Автобус все никак не мог уехать — поисковый отряд наотрез отказывался уезжать без Катерины. Водитель пробовал ругаться, экскурсионная группа начала разбредаться по заправке.

— Ола! — женщина улыбнулась и помахала рукой Феликсу. — Ви оставить это!

Она подошла ближе и протянула ему... брусок, выданный Луизой!

— Ничего себе, — Феликс прижал руку к карману джинс — пустому!

Дама, похоже, израсходовала весь свой запас русского и перешла на латынь:

— Оркена фон Скальва, — представилась она, почти просунувшись внутрь машины через опущенное стекло.

Оркена рассказала, что они с мужем и девочками, Нильсен и Эстой, приехали на похороны Шабы, бывшего им дальним родственником.

— Фон Скальва... а вы не родственники Марии-Луизы? — уточнил Феликс, стараясь поддержать светскую беседу с женщиной, нависшей над ним, как стоматолог над пациентом. Оркене не хватало только белого халата и бормашины.

— По мужу, — подтвердила она, — фон Скальвы — древняя семья, они жили здесь с незапамятных времен. О, это их исконные земли! Знаете, у них такая богатая история!

Оставив мужа заниматься делами, она решила приобщить девочек к исторической родине, чтобы не скучали. Местные маги, занятые подготовкой к похоронам, не озаботились организацией досуга для прибывшей родни и ей пришлось взять экскурсию в человеческом агентстве.

— Это ничего, — сказала Оркена, — многое переплетено в нашей истории. Вы знали, что в семье фон Скальва выдавали девочек за человеческих правителей?

— Эм, — Феликс говорил медленно, старательно подбирал латинские слова, стараясь не ошибиться, — нет, я думал, ведьмы не выходят замуж за людей. Это же... не принято.

— Они даже однажды отдали девочку за трансильванского господаря. О, Нильсен ужасно этим увлекается! Да, Нильсен?

Нильсен опустила в землю темные глаза, опушенные длинными ресницами, затеребила рукав куртки.

— Мама... — прошептала вторая девочка, выражая легкое недовольство.

— Точно! — воскликнула Оркена, вспоминая, зачем она вообще подошла, — скажите, где мне взять такую же кошку? Или, может, продадите свою? Девочки требуют, — она рассмеялась, — да, они требуют точно такую же кошку, как у вас!

— Не понимаю, о чем вы, — неуверенно начал Феликс, — какая кошка?

— Ну как же, — Оркена продолжила улыбаться, — у вас под пассажирским сиденьем сидит чудесная белая кошка, глаза так и сверкают!

Сомнений не было — Оркена была магом и прекрасно видела Катерину. Она также видела и печать Министерства — потому и подошла, и почти сразу заговорила на латыни — не сомневалась, что он ей ответит. Все знают, что без знания латыни в Министерство Магии не берут.

— Вы знаете, — Феликс поежился — злить колдунью, пожелавшую обзавестись новой игрушкой для дочерей, не хотелось; матери и за меньшее проклянут, — я вам свою не отдам. — Оркена нахмурилась и стажер спешно добавил, — но я постараюсь связаться с заводчиком, узнать, есть ли еще такие красавицы!

Свое обещание он закончил доброжелательной улыбкой, очень надеясь, что она замаскирует его ужас от складывающейся ситуации и откровенные сомнения по поводу наличия в природе точно таких же кошек.

Оркена с явным облегчением выдохнула и заулыбалась еще веселее. Девочки тоже обрадовались: еще бы, у них будет котёнок!

— О, так даже лучше! Надеюсь, все разрешится к похоронам, — прошептала она Феликсу напоследок и подмигнула, — муж занят делами, а я с двумя детьми скоро с ума сойду! Надеюсь, похороны больше не перенесут.

Она отпрянула от двери, готовая попрощаться.

— Подождите, вы хотите сказать, что похороны Шабы перенесли? — спросила Феликс.

— А вы не знали? — удивилась Оркена. — Мне с утра позвонила девушка... Дарина Ше-ре-ме-те-ва, — проговорила Оркена по слогам непривычную фамилию.

— Интересно, почему она вам звонила? — спросил Феликс скорее себя, чем колдунью.

