Да, стирать копящуюся изо дня в день гору трусов вчера мне было лень. Эх, где бы найти домохозяйку за половину минималки? А лучше вообще бесплатно. На сайте знакомств или групповых свиданиях, конечно, но мне сейчас не до этого.

Перед тем, как взяться за книги, пришлось вернуться за полотенцем и тщательней вытереть тело. Если у меня и был пиетет перед чем-то или хоть какое-то уважение, то только перед книгами. Закапать их водой с примесью соли для ванн было бы неприятно.

Интересно, что в не самой крупной двухкомнатной квартире в не самом крупном однокомнатном зале вполне себе уместилась в углу настоящая библиотека. Ну, такой мини вариант, чисто для домашнего пользования. Порядка тысячи томов, несколько стеллажей, удобный столик у панорамного окна.

Жаль, что ассортимент уж больно специфичный. Но сам уголок очень удобный, даже уютный. С этими стеллажами до потолка он выглядит как отдельный закуток. Самое то для интроверта-книголюба, каким был оригинальный Кано. Каким, по большей части, являюсь и я.

Ладно, начнем помолясь. Пожалуй, сегодня просто найду все тома, где упоминалась местная магия. Те, что читал, те, что отложил, те что вовсе в руках не держал. А завтра рассортирую по приоритету и буду разбираться. В свете последних событий стоит получше разобраться в собственном даре. Раз уж основная цель в виде стабилизации личности достигнута и даже перевыполнена.

Eсли бы я всё назвал, чем я располагаю, да вы бы рыдали здесь!

Виктор Черномырдин.

Итак, вот он — первый том, из которого я узнал о магии. «Философия вещей» Асикаге Тороясу. Невероятно нудное чтение, в котором автор долго и велеречиво пишет наставление новому поколению по выбору рейбуцу. Что такое рейбуцу не объясняется, но, по иероглифам можно догадаться. Рей — духовная энергия, моно (буцу) — вещь, предмет.

Казалось бы — интереснейшая вещь: книга о магии, как она есть. Жаль, но уважаемый автор мои восторги обломал почти сразу. Я едва осилил затянутое вступление, а потом оказалось, что это далеко не самая скучная часть. Хорошенько прополоскав читателю мозг на тему того, как правильный выбор рейбуцу повлияет на дальнейшую жизнь (судя по максимально общим фразам — примерно никак), мэтр Тороясу начинает с места в карьер описывать самые разные предметы, а также долго, пространно и со вкусом философствовать.

Причем делать это в классическом азиатском стиле — нести несвязную ахинею вроде предназначения или нитей судьбы, приводить в пример свои стихи-танка (бездарные), натужно выдавливать из себя «мудрые» фразы. Впрочем, с последних я хотя бы посмеялся.

Однако больше всего страниц было посвящено основной теме — рейбуцу. Тороясу писал обо всем подряд: о происхождении вещей, которые потенциально могут стать рейбуцу, их значении, упоминании в божественных хрониках. О том, какими древние вещи, вроде кисточки или боккена, задумывались изначально, во что превратились, какое философское положение или явление они могут означать.

Причем в одной главе старый маразматик мог описать как парадный меч, так и глиняный ковш для не успевших добежать до уличного сортира. В итоге и тот, и другой могли означать обрыв, завершение, а также накопление и грань. Вместе с сотней других вариаций.

Но если вдруг находился храбрец, что сумел одолеть почти тысячу страниц пространного анализа всякого хлама, то ему в качестве награды полагался второй том. В нем древний восточный философ все-таки слегка раскаялся, и хотя бы сделал подобие структуры в своем тексте. Содержание, правда, как было упоротым, так и осталось.

Во второй книге читателю предлагался к ознакомлению огромный список терминов, использовавшихся в первом томе. Вроде тех самых «завершения», «накопления» и так далее. Теперь термины раскрывались подробнее, плюс к ним прилагался список из стихий вместе со спецификой раскрытия. Именно это, как мне поначалу казалось, является подлинной магией.

