– Я снял здесь номер, МакКайла, – мягко сказал В'лейн и взял меня за руку. – Пойдем.

– Ты, наверное, всем девушкам такое говоришь, – пробормотала я и резко отдернула руку, замотав головой, чтобы прийти в себя.

– Я презираю девушек. Мне нравятся женщины. Они определенно более… интересны. Девушек легко сломать. Женщина же может удивить.

Девушек легко сломать. Не сомневаюсь, что он сломал не одну и даже не двух. Я не забыла книгу, которую читала у Ровены в кабинете, и о том, что В'лейн считался основателем Дикой Охоты. Мысль об этом рывком вернула меня в реальность.

– Кто он? – снова спросила я, отодвигаясь на самый краешек стула. – И прекрати меня касаться. Ты мне обещал.

Принц вздохнул.

– Как вы, люди, говорите в таких случаях? Делу время, потехе час…

– Плюс моя возможность выжить, – сухо закончила я.

– Я помогу тебе выжить.

– Бэрронс говорит то же самое. Но я предпочитаю помогать себе сама.

– Ты просто человек, к тому же женщина.

Я почувствовала, что непроизвольно задираю подбородок.

– Ты же сказал, женщины могут удивить. Ответь на мой вопрос. Кто он? – Я знаком попросила официанта принести ананас, оставив текилу, и стала ждать.

– Один из нас.

– Что? – Я моргнула. – Гроссмейстер один из Фейри?

В'лейн кивнул.

Во время наших встреч я чувствовала в Гроссмейстере нечто от Фейри, однако в нем читался и человек, точно так же как в Мэллисе и Дереке О'Баннионе. Я думала, что всему причиной мясо Невидимых, которое он ел, но не предполагала, что он может оказаться Фейри.

– Но Гроссмейстер не похож на настоящего Фейри. Почему?

– Потому что он больше не является настоящим. Тот, кто называет себя Гроссмейстером, раньше был Видимым по имени Дэррок, доверенным членом Королевского Совета.

Я снова моргнула. Он был Видимым! Тогда какого черта стал предводителем Невидимых?

– Что случилось?

– Он предал нашу Королеву. Она узнала, что Дэррок вступил в тайный сговор с Охотниками, надеясь свергнуть ее и вернуть прежние времена, когда Фейри не были ограничены Договором и пользовались людьми как временными игрушками. – Чужие, древние глаза внимательно следили за моей реакцией. – Игры Дэррока заключались в том, чтобы долго и жестоко развлекаться с человеческими женщинами, а затем уничтожать их.

Перед моими глазами пронеслось воспоминание: тело Алины, лежащее на холодном столе в морге.

– Я тебе говорила, как его ненавижу? – прошипела я.

Больше я ничего не могла сказать. Мне не удавалось справиться с мыслью о том, что он мучил Алину, а затем бросил ее умирать. Сделав глубокий медленный вдох, я немного успокоилась и спросила:

– Так что, вы вышвырнули его из своего мира и сделали одним из нас?

– Когда Королева узнала о предательстве, она лишила Дэррока власти и бессмертия, приговорив к страданиям и унижению человеческой жизни, а затем и к смерти. Это самый жестокий приговор для Фейри, с ним не сравнится даже уничтожение при помощи магического оружия или… просто исчезновения, как иногда происходит с некоторыми из нас. Сама смерть нам не страшна. Но смертность является страшнейшим из унижений.

Вот высокомерная скотина!

– Он был принцем?

Таким же как В'лейн, убивающий сексом? Неужели Гроссмейстер именно так соблазнил мою сестру?

– Нет. Но даже среди моих сородичей он считался очень старым. И могущественным.

– Но если ты пил из котла, откуда ты это знаешь? – Я почуяла во всем этом какой-то подвох.

Побочным эффектом бессмертия, как рассказал мне В'лейн, было безумие, с которым Фейри справлялись при помощи реликвии Видимых, котла. Выпив зелья, сваренного в этом котле, они лишались памяти и начинали новую жизнь, ничего не зная о своем прошлом.

