Я им тоже объяснять не собираюсь, возвращаюсь со светильником на кухню и набираю воду из бочки в деревянное ведро, заранее готовясь мыть свою обувь и мешки с камнями.

Когда я возвращаюсь, пленники уже вовсю крутят шеями, пытаясь увидеть своего врага, но, я не подхожу к ним, вытряхиваю из бочки два тяжеленьких мешочка и оставляю их лежать, подняв немного повыше.

Пусть стечет, насколько это возможно, из пропитанной ткани вино и облегчит мне работу по удалению его остатков из мешковины.

Занимаюсь второй бочкой, так же выбиваю крышку и выплескиваю вино на пол подвала, выложенный крупными камнями с раствором вокруг. Какое-то время вино постоит здесь, в подвале, сразу не просочится в землю, что мне и требуется.

Так же мешочки летят к своим братьям, тяжело звякнув по прилету, и я занимаюсь третьей бочкой, потом четвертой и, вскоре, вижу, что пленники пытаются расползтись, держа головы, как можно выше.

Все, пора заняться ими, бродить по щиколотку в вине я не хочу, его вылилось на пятнадцать сантиметров выше пола подвала и для моих планов этого вполне достаточно.

Прыжком я запрыгиваю на спину одному из Рыжих и под, ненавидящим взглядом второго, наступаю ему на голову одной ногой, прижимая ее к полу. Слушаю с пару минут страшные и ужасные проклятия, пока тело под ногами, сначала сопротивляется, потом судорожно дергается, не затихает совсем. Для верности жду еще пару минут, узнавая о себе столько всего негативного, что даже не подозревал о таких возможностях. Второй Рыжий, путем невероятных усилий, добирается до своего, теперь мертвого брата и пытается укусить меня за носок мокасина.

Хорошо, что он так подобрался, я переступаю с тела на него самого и так же слушаю бульканье и хрипы какое-то время. Когда он затихает, наконец, наклоняюсь и срезаю веревки с рук первого погибшего от моих ног, дальше освобождаю ноги и бросаю веревку к мешочкам с камнями, с которых стекает темная жидкость.

Обыскивать Рыжих я не собираюсь, пусть пояса со всеми сокровищами остаются на своих хозяевах, как доказательство, что они умерли сами, просто захлебнулись.

Захлебнулись усилием воли, а что тут странного? Нелюди же и поступки у них нечеловеческие.

Потом перескакиваю на первого и освобождаю от пут второго. Наверняка, от веревок останутся следы на руках, но, тут я ничего не могу поделать, поэтому не переживаю особо.

Оставляю тела лежать в море вина, от аромата которого уже меня немного подташнивает и возвращаюсь к созидательному труду, так же выбиваю крышки и складываю мешки с добычей выше уровня вина.

В седьмой бочке, стоящей в стороне, ничего не оказалось, как я и ожидал.

Перед тем, как ее вылить, приходится поднять добычу повыше, плотное вино плохо просачивается в землю и уровень его уже сантиметров под двадцать в подвале.

Потом я мою в ведре с водой мокасины, сверху и промакиваю в нем же мешочки с камнями. Возвращаюсь на кухню за новой, чистой водой и полотенцами, которыми протираю свои следы.

Запах вина настолько плотный, что я отламываю одну колбасу и перекусываю ей, чтобы не захмелеть. Потом съедаю еще и вторую, продолжая так же промывать мешки от вина. Выливаю ведро воды в вино и нагружаю его мешками, которые за два раза переношу в кухню и оставляю отмокать в бочке на пять минут, полощу их, как могу, потом выношу в коридор и ставлю на пол, чтобы они стекали.

Теперь, уже окончательно, захлопываю дверь в подвал, оставляя последних Рыжих из городского клана в полной темноте плавать в ароматной жидкости.

— Все же, достаточно легкая и приятная смерть, умереть от слишком большого, чтобы его выпить, количества дорогого вина, — успокаиваю я себя.

Здесь же, около добычи, переодеваюсь в новую пару обуви, вытерев, как следует ноги, промокшие мокасины оставляю плавать в бочке с уже не такой чистой водой.

Спускаюсь в первый подвал, снимаю пучки трав с видного мне тайника и сразу подобрав ключ, еще по памяти, очищаю тайник от мешочка с золотом, как и в тот раз.