С помощью некоторых упоминаний в детских книжках вкупе с местной беллетристикой, мне все же удалось примерно понять, что имел в виду и о чем писал Асикаге Тороясу. По всей видимости, здесь у каждого мага должен быть личный медиатор, конкретно в Японии называемый рейбуцу. Именно через него маг и влияет на мир своими силами.

Медиатор может быть самым разным, никакой конкретики я не нашел. К нему полагалась некая мифическая привязка, но, что она означает, я также не смог узнать. После нахождения и привязки инструмента, маг ищет сначала свою стихию, потом одну из концепций вещи: для чего она была предназначена или что символизирует. А самым последним шагом выводит свою стихию из этой концепции.

Единственный пример, который мне попался — это велеречивое описание собственного рейбуцу из второго фундаментального труда моей библиотеки. «Искры под облаками», Ходзё Угедей. К моему глубочайшему сожалению, ни в ней, ни в других книгах рецепта поиска стихии, медиатора или его привязки не было. Только талмуд по философским концепциям, но без других сведений он бесполезен.

Возвращаясь к примеру. Незабвенный Угедей в своей нетленке писал как придется, перемежая типично дневниковые записи наставлениями к молодым, штрихами к портретам деятелей той эпохи, а то и вовсе отрывками из труда другого своего современника, чей текст он воровал чуть ли не главами.

Но, если отбросить шелуху, то аристократ Ходзё пишет о своем становлении магом. Его стихией оказался огонь, а рейбуцу стала обычная кисть для письма. Ох, как ярился его отец! Даже чуть не сломал инструмент. Остановило его то, что привязывать придется обломок вместо целой вещи.

Сам процесс привязки описан не был, а вот сомнениями по поводу концепции своей вещи Угедей делился сполна. Вот только из-за архаичного стиля и двусмысленных иероглифов понятно было с пятого на десятое. Например, что огонь считался самой легкой и примитивной стихией, но вот правильно воплотить его было трудно. Что будет, если воплотить его неправильно? Ослабление магических сил, замедление развития и напряг с заклинаниями. Не смертельно, но довольно чувствительно.

Но как вообще может сочетаться кисть с огнем? На первый взгляд — только как топливо. На второй — тоже. Однако, оказалось, что концепций под огонь можно придумать довольно много. Особенно, если это дело пойдет не только под огонь, но и под рисовую бражку.

Принцип истончения. Как тушь уходит с ворса кисти, оставляя после себя лишь капельки и пятнышки, так и дрова, попадая в огонь, улетучиваются в небо, оставляя после себя лишь уголь и золу.

Принцип созидания. И кисть, и огонь создают что-то новое, меняют очертания предметов, с которыми взаимодействуют.

Принцип перерождения. И чернила, и топливо под действием огня и кисточки как бы уходят, перерождаются в новое состояние, становятся чем-то другим. Чуждым прежнему образу и положению.

А также много других подобных рассуждений. Некоторые концепции были буквально в одно предложение, если не слово, другие — описывались несколькими листами. Были легкие, были сложные. Были остроумные, были идиотские. Ни те, ни другие, ни третьи я читать не стал. Только скоренько пролистал, остановившись на той системе, что в итоге выбрал сам автор.

Мудзё. Один единственный иероглиф. Из-за него мне пришлось в тот день идти в библиотеку и искать расшифровку. Оказалось, что это термин эфемерности, изменчивости, быстротечности времени. Как раз в эпоху автора под влиянием этой концепции сложилось целое направление в живописи. «Время уносит людей, чувства, разрушает дворцы и хижины, изменяет очертания морского берега».

Как же это помогло придворному в его магии? Очень просто. Его огонь обрел какую-то призрачную форму бледно-голубого пламени. Не причиняя прямого вреда, он лишал сил, вытягивал энергию и эмоции, дарил апатию, безразличие, телесную немочь.

Орудие не прямого воздействия, а проклятий, начертанных кисточкой на рисовой бумаге. Хотя в дальнейшем Ходзё описывает и более подходящие в реальной схватке заклинания. Жаль, что он упоминает их вскользь, да и о подвигах своих повествует неохотно. Также как и о реальных применениях своей кисти и столкновениях с другими магами. Абсолютно никакой конкретики.