— Поговори о чем-то другом, — предложила она.

— Ты смотрел на луну сегодня, Джеф? — спросил Тони. — Она почти полная. Практически все видно.

— Луна, — повторил Джеф. Он лег на спину на пол крыльца и, перевернув один из деревянных стульев, прочно зажав его между коленями. Установив телескоп на перекладине стула, он направил его на небо.

— Что вы там делаете? — поинтересовалась Люси с легкой подозрительностью в голосе.

— Тони научил меня этому, — объяснил Джеф, поправляя телескоп. -Нужно иметь прочную опору, правда, Тони?

— Иначе звезды будут сливаться, — продолжил мысль мальчик, не отрываясь от своего занятия у гамака.

— А расплывшиеся звезды это как раз то, что нам меньше всего нужно. -Он сделал последний поворот трубы. — Посмотрим на расплывшуюся луну, начал он менторским тоном. — Интересно было бы побывать там. Проплыть на каменной лодке по Маре Кризиум… Как это по-английски, Тони?

— Море Кризиса, — выпалил Тони не задумываясь.

Не может быть, чтобы он действительно думал то, что говорил мне, с сожалением подумала Люси, он просто пробовал смутить меня, если он может вот так сейчас играть с Тони…

— А к югу, — рассказывал Джеф, — более приятное место — Маре Фекундитас.

— Море Плодородия, — быстро перевел Тони.

— Мы тебя окунем в него два-три раза, просто чтобы убедиться, — Джеф усмехнулся, лежа на спине, удерживая телескоп, устремленный в небо.

— Джеф, — предупредила Люси.

— Море Спокойствия, Топи Сна, Озеро Мечты, — продолжал Джеф, будто не слышал ее. Его низкий юношеский голос придавал словам приятный оттенок бостонской учености, извлекая завораживающую мелодию из вымышленных названий. — Может в наш век надо переселяться именно на Луну. Когда ты родился, Тони?

— Двадцать шестого марта, — ответил Тони. Он по больничному аккуратно подгибал по углам простыни и одеяла под нижний край матраса.

— Овен, — определил Джеф. Он положил телескоп и откинул голову на деревянный пол крыльца. Его глаза теперь были закрыты, будто он ждал каких-то видений, прислушиваясь к неземным голосам, предвидя знамения с небес. — Знак тельца, чудовища с рогами на небесах. Ты знаешь, как телец попал туда, Тони?

— Ты веришь в эту ерунду? — Тони прекратил трудиться над постелью и посмотрел на Джефа.

— Я верю во все, — сказал Джеф, не открывая глаз, слова его звучали замедленно и сонно. — Я верю в Зодиака и удачу, в перевоплощение душ, в жертвенность и секретную дипломатию, достигнутую скрытыми путями.

— Человеческая жертвенность, — недоверчиво сказал Тони. — И что такое действительно существовало?

— Конечно, — сказал Джеф.

— До каких времен? — скептически поинтересовался Тони.

— До трех пятнадцати вчерашнего дня. Это единственное самопожертвование, которое когда-либо приносило пользу, — сказал Джеф. -Просто попробуй это два-три раза сам — и поймешь, что я имею в виду.

— Ладно, Джеф, достаточно, — сказала Люси, думая при этом: «Он намеренно провоцирует меня, мстит мне». — Тони, обрати на это внимание.

— Фрикс и Гелле, — Джеф продолжал, будто Люси ничего и не говорила, сыновья царя Тессалия. Их третировала мачеха…

— Это так важно для образования? — спросила Люси, решив не подавать виду.

— Чрезвычайно, — ответил Джеф.

— Как ее имя? — спросил Тони.

— Чье?

— Мачехи.

— Это будет на следующем уроке, — сказал Джеф. — И Меркурий пожалел мальчиков и послал тельца с золотыми рогами, чтобы он помог им сбежать. Телец на спине своей вознес мальчиков высоко над землей и все шло хорошо, пока они не добрались до пролива, отделяющего Европу от Азии. Тут Гелле упал и утонул. И пролив этот называется Геллесопонтом до сегодняшнего дня.

А Фрикс, достигнув Колхиды, которая была прекрасным городом в ясную погоду, принес тельца в жертву в знак благодарности и Юпитер пустил бедное мертвое животное парить по небесам среди звезд в знак признательности за услугу, оказанную царским сыновьям… Люси с любопытством посмотрела на лежащего на полу Джефа.