— Ну как же, — Оркена улыбнулась, — она — главная помощница Атлана Шабы, все похороны сейчас на ней. Говорят, этим должна была заниматься жена Атлана, но куда-то пропала. Удивительные женщины в этих землях, совершенно удивительные!

— Удивительные, — согласился Феликс, не зная, чему удивляться больше: стремительной карьере Дарины, слухам, которые она распускает, обзванивая колдунов и ведьм, или же тому, что похороны, собравшие в Калининграде небывалое число магических гостей со всего мира, перенеслись.

— Ах да, — спохватилась Оркена, — ваш кофе!

Колдунья передала Феликсу стаканчик, забытый им на крыше фордика. Они попрощались, пообещав обязательно встретиться к Зеленоградске, который Оркена, как и Луиза, упорно называла старым немецким названием — «Кранц». Феликс очень надеялся, что обещание выполнить не удастся и эта их встреча на заправке — последняя.

— Что?!— спросил он у Катерины, когда они выехали на дорогу и кошка вылезла из своего укрытия и начала сверлить его недовольным взглядом. — Лучше было сказать, что я не маг? Тогда они просто отобрали бы вас. А меня... заморозили или что вы там делаете с людьми?

Кошка осмотрела припыленную шерстку, потерла забрызганные серыми капельками лапки о сиденье — не помогло.

— Ерунда, — задумчиво сказала она, — максимум — отвела бы тебе глаза.

— Что, даже ругаться не будете?

— На сегодня лимит исчерпан.

— А что, есть какой-то лимит? — заинтересовался Феликс.

На въезде в Зеленоградск агента и его водителя встретили активно строящиеся современные высотки. По Московским меркам — парочка домов, по Зеленоградским — район, прирастивший площадь города на треть.

Двадцать первый век в лице многоэтажек с симпатичными панорамными окнами и хорошенькими светлыми фасадами (не без прелести — гораздо милее серых панелек и барачных хрущёвок, среди которых вырос Феликс) быстро сменился на конец века двадцатого — мимо промелькнули разношерстные коттеджи и коттеджики, поставленные вперемешку с обычными деревянными зданиями типа «изба русская, обыкновенная».

Но и они пропали, полностью уступив старым, ещё немецким, домам. В центре городка, у самого моря, на площади с сияющей гирляндами пышной новогодней ёлкой, Зеленоградск закончился.

Во все стороны от рождественского дерева, украшенного скорее на европейский, чем на русский, манер, брусчатыми улочками, изящными маленькими домиками, разбегался прусский городок Кранц.

Туристы покупали леденцы, бегали счастливые дети, наглые черно-белые коты нападали на зевак и требовали свою долю знаменитых слоек с моцареллой и шпинатом, обильно присыпанных раззолоченным в печи кунжутом.

Ни на площади, ни рядом с ней мест для парковки не нашлось: эти улочки были построены еще во времена, когда для парковки транспортного средства водителю требовались конюшня и ведро овса, а никак не кусок асфальта два на четыре с половиной метра.

Фордик пришлось бросить между немецкими домиками конца девятнадцатого века, на площадочке, чудом найденной в переплетениях дачных улочек, узких и извилистых, как туннели столичного метро для проезжающих по ним поездов — ровно такой ширины, чтобы проехать, не более.

Катерине не терпелось отправиться на место преступления — в парк. Он оказался недалеко. Как и всё в крошечном Кранце.

— Что значит, нельзя? — уточнил Феликс у вынырнувшего из-за куста мужчины в чистенькой оранжевой жилетке.

Ворота в парк были обмотаны тревожной желто-чёрной лентой, поверх которой висела табличка «АВАРИЯ ВХОД ВОСПРЕЩЁН».

Мужчина приветливо улыбался, что было крайне нетипично для сотрудника коммунальной службы и вызывало куда большую тревогу, чем новость о прорванной канализационной трубе.

— Нельзя, — продолжал улыбаться он, — парк перекрыт, посторонним вход воспрещён указом Министра.

Катерина деловито осмотрелась — прутья в заборе стояли так широко, что кое-где пролезла бы и овчарка. Подмигнула Феликсу обоими глазами и развернулась — искать менее официальный (и менее охраняемый) вход.