время продолжал служить в рядах Красной Армии, командовал стрелковой частью. Затем по состоянию здоровья ушел в отставку.

Но Антон Петрович Бринский по-прежнему находится в строю борцов за мир на земле. Об этом говорят не только его выступления на заводах, фабриках, во Дворцах культуры, где он рассказывает советской молодежи о всенародной борьбе в тылу врага в годы минувшей войны, но и его книги, в которых он воскрешает подвиги своих друзей-разведчиков, партизан-героев. Их подвиг бессмертен.

Шел четвертый год Великой Отечественной войны. Позади остались многие грандиозные сражения, на века прославившие советский народ. Красная Армия уже изгнала с родной земли немецко-фашистских оккупантов и выполняла свой интернациональный долг — освобождала от ига фашизма народы Восточной и Юго-Восточной Европы.

В штабе 4-го Украинского фронта, в предвидении новых сражений, уточнялись задачи войскам, рассматривались планы обеспечения частей и соединений боеприпасами, горючим, продовольствием. Разведчики анализировали сведения о противостоящих войскам фронта силах противника. В те дни в штаб был срочно вызван Николай Сухов — командир разведывательной группы, недавно вернувшейся из тыла немецко-фашистских войск.

— Товарищ подполковник, младший лейтенант Сухов по вашему приказанию прибыл! — доложил вошедший в кабинет начальника отделения сутуловатый, среднего роста, с волевым лицом офицер.

Подполковник оторвал взгляд от лежавшей на громоздком канцелярском столе топографической карты, вышел из-за стола и крепко пожал сильную, мозолистую руку младшего лейтенанта. Начальник отделения высоко ценил Сухова, уже несколько раз возглавлявшего успешно действовавшие разведывательные группы. Он знал, что тот родился в деревне Ура Ярославской области, окончил семь классов средней школы и ФЗУ в городе Рыбинске, а перед Великой Отечественной войной работал токарем на заводе. В октябре сорок первого комсомолец Николай Сухов добровольно ушел в Красную Армию. Его зачислили в воздушнодесантные войска. А потом — первый бой с оккупантами, ранения, новые сражения на фронте. Война закалила комсомольца, над переносицей пробороздила две глубокие складки, наложила печать суровости на молодое лицо.

В мае сорок третьего смелого бойца Сухова зачислили в разведку…

— Взгляните, Николай Александрович! — предложил подполковник Сухову. — Линия фронта сегодня проходит вот здесь, — и начальник отделения провел незаостренным концом карандаша по карте. — Обратите внимание на этот участок, на западные скаты Словацких Рудных гор и реку Грон.

Сухов с нескрываемым любопытством смотрел на карту Чехословакии: по предыдущему заданию ему были хорошо знакомы некоторые районы.

— Командование приняло решение об изменении плана использования лично вас, — подполковник разом рассеял все неясные вопросы. — Ваш вылет в Польшу отменяется.

От природы неразговорчивый лейтенант удивленно посмотрел на начальника отделения, но ничего не спросил.

— Вы назначаетесь командиром разведывательной группы, которой предстоит в срочном порядке десантироваться в глубь Чехословакии, в Северную Моравию. Вы должны будете организовать разведку войск противника в районе городов Всетин, Валашске-Мезиржичи, Френштат.

Подполковник обстоятельно рассказал об обстановке в планируемом районе действия группы, о предстоящих задачах разведчиков. Особое внимание он обратил на крайнюю заинтересованность командования в тщательном и круглосуточном контроле за перевозками противника по железной и шоссейной дорогам, проходящим через Валашске-Мезиржичи на север, в сторону Моравской Остравы.

— Предложения о составе разведгруппы доложите завтра. В ее состав можете включить пять-шесть человек. Рекомендую взять двух радистов и бойца, владеющего чешским и немецким языками.

— Товарищ подполковник, о составе группы я готов доложить сейчас.

— Слушаю вас.

— Прошу разрешения в группу включить всех бойцов, с которыми мы были на последнем задании. Прекрасные разведчики. Сработались…

— Следовательно, вашим заместителем остается Фильчагин. Правильно я вас понял?

— Так точно. На четырех предыдущих заданиях он был моим заместителем. Великолепный боец. Двадцать третьего года рождения, комсомолец. До войны жил в Горьковской области, работал в колхозе. Трудолюбивый человек. Смел, решителен, вынослив.

— Знаю, знаю, что вы высоко цените Фильчагина.

— Прошу старшим радистом назначить Малышева, а вторым радистом — Гоменко.

— Не возражаю. Кстати, как проявил себя Малышев?

— Превосходный радист. Самый молодой в нашей группе боец. Когда война началась, ему было только шестнадцать лет. Тогда он учился в московском ремесленном училище. А сегодня Николай Малышев стал отличным специалистом своего дела. Исполнительный, серьезный. Он у меня в группе за начальника штаба был.

— Второй радист, по-видимому, будет и переводчиком. Он, насколько я помню, до сорокового года был гражданином Румынии.

— Так точно! Могу доложить, что Гоменко из крестьянской семьи. Ему около тридцати лет. Рассудительный и находчивый разведчик. Владеет немецким языком, поэтому сможет принимать участие при допросах пленных. Еще одним переводчиком у нас будет Януш Шваб. Мы его зовем Иваном. Незаменимый человек.

— Видите, как изменилось ваше мнение о Швабе, — с улыбкой заметил подполковник. — Помню, с какой осторожностью вы относились к нему летом сорок четвертого, когда вам предложили этого словака включить в состав разведгруппы.

— Совершенно верно, колебался я тогда. Не доверял новому бойцу с такой фамилией. Да и как доверишь человеку, который совсем недавно воевал в рядах фашистской армии. Но вскоре Иван доказал, что у нас он оказался не случайно. Бойцы быстрее меня поняли душу Ивана и поверили ему. Не ошиблись в нем… Хороший воин, патриот своей Родины, люто ненавидит фашистов.

— Мне запомнилась первая встреча с Янушем Швабом. Тогда он подробно рассказывал о своем нелегком жизненном пути. До тридцать девятого года был гражданином Чехословакии. А потом, вы знаете, что гитлеровцы в марте тридцать девятого года разорвали Чехословакию на куски. Чехию и Моравию они присоединили к Германии на «правах» протектората. Часть Словакии объявили так называемым самостоятельным государством, а южные районы Словакии передали Венгрии. Так Шваб и стал гражданином буржуазной Венгрии, вступившей в союз с Гитлером.