— Вы знали все это до того, как познакомились с Тони? — спросила она. — Ничего подобного, — ответил Джеф. — Я прихожу домой и каждую ночь занимаюсь, чтобы Тони считал меня самым умным человеком на земле. — Он улыбнулся. — Я хочу, чтобы его разочаровывал каждый учитель, которого он встретит после меня, чтобы он испытывал отвращение к образованию и никогда не слушал своих наставников. Это самое меньшее, что я могу для него сделать. — Он резко сел, лицо его было открытым и наивным, глаза при свете лампы горели по-детски чисто и доверчиво. — Тони, — добавил он. — Покажи маме, как ты дышишь, когда плаваешь.

— Вот так, — сказал Тони, кивая головой и делая плавательные движения руками. — Бросок, раз два три четыре, вдох!» — Он наклонил голову набок и широко раскрыл угол рта, будто он был наполовину под водой, и сделал громкий вдох, подражая шуму воды.

— А нет ли какого-то более благородного способа дышать? — поинтересовалась Люси, подумав: «Опасность миновала, все пришло в норму». — Нет, — ответил Джеф. — И этому я его тоже научил. — Сидя скрестив ноги на полу, он обратился к Тони. — Думаешь отец не даром тратит на меня деньги?

— Ну, — дразня потянул Тони. — Почти.

— Солги немного в своем следующем письме, — попросил Джеф. — Ради дружбы. — Он встал, подняв с земли телескоп, приложил его к глазу и посмотрел на Тони через линзы прибора с расстояния десяти фунтов. — Тебе нужно будет побриться, — торжественно заявил он. — Точно через три года, два месяца и четырнадцать дней.

Тони рассмеялся и потер подбородок.

— У меня к тебе вопрос, молодой человек, — Джеф подошел к гамаку и облокотился о цепь, вызвав легкое покачивание. — Не думаешь ли ты, что мне лучше было бы поехать с тобой домой этой зимой после Дня труда и побыть с тобой всю зиму, чтобы еще немного поднатаскать тебя?

— А ты действительно сможешь? — Люси почувствовала, что Тони эта идея очень пришлась по вкусу.

— Прекрати, Тони, — резко оборвала Люси. — Джеф шутит. Ему нужно вернуться в колледж и остепениться до следующего лета. Не раскачивайте гамак, пожалуйста, Джеф, его и так достаточно тяжело стелить.

— Одна вещь не нравится мне в лете, — сказал Тони. — Под конец время летит так быстро. А мы увидимся этой зимой, Джеф?

— Конечно, — пообещал Джеф. — Пусть мама привезет тебя в Дартмут на футбол и на зимний карнавал.

— Мам, мы поедем?

— Может быть, — сказала Люси, потому что не хотела заострять на этом внимания. — Если Джеф не забудет пригласить нас.

— Завтра, Тони, — сказал Джеф. — Я проколю себе руку и кровью напишу приглашение, это будет заключением соглашения. Мы будем перетягивать канат, мы изберем твою маму королевой карнавала, и ее сфотографируют сидящей на большом снежном шаре и все будут говорить: «Черт побери, в Новом Хэмпшире еще ничего подобного не было».

Люси беспокойно поглядела на Тони. «Будь он хоть на год старше, подумала она, — он бы все сразу понял. Может, даже сейчас…”

— Прекратите, — прервала она Джефа, рискуя привлечь внимание Тони. -Не смейтесь надо мной.

— Я не смеюсь над вами, — медленно проговорил Джеф. Он подошел к самому краю крыльца и еще раз направил телескоп на небо. — Марс, — сказал он. Голос его звучал гортанно и драматично. — Зловещая, близкая, красная немигающая планета. Это твоя планета, Тони, потому что ты Телец. Он покровительствует убийству и искусству войн. Становись солдатом, Тони, и ты покоришь сотни городов и станешь не менее чем полковником уже в двадцать три года.

— Да ладно вам, Джеф, — остановила его Люси. — Хватит этой ерунды.

— Ерунды? — удивился Джеф. — Тони, ты считаешь, что это ерунда?

— Да, — рассудительно отозвался Тони. — Но зато интересно.

— Пять тысячелетий люди сверяли свою жизнь со звездами. Египетские цари… — и тут Джеф прервался: — Люси, — при этом его голос приобрел нотки шаловливого ребенка, — когда вы родились?

— Давно.

— Тони, когда у мамы день рождения?