— Мы же зря пришли? Зачем нам его мастерская?

— Не зря, совсем не зря, дружище. Во-первых, мы оценили сами, как обстоят дела у конкурента. Прошло меньше пяти месяцев, а у него нет клиентов. Раньше, ведь, было все наоборот?

С этим утверждением Крип согласился, отметив, что они делали подводы не хуже, чем у Ольса.

— Не хуже, это точно, но вас было меньше, оборотных денег совсем не имелось в наличии и создать запас деталей ты не мог. Так ведь?

— Да, все так.

— В принципе, все это теперь неважно, мои идеи и твоя техническая грамотность, именно, твоя и твоих парней, еще Трон очень пришелся ко двору в мастерской — все это вместе помогло нам победить. Теперь мы — лидеры в производстве подвод, но, всегда нужно использовать то, что создали конкуренты — известное место, несколько опытных работников — на дороге не валяются. Нам их ставить некуда, мест рабочих нет, как нет места для большого количества заказов, — рассказал я свое видение ситуации Крипу.

— Что ты будешь делать, если завтра закажут сразу три подводы? — такой вопрос поставил Крипа в тупик.

— Не знаю, — растерянно ответил он.

— Вот видишь, значит, мы не зря зашли сегодня к Ольсу. Зайдем еще, через неделю и поговорим еще раз. Он скоро согласится на любые условия.

Я помню, как Крип собирался подзабить на арбалеты, когда пришел заказ сразу на три подводы, с ним чуть истерика не началась. Теперь я начал внедрять новые веяния на четыре месяца раньше, поэтому и конкурент созреет раньше, на полную продажу своей мастерской. Тогда, в тот раз, он еще не успел дойти до такого упадка и пришлось его брать в долю, да и времени просто не оказалось, пришлось быстро пристраивать Крипа в хоть какие-то руки.

Сейчас я рассчитываю, с полным на то основанием, пробыть в Черноземье два года, с учетом прошедших уже пяти месяцев, поэтому брать всяких прохиндеев в долю не собираюсь. Одно, только, меня беспокоит, к переходу через перевалы, в составе разведки Гвардии, я должен решить проблему поиска свободного места, в котором Крип сможет производить свои подводы и телеги, сколько ему влезет.

И мастерская Ольса на такое место больше всего подходит, честно говоря, и находится в пятьсот метрах от нашей, и место — прикормленное, да и сам сарай достаточно просторный, побольше нашего. Если еще пару-тройку рабочих у него перехватить, это будет совсем отлично.

После похода к конкуренту, я ушел с работы, добрался до трактира и снова поднялся в номер наверху.

Приник к ставне, поднеся к глазам бинокль, так, лошадь и подвода появились во дворе усадьбы, но, суеты, означающей скорый выезд, я не замечаю. Лошадь распряжена, пасется по двору и это означает, что сегодня Рыжие не собираются выезжать. Да и по времени им не уложиться, ночью их просто не пропустят обратно в город без разрешения высокого начальства.

Эти хлопоты начнутся завтра, с раннего утра, мертвые полежат, пока, в прохладном подвале, будет куплена подвода дров вперемешку с целыми стволами, чтобы огромный костер забрал тела погибших и дал силы живым Рыжим страшно и беспощадно отомстить за них.

Поэтому, я возвращаюсь в мастерскую и тружусь до обеда, после чего, снова заглянув во двор усадьбы, констатирую, что изменений нет, все по-прежнему.

Обедаю вместе с Гритой в трактире, она стала тоже, как и я, фанаткой местной кухни и ей повара готовят всего побольше и даже вкуснее, чем остальным посетителям, поэтому я постоянно таскаю у нее кусочки и часто, просто половиню ее порцию.

— Тебе нельзя столько есть, поэт и певец должны быть постоянно голодными, рассказываю ей, почему я так поступаю.

— Так ты тоже поэт, — замечает Грита, — Ты же так себя отрекомендовал, когда нагло полез знакомиться со мной.

— Да, поэт, и поэтому, тоже останусь голодным, съев пол твоей порции, — ловко выкручиваюсь я.

— Ольг, почему бы тебе не заказать себе отдельно? — сурово вопрошает моя подруга, прожигая меня своими глазами.

