– И еще… – Тамара Генриховна немного смутилась. – Я все понимаю, со стороны это может показаться ужасной глупостью. Но Антон говорил, что вы очень хорошо умеете гадать на картах. – Она выпрямилась и заискивающе попросила: – Вы ведь можете сказать, что нас ждет? Сразу, без гороскопов, сейчас.

– Я могу вам погадать, конечно, но… Во-первых, у меня карт с собой нет.

– У меня есть! – подняла палец Тамара. – Один момент…

– Подождите, подождите, Тамара Генриховна! Дело в том, что я могу гадать только на своих. Они – цыганские, не простые. Но я вот что хотела вам сказать. Знаете, здесь очень много тонкостей. Моя тетя, цыганка, учила меня так: пока карты не разложены, судьба не определена. Есть выбор. Карты раскинешь – все. Как карта ляжет, так и будет. Поэтому часто гадать нельзя. Учтите это…

– Но мы ведь не будем часто, – настойчиво попросила она. – Давайте завтра.

Домой я поехала на метро. Сейчас не время разъезжать на такси. Деньги еще могут пригодиться.

Дома меня ожидал «приятный» сюрприз. Чайник сгорел дотла и обуглился. В коридоре висел смрад. И было ужасно холодно из-за открытого настежь окна в кухне. Все-таки этим утром соседка Лиля спала как-то по-особенному крепко. И вылезла из постели только на запах паленого. К счастью, она была психоаналитиком. А потому не стала меня ругать.

– Гелка, ты часом не влюбилась? – мягко поинтересовалась она.

– Увы, Лиличка. Увы, – сильно удрученная содеянным, ответила я.

– И напрасно! – сделала вывод Лиля. – Тогда бы во всем этом был хоть какой-то смысл…

Впервые в жизни я полностью с ней согласилась.

Я не верила своим глазам. Я никогда такого не видела. Мне нужно было успокоиться. Я все бросила и стала ходить по комнате.

Передо мной лежали две астрологические натальные карты, нарисованные от руки. Я просидела весь вечер, обложившись отксеренными в Публичке таблицами Эфемерид, конспектами Эльги Карловны и четырьмя томами Авессалома Подводного. Первая, математическая часть работы была сделана.

Сразу скажу – результат оказался совершенно неожиданным.

Натальную карту Эдика Шелеста я пока отложила. Ничего особенного она собой не представляла. С ней нужно было разбираться.

А вот космограмма Туманского выбила меня из колеи.

Владимир Туманский, уроженец Новосибирска, двадцати восьми лет от роду, судя по гороскопу, являлся личностью уникальной.

Я считала себя знатоком личных гороскопов. Я перевидала их, наверное, целую тысячу. Но о том, что такое Стеллиум, знала лишь по книгам. Человек с таким положением планет обладает особой концентрированной силой.

Не вдаваясь в подробности, скажу: Стеллиум – это соединение в гороскопе нескольких планет в одной точке. На небе это явление известно как парад планет. Бывает очень редко. Даже Вифлеемскую звезду, которая зажглась перед рождением Христа, многие астрологи считают соединением Сатурна и Юпитера, которое как раз должно было быть в то время. Каждая из этих планет светится в несколько раз ярче любой звезды. А когда они соединяются, это выглядит, как лампа.

У меня на листке вырисовывался Стеллиум из двенадцати соединений. Как такое возможно, когда планет всего девять? Но тут у меня получался еще один фокус. Положение Солнца, то есть знак Зодиака, определяет характерные черты только половины личности. Вторую половину определяет Асцендент – Знак, восходящий в минуту рождения над горизонтом. Он меняется каждые десять минут. У Туманского Асцендент соединялся с Солнцем. Он не был наполовину Скорпионом, наполовину каким-то другим знаком. Он был Скорпионом. И еще раз Скорпионом. И еще десять раз Скорпионом.

Марс и Венера стояли в соединении между собой, что обещало редчайшую гармонию с противоположным полом. При этом и Марс, и Венера соединялись и с Солнцем, и с Асцендентом. И то же самое делал Юпитер, планета удачи, соединившись в свою очередь с ними со всеми.