– Котел не безупречен, МакКайла. Память, как выразился один из ваших актеров, упорна. Котел лишь облегчает бремя вечности, но мы не начинаем с чистого листа. Выпив зелья, мы говорим на том языке, который выучили первым. Дэррок говорил на моем языке – очень древнем, праязыке нашей расы. Именно так мы и узнаем правду друг о друге, несмотря на отсутствие воспоминаний. В следующей нашей реинкарнации мы часто понимаем, что не все воспоминания утрачены. Совет Фейри – не самое приятное место, особенно если ты не можешь отличить друга от врага. Мы стараемся как можно дольше не пить из котла. Иногда часть памяти остается нетронутой. Некоторым приходится пить дважды, трижды, прежде чем память очистится полностью.

– Как мне найти Дэррока? – спросила я.

Теперь я знала его настоящее имя и мне не нужно было ни называть его Гроссмейстером (черта с два он Гроссмейстер или Повелитель!), ни пользоваться детской дразнилкой про большое «Г».

– Ты не сможешь. Он прячется там, где даже мы не можем найти его. Он появляется то тут, то там, пользуясь порталами Невидимых, которые нам неизвестны. Мы охотимся на него, я и несколько других принцев.

– Но как обычный человек может скрываться от вас и перемещаться между реальностями людей и Фейри? – Я не старалась смягчить тон.

Я злилась. Это они во всем виноваты. Это они вышвырнули Дэррока из своего мира, потому что он стал причиной их проблем. И теперь проблемы появились у моего мира, моя сестра погибла из-за Дэррока. Фейри должны были убрать за собой, и быстро.

– Моя Королева не лишила его знаний, о чем сейчас сожалеет. Она была уверена, что Дэррок довольно быстро погибнет. Именно поэтому мы не думали, что в проблемах твоего мира повинен именно он. Став человеком, Дэррок больше не имел иммунитета против большинства ваших болезней, а те, кто привык к жизни среди бессмертных, часто недооценивают опасность инфекций, которым подвержено ваше стадо.

– Знаешь, не только он тут кое-чего недооценил, – холодно ответила я.

Стадо, моя петуния. При всей своей силе Фейри совсем не безупречны, от их ошибок приходится страдать нам, людям!

В'лейн даже не возразил.

– Мы считали, что Дэррок не только будет подвержен болезням. Он наверняка разъярился бы из-за своей смертности и стал одним из преступников. Однако вопреки нашим ожиданиям Дэррок возродил в себе часть силы. Он знал, где искать, знал, что искать, и у него уже были союзники из числа Королевских Охотников. Он сделал то, на что не осмелился бы ни один Фейри, – пообещал выпустить их на свободу из тюрьмы Невидимых. Охотникам нельзя доверять.

– А другим Фейри можно? – сухо поинтересовалась я.

– Охотники перешли все границы. – В'лейн замерцал на миг, словно ему с трудом удавалось сохранять эту форму. – Они научили Дэррока питаться плотью Фейри, чтобы украсть нашу силу!

В'лейн на миг замолчал, и температура упала настолько, что море, насколько хватал глаз, покрылось льдом. Но уже секундой позже все вернулось в нормальное состояние.

– Когда мы найдем Дэррока, он будет умирать очень долго. Королева заставит его страдать вечно. Мы не поедаем себе подобных.

Я резко отвернулась и уставилась на море. Я ведь тоже виновата, и эта вина словно светилась неоновыми буквами на лбу: «Фейриедка». Дэррок научил Мэллиса, Мэллис научил меня, а я втянула в это Джайна. И у меня не было ни малейшего желания страдать целую вечность.

– Чем я могу помочь?

– Дэррока мы отыщем сами, – ответил В'лейн. – Ты должна исполнить волю Королевы и найти книгу. Стены между нашими мирами опасно истончились. Если Дэррок разрушит их, все Невидимые вырвутся на волю. Без «Синсар Дабх» мы окажемся так же беспомощны перед их ордами, как и ты. Мы не сможем загнать Невидимых обратно. Если мы проиграем, это станет концом твоего мира и гибелью твоей расы.

Он помолчал, затем мрачно добавил:

– И, вполне возможно, моей тоже.

В четверть десятого я уже была в магазине. Ждала Бэрронса и очередного урока сопротивления Гласу. Хотя у нас установилось нечто вроде вооруженного перемирия, Бэрронс наверняка злился на меня, и я размышляла над тем, как именно проявится его злость.