Закрываю тайник ключом и накладываю магический скрыт, потом вешаю пучки трав и приправ обратно, с нижними этажами все, я закончил эту эпоху.

Хорошо, что теперь не требуется обыскивать все помещения дома и вокруг не бродит Стража с указанием присматривать за усадьбой. Руки у меня развязаны полностью, и я поднимаюсь к двери на третий этаж, открываю ее ключом, довольно сложным и сначала обыскиваю комнату Старшего, ставни в которой закрыты на пару серьезных замков.

Ничего особо не нахожу, да и не стараюсь, все ценное он забрал с собой, и я вспоминаю, что так и не посмотрел его пояс, лежащий у меня в шкафу, в мешке.

Это — серьезное упущение, мало ли чего там есть и это же улика, если следы от места массовой гибели как-то непонятно быстро приведут ко мне.

Я закрываю дверь комнаты и занимаюсь большим тайником, снимаю магический скрыт и открываю замок, после чего жду, когда вылетит болт и снова задрожит в поставленном напротив, типа, для красоты, деревянном столбе. Выдергиваю его и, вытащив ларец концом кинжала из тайника, бросаю болт обратно, закрываю замок и накладываю скрыт заново.

Закрываю дверь на третий этаж и спускаюсь вниз, к своей добыче.

Здесь складываю сырые мешочки в кожаные мешки, по весу получается около десяти килограммов, солидная добыча мне досталась.

Так, осталось забрать мокасины из бочки, где они отмокали от пропитавшего их вина и запаха, что я и делаю, выжимаю их и кладу к камням.

Теперь стоит подумать, возвращаться ли мне старым путем, через шкаф и как забраться на него обратно. Как-то это слишком сложно и стоит ли мне рисковать, что кто-то увидит, как вор вылезает из окна?

Ну, особо то ничего не увидит, только смутную тень, неясно мелькнувшую.

Ведь, теперь определить, стоит ли кто-то в номерах трактира около окон, отсюда, из дома, мне довольно сложно.

Пойду-ка я лучше нормальным путем, через дверь выйду на темный двор, обойду дом слева и там смогу нормально послушать, есть ли зрители и свидетели моего великолепного выступления.

Я выливаю всю бочку с водой в коридор, ведущий в подвал, чтобы, еще немного смыть следы и скрыть то, что в бочке что-то держали, потом подставляю ее под шкаф и запрыгнув на нее, закрываю форточку на замок.

Затем переворачиваю бочку и ставлю ее на место, выхожу в тамбур перед дверью и нахожу тот самый ключ от замка входной двери на связке. Гашу оба камня-светильника и убираю их в мешок, руки у меня свободные, тяжелый груз за спиной и с мешка ничего еще не капает.

Надеюсь, что двойная кожа продержится до моей квартиры, не подведет умелого грабителя и душегуба, правда, не людских душ, в основном. Эти два местных жулика сами виноваты, хотели ограбить путника на тропе контрабандистов, впрочем, им и так положено судьбой скоро было помереть, именно так и написано на роду. Я, здесь, особо то и не причем, просто мимо проходил.

Сдвигаю засов и открываю дверь, на улице уже темнота, окна домов напротив едва светятся горящими свечами, меня сейчас не видно, и я спокойно вожусь с капризным замком. Оставлять дверь открытой мне не хочется, чтобы соблюсти легенду, да и Стража пусть повозится с дверью.

Закрыв дверь, я обхожу дом и, дойдя до своей лестницы, тщательно ровняю следы, оставленные ей, с остальной землей.

Голос Гриты вытягивает последнюю песню, получается, я провел в доме где-то полтора часа, очень даже быстро управился со всеми делами, что ни говори.

Я перелезаю через забор и прохожу к калитке в воротах, приоткрываю ее и выглядываю в сторону входа в трактир. Пока Грита поет, естественно, никто не топчется на улице, и я прикрываю калитку за собой, после чего, в почти полной темноте, придерживая мешок и постоянно проверяя его, не течет ли он, шагаю к своему двору и новой квартире, бросая время от времени поиск перед собой.

Очень будет обидно получить дубинкой по голове от рядового жулика, расслабившись и потеряв бдительность. Да, еще лишиться мешка с годовым бюджетом всего Астора, пусть и в трудно реализуемых драгоценных камнях.