— Я же поэт и не могу объедаться, тогда и вторая песня долго будет писаться, а я хочу порадовать тебя через осьмицу, — это серьезный аргумент, вторую песню, про одинокую птицу, Грита очень ждет.

Я напел ее полкуплета и еще мелодию Скопу, и теперь спать мне сразу не дают, сначала выполняя все мои незатейливые желания. Хорошо, что вечером уже не так жарко, как в разгар дня, есть возможность немного размяться на милой.

Следующим утром, еще очень рано я прохожу в свой номер, обслуга в зале трактира дружно зевает, с недоумением глядя на меня, но, вскоре, это меня не волнует.

Во дворе усадьбы я вижу приготовления к выезду, лошадь запрягают, покойников еще не вынесли, но все идет к этому, и я понимаю, что настал тот самый день, к которому я готовился морально последние пять месяцев.

Сегодня я сделаю второй, решающий шаг, к тому, чтобы вычистить кубло Рыжих уродов и люди в городе облегченно вздохнули, особенно те, кому приходится с ними постоянно общаться.

Да и третий шаг придется делать сегодня вечером, главное, чтобы силы остались.

Я спускаюсь вниз, не показывая вида, что очень тороплюсь и, только зайдя за угол, прибавляю шаг. В комнате меня ждет мой рюкзак, лежащий в мешке с лямкой, для удобства ношения.

Вчера я долго думал, не стоит ли мне взять кольчугу, чтобы немного себя обезопасить и решил, что — не стоит. Идти придется следом за похоронной процессией немало, километров пятнадцать и лишние шесть килограммов переливчатой брони мне будут реально мешать.

Я беру мешок с Источником, пару лечащих артефактов, на всякий случай, небольшой запас сушеного мяса и деревянную бутыль, пока без воды. Еще оставляю в мешка магические перчатки, они мне, пожалуй, понадобятся, все же дело предстоит иметь с большим костром. Одеваюсь в обычные местные шмотки, не примечательные совсем и надеваю шляпу от солнца, чтобы прикрыть лицо. Беру с собой еще одну пару обуви, на всякий случай, если придется там натоптать.

Криту я тогда сразу перековал и забрал старые подковы, чтобы утопить их в реке. Теперь поступлю так же, сменю обувь после акции, на самый невероятный случай, если к делу привлекут Охотников и обыск местности проведут профессионалы, которые определят каждую особенность обуви убийцы, если останется хоть маленький след, который я не замечу или просто не будет времени на это.

Отправляется в мешок и полевой бинокль, чего зря глаза напрягать в орлином зрении.

Грита еще сладко спит, выставив белую, мраморную ногу из-под простыни до самых ягодиц, и я некоторое время любуюсь спящей девушкой.

Появляется желание на все плюнуть, не сдались мне эти Рыжие, пусть они — и полные уроды!

Но, я понимаю, что лучше способа быстро и незаметно покончить со всей сворой, точно, больше мне не представится. Сейчас они окажутся не готовы к моему появлению и некому будет рассказать про мое смертоносное участие в судьбе крайне сплоченной группы нелюдей.

Потом, попробуй их выкури тихо из крепости, в которую превращен дом из красного кирпича.

Ранним утром, вместе со всем трудовым народом, я дошел до кузницы Водера, где еще не видно никакой жизни. Кузнец любит поспать, зато, потом, работает до глубокой ночи и своих помощников приучает к такому распорядку.

Дошел и свернул на примеченную тропку, обошел вдоль городской стены несколько заброшенных домов и поднялся на саму стену, упираясь по очереди в разрушенную кладку дома и стены. Не скоро еще дойдут руки у городских властей, чтобы привести этот участок защиты города в порядок, много других важных дел всегда мешает.

Достал из мешка затемненную грязью веревку, чтобы не выделялась на самой стене и, сложив ее вдвое, зацепил за кусок стены, после чего спустился вниз с высоты метра в четыре. Обратно забраться можно даже и без веревки, хватает мест, за которые можно зацепиться рукой и поставить ногу.

Я сдергиваю веревку и беру ее с собой, мало ли, придется вести допрос пленного, хотя, разговорить Рыжего, это трудное дело, по общему мнению.