— Кодзуки-сама… — С печальной покорностью сказала она и погладила меня по руке, — Все будет хорошо.

— Вряд ли, — Отозвался я. Мы оба сидели на кухне, давились наскоро разогретым карри из готового набора и неумело заваренным Цуру чаем. Я молчал. Молчала и девушка, но ожидание в ее глазах все сильнее менялось беспокойством. Слава Ками, вряд ли она думала, что я повредился умом. Скорее переживала, не отбили ли мне в драке последние мозги.

— Как ты понимаешь, я нарвался на драку. Не знаю уж, насколько случайно, но пришлось давать отпор.

— Как при нашей первой встрече?

— Да, — Я невесело хмыкнул, — Сплошная романтика. Ночь, улица, полная луна, пятеро пьяных ублюдков, одинокий я. В неадекватном состоянии из-за гребаного письма. Хотя, моя ярость пошла скорее в плюс. В нормальном состоянии я бы их не вывез.

— Почему вы не убежали? Почему не позвали на помощь! — Девушка вдруг вскочила со стула и ударила кулачком по столу, — Эта бесполезная Цуру могла только сидеть и чувствовать, как дрожит наша связь. Вы чуть не погибли..!

Я только хлопал глазами на эту совершенно неожиданную вспышку. Как же тяжело ей пришлось: сидеть дома, ощущать, как слабеет, тускнеет наша связь. Понимать, что я на грани смерти, но лишь бессильно ждать, не в силах помочь.

— Эта Цуру хотела бежать к вам. Хотела прийти на помощь! Хотела защитить! Но проклятая Сусаноо дверь никак не открывалась… — Она все же заплакала. Опять.

Я осторожно прижал ее к себе, погладил по мягким волосам, вдохнул пьянящий травяной аромат:

— Ты все сделала правильно. Ты не воин, Цуру. Ты — целитель. У тебя невероятный дар спасать жизни. А я, я умею только их отнимать.

— Вы убили их, да? Поэтому Кодзуки-сама так больно? — Спросила она, мягко отстраняясь.

— Одного, остальные остались живы. Но так ничуть не легче, — Я покачал головой, а затем вышел в коридор, чтобы вернуться обратно с двумя банками муги-тя.

— Вот, — Поставил одну перед птицей-оборотнем, — Мой, кхм, любимый напиток. Он позволял мне остаться собой все эти месяцы. Может и сейчас станет легче? Я открыл банку, сделал большой глоток.

«Фу. Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но вкус комбу даже мерзотнее, чем умибоси. Производители превзошли сами себя!»

После щедрого глотка я закашлялся, сморгнул выступившие слезы. Черт, рыбой несет, как у нас в утренней маршрутке. Да еще привкус не то вяленого мяса, не то копченой скумбрии не первой свежести. Такой торговали на некоторых станциях поезда, а потом весь вагон стабильно вонял ей еще сутки. Я даже слегка поностальгировал.

— Что это? — Цуру последовала моему примеру. Осторожно открыла банку, ойкнула, когда напиток зашипел и начал выливаться, сделала глоток.

— Горько, — Пожаловалась она, — А потом сладко. Как такое может быть?

— Люди те еще затейники, — Я залпом допил остатки, бросил банку в мусорное ведро, — Не расскажешь, чем занималась весь день? Ну, и как пряталась от Харады.

— Ничего особенного, — Птица-оборотень дернула плечиком, — Эта любознательная Цуру почти все время смотрела ваш демонический ящик. Потом попила чай, снова посмотрела… И тут вдруг пришел ваш друг! А Вы даже не сказали, что, кроме Кодзуки-сама, здесь живут другие люди! — Она обиженно ткнула в меня пальчиком.

— Не живут, — Я пожал плечами, — Мы вообще недавно познакомились. Просто он слегка, гм, беспардонный. Не ожидал, что Рю возьмет и влезет ко мне в квартиру без спроса.

— Он сначала долго звонил в какой-то шумный, монотонный колокол, потом стучал. Эта наивная Цуру думала, что человек уйдет, но приятель Кодзуки-сама начал возиться возле двери и скрестись. А Вы даже не сказали, как погасить ящик!

М-да, ну и картина. Харада ломиться с одной стороны двери, Цуру сидит с другой, и молится, чтобы он ушел. Потом в панике бегает по квартире, кричит на телевизор, размахивает пультом, давит на все кнопки сразу. Я невольно улыбнулся.