Но и это было еще не все. Неизвестно какими судьбами оказавшийся на их фоне таинственный Плутон окрашивал каждое светило по порядку мистическим обаянием, нечеловеческой целеустремленностью, чертовской удачливостью и гипнотической властью над умами и сердцами людей.

Это было похоже на астрологическую шутку. На такое же невероятное происшествие, как два трамвайных билета подряд со всеми одинаковыми цифрами. На выигрыш миллиона в рулетку.

На всей Земле в тот день такое уникальное совпадение случилось только над Новосибирском и только в четыре пятнадцать утра по московскому времени. А потом все эти космические соседи очень быстро разъехались по небу и больше таких шуток не устраивали. Я была заинтригована. Более того, мне жутко захотелось своими глазами увидеть этого человека.

Сравнивать гороскопы Туманского и Шелеста, на мой взгляд, не имело никакого смысла. Но и говорить об этом трепетной матери Тамаре Генриховне тоже было нельзя.

Надо было думать.

Эльга Карловна однажды сказала нам интересную вещь, которая меня удивила. Если человек пришел к вам с конкретной проблемой, то ищите решение именно этой проблемы. Никогда не говорите лишнего, того, о чем не спрашивают. Чем меньше вы вмешиваетесь в судьбу, тем лучше для вас и для самого клиента.

Эльга Карловна предупреждала нас, что сам астролог перед составлением карты должен соблюдать пост и уединение, иначе кармические запутки, в которых ему предстоит разобраться, могут перекинуться на него. Девчонкам все это казалось похожим на анекдоты про крокодильчиков, которых сумасшедший перекидывает на врача, а врач обратно на сумасшедшего. Но я не видела в этом ничего смешного, потому что именно так делала баба Нюра при снятии порчи. Надо уметь защищаться.

Чтобы найти что-нибудь утешительное для Тамары Генриховны, необходимо хорошенько разобраться во всех тонкостях и нюансах. Что-нибудь обязательно найдется.

Например, что у Эдика, несмотря на наличие таланта, покровителей и работоспособности, совершенно нет воли к победе. Он всегда будет жертвой фантомных, ни на чем не основанных страхов. И конкурсы – совершенно не для него.

У Туманского в гороскопе тоже есть слабые места. Стеллиум неуязвим, но остальные планеты вовсе не безупречны. Неудачно расположенный Сатурн говорит о том, что за все в жизни приходится бороться. С неба ничего не падает. А Луна разрывается между мыслями и чувствами – это тоже минус.

Поздно вечером позвонил Антон.

– Ну что там у тебя, Звездинская? Процесс пошел? Будущее вытанцовывается?

– Ничего смешного, между прочим, нет, – грустно ответила я. – Достань мне компьютер и электрочайник. И желательно побыстрее. Иначе я расскажу, что ты про меня все наврал и фамилия моя никакая не Звездинская.

– Это что за наезд? – спросил меня Антон. – Спирт, спирт, огурец? При чем здесь чайник?

– А при том, что когда ты меня похитил вместе с мусорным мешком, у меня, между прочим, чайник на плите стоял. Или чайник гони, или деньги за такси я тебе возвращать не собираюсь.

– У тебя появляется деловая хватка, Лина. Скоро ученик превзойдет учителя.

– Боже, какое самомнение!

– Про такси, кстати, я уже забыл. Хорошо, что напомнила, – буркнул он. – Компьютер я тебе заброшу. А насчет чайника – извини. Пару раз поработаешь на семейку Шелест, купишь себе десять чайников и прицеп в придачу.

На этот раз мой визит к Тамаре Генриховне был тщательно подготовлен. Время я постаралась назначить сама. Она настаивала на одиннадцати утра, а я клялась, что могу только вечером. И потом, карты такая вещь… обращаться к ним лучше после захода солнца. И при свечах.

Я включилась в эту игру. И теперь мне хотелось произвести впечатление на госпожу Шелест.

Я вынула из шкафа старое мамино нарядное платье. Оно было настолько старомодным, что выглядело уже экстравагантным. Мама носила его двадцать пять лет назад. Тогда она была такой же худенькой, как я сейчас. Черный плотный атлас благородно поблескивал в мягком вечернем свете. Наивные вытачки на талии и груди подчеркивали фигуру. Весь его утонченный силуэт выгодно контрастировал с современными вещами.