— Вам смешно! — Возмущенно вскинулась девушка, — Этой благоразумной Цуру было так сложно и страшно, а вы смеетесь!

— Прости-прости. Так ты выключила телек?

— Телек? А, ящик. Да, он погас, когда я пригрозила ему Вашим гневом, — Довольно кивнула эта святая простота.

«Скорее всего, случайно нажала на кнопку. Ну и славно».

— Потом эта быстрая Цуру отнесла чашку обратно на кухню, и спряталась в шкафу. А Ваш варвар ходил по комнатам, громко топал и разговаривал сам с собой! — Сдала она рыжего преступника.

— Бывает, — Хмыкнул я, встал из-за стола и пошел мыть посуду.

— Кодзуки-сама, позвольте мне…

— Не стоит. Ты ведь устала, верно? Выложилась до самого донышка, — Девушка и правда выглядела очень бледно, движения стали вялыми, да и зевала она через раз, — Отдыхай, вассал. Ты сегодня очень мне помогла.

— Эта Цуру была полезной? — Спросила она робко, прежде чем отправиться на боковую.

— На все сто! — Улыбнулся я.

— Тогда спокойной ночи, Кодзуки-сама.

— Ага, — Отозвался я и тихо добавил, — Пусть хоть у тебя она будет спокойной.

В своих кошмарах я не сомневался: холодное, истерзанное лицо Йошимуры прочно поселилось на внутренней стороне моих век.

Друзья! Давайте совершать ошибки выживших!

https://old-radist.livejournal.com/1582087.html

— А теперь вернемся к вечерним новостям, — Четкий, профессионально поставленный голос молодой дикторши раздавался из небольшого телевизора, подвешенного на кронштейне к участку стены.

— В центре Токио произошел всплеск насилия. Молодежные банды вот уже второй день собираются в толпы, устраивают массовые драки, провоцируют беспорядки на улицах. Только за прошлые два дня было зафиксировано трое погибших и более двух десятков пострадавших. Многие из жертв хулиганов отправлены на больничную койку, а несколько молодых ребят — в реанимации.

В показанных на новостном канале кадрах мелькали то целые процессии байкеров в замотанных шарфами лицах, то кадры мобильной съемки массовой драки банд где-то в Синдзюку, то просто сцены обезображенной вандалами местности, со следами крови, разбитыми окнами, граффити, мусором и другой атрибутикой молодежи.

Показывают и людей: орущие в полицейских заломах отморозки, мрачно сидящие в кутузке участники уличных драк, несколько разбитых в аварии байков с толпой вокруг них. Но вот, картинка сменилась, и теперь на экране можно разглядеть пустынную улицу, мрачный особняк на заднем фоне, кареты скорой помощи, избитые тела подростков.

Большая часть в откровенно ужасном состоянии. Не помогает даже «мозаика» на лице и пострадавших частях тела. Одну из жертв показывают крупным кадром. Здесь цензура не требуется: мертвое тело прикрыто простыней.

— Посмотри, что за ужас, дорогая сестрица! — Рыжий парень кричит через всю комнату, в его голосе сарказм пополам с любопытством.

— Чего тебе, придурок? — «Сестрица» ниже его ростом, не имеет таких ядерно-рыжих волос и оптимистичного характера. Зато у нее в запасе длинные ноги, красивое личико и необычные волосы: каштановый цвет правой стороны соседствует с молочно-белым левой.

— Наш район, — Кивает Харада Рю на экран телевизора, — Тот самый дом, между прочим.

— Черт! — Она раздраженно закусывает губу, — Теперь там будет не протолкнуться от полиции и гребаных неформалов.

— Да ладно тебе, ночью вряд ли кто-то сунется, — Отмахивается рыжий, — По крайней мере, не сразу. Подождут пару дней. Тем более место довольно жуткое. Полезут разве что совсем отбитые, а такие сейчас залягут на дно.

— По твоей логике, там и драки не должно было быть, — Ядовито хмыкает девушка, — Наши одногодки на поехавших бандитов не тянут. Или это твой бестолковый дружок постарался?

— Да не, он и мухи… — Харада замирает на месте, скашивает глаза на бегущую строку в самом низу экрана, — А ведь сходится, — Потрясенно шепчет он. Брат с сестрой обеспокоенно переглядываются, а затем синхронно поднимают голову к потолку, откуда слышится звук набираемой ванны.