На темной коряге у зарослей, на солнцепеке сидела серебристая рысь! Захватив ветви лапой, она совершенно спокойно объедала с них ежевику, как будто синие ягоды были естественной пищей для хищника. В пасти сверкали большие клыки. Ее мех выделялся на фоне листвы очень ярким пятном. Свен впервые встречал такой мех. Если он бы добыл эту шкуру… Но мысль об удачной охоте исчезла, едва зародившись.
— Ведь это же Белая Рысь! — резкой вспышкой сверкнуло в мозгу.
Ноги стали как ватные. Белая Рысь! Легендарный загадочный зверь, что способен подчас принимать облик женщины! Глядя на дикую кошку, Свен не мог шелохнуться. Нежданное облако вдруг скрыло солнце, и шкура померкла. Без яркого света она не была снежно-белой, серебряной, как показалось сначала. Она была серой, с разводами. Серая рысь летом — редкость, однако такие не раз попадались охотнику долгой зимой!
— Разморило! — с досадой подумал Свен. — Начинает мерещиться Боги ведают что!
Осторожно подняв самострел, он прицелился в зверя. Рысь вдруг повернулась, как будто почуяв охотника… Вскинула ушки с кистями, прислушалась и посмотрела на Свена…
Руки как будто застыли, не в силах пустить стрелу в зверя с таинственно-синим, почти человеческим взглядом. Луч солнца, пробившись сквозь облако, снова упал на нее, на лесную рысь в ослепительной шкуре, блеснувшей на солнце сверкающим белым огнем!
Свен не помнил, как бросился прочь. От кого он бежал? От хищника? От полузабытой легенды, нежданно обретшей живую, теплую плоть? От негаданной и непонятной пронзительной боли, что вдруг впилась в сердце подобно железной игле, не давая вздохнуть?
Возвратившись домой, Свен не мог промолчать. Он твердил о прекрасном серебряном звере, но люди не верили:
— Каждому может привидеться! Хватит с нас старых легенд!
Тем не менее, несколько смелых любителей сказок отправились следом за Свеном к кустам ежевики. Они разобрали следы дикой кошки на мягкой земле. Когти рыси оцарапали кору коряги. На ветвях осталось несколько белых клочков ее шерсти, блестящих в лучах солнца как серебро…
Потрясение было настолько сильно, что отряд добровольцев решил разыскать рысь. Однако, идя по следам, они вскоре наткнулись на тело бродяги, убитого хищником. Неподалеку валялся нож. Неизвестно, напал зверь первым, или он лишь защищался, но только вид крови потушил их восторг. Если рысь убивает, то это не сказочный зверь, а опасный противник. Рысь — враг!
— Мог бы ведь пристрелить ее сразу! — с досадой сказал Свену кто-то из спутников.
Свен лишь вздохнул. Он не мог объяснить, как красива была серебристая рысь среди зарослей ягод, и как взволновал его странный, загадочный блеск синих глаз…
Красный камень, когда-то подаренный Хлудом, пришелся ему по душе. Совершенно не веря в волшебную силу булыжника, Вальгерд вскоре открыл: талисман дает власть над людьми. Поначалу он не связывал камень с возросшей покорностью свиты, а страх, пробудившийся в них, относил на счет личных достоинств. Но вскоре он понял: игрушка снимает его раздражительность и заставляет внимать ему с должным почтением.
Как-то, забыв амулет на столе, он почувствовал приступ настоящего бешенства. Надо же было Хлуду сцепиться с ним именно в этот момент! Бывший друг, низведенный на уровень всех остальных, вдруг припомнил ему все обиды, и часть молодцов поддержала его. Неприкрытый бунт просто взбесил, завязалась обычная драка, и Вальгерд схватился за нож. Хлуд не знал, с кем связался, он верил, что сможет его одолеть, но удар в живот чуть не прервал жизнь того, кто пытался оспорить права Златоглазого.
Глядя, как кровь вытекает из раны, все вирды затихли. Им было непросто смириться с расправой, ведь Хлуд был своим. Неизвестно, чем это могло обернуться для Вальгерда через какое-то время, если бы не…
Обнаружив на столике камень, он был рад ему, словно лучшему другу. Теперь Вальгерд вспомнил, что в Лонгрофте видел особые свитки с рассказом о свойствах камней. Мудрецы утверждали, что камни способны учить и лечить, приносить людям счастье, хранить от отравы, от хищных зверей, от грозы. Нужно только уметь подобрать талисман. Он не верил рассказам, теперь же подумал, что в них есть крупица истины. Красный обломок с налетом ржавчины был для него!
Златоглазый уверовал в это, когда, выйдя в залу, почувствовал: он теперь сможет легко усмирить недовольных, они покорятся ему.
Камень вправду тушил вспышки гнева, давая возможность спокойно прикинуть, как лучше достичь своего. Но он и не лишал развлечений, напротив! Вальгерд удивлялся, насколько он стал изощреннее в поисках жертв. Важно было не просто поймать и сломать! Если выбран ребенок, то рядом должна быть мать… Муки старца желанны, когда с ним скованный сын… Развлекаться с крестьянкой приятней всего на глазах жениха или мужа…
Покинув подвал, где творились такие дела, он всегда ощущал прилив сил, словно муки несчастных давали новую жизнь. И, стирая ладонью прохладную влагу, всегда покрывавшую камень во время его развлечений, он чувствовал: это — начало, а дальше…
Что дальше? Пока он не знал, но теперь все инстинкты толпы, что влекли его раньше, будили в душе лишь презрение к тем, кто не в силах подняться над ними. Тот Вальгерд, которого знали в столице, решил бы, что просто свихнулся, но был ли он теперь им?
Возвращение Бронвис Вальгерд принял как должное. Прежняя страсть пробудилась. Влекла и сестра, и возможность нарушить извечный запрет, посмотреть, чем все это закончится, ощутить чужой ужас и… Вновь непонятный барьер, за которым сокрыта великая тайна! Он знал, что она существует, почувствовал, как подобраться к ней, но… В чем она?
Он не слишком спешил, выжидая неясно чего. Может, где-то осталась последняя искра сочувствия к той, с кем он рос. Может быть, предвкушение было приятнее действия. Может… Вальгерд не пытался понять свои чувства, он ждал… Златоглазый решился внезапно, не думая, не рассуждая, хотя это не был и чисто плотский порыв.
Войти в комнату было нетрудно, поскольку второй ключ к замку всегда был у него. В этот вечер сестра не спала, но ее не смутил приход брата, а ласка не испугала. Услышав из уст Бронвис имя любовника, Вальгерд вдруг обозлился. Обычная ревность мужчины к сопернику? Чувство досады на то, что сестра ничего не способна понять?
Он не стал уходить, он остался. Все то, что случилось, доставило миг удовольствия и пустоту. Непонятно, чего ожидал Златоглазый, но этого не было. Не было! Но почему-то он вновь не ушел, он заснул.
Крик сестры прервал сон. Не совсем понимая, что с ним происходит, Вальгерд вдруг ощутил: началось! Что-то словно заполнило тело, влилось, обожгло ощущением силы и власти над всеми людьми.
Он не стал объясняться с ней. Раньше, мечтая о Бронвис, Вальгерд собирался ответить ей фразой: “За долг!” из их глупенькой детской игры, так всерьез принимаемой ею. Теперь это бессмысленно. ОН ей ничем не обязан и вряд ли сумеет взять больше, чем только что получил.
Встав с кровати, он вышел, ни разу не посмотрев на сестру. Красный камень, с которым Вальгерд давно был неразлучен, дал трещину и по дороге он отшвырнул его прочь. Талисман стал не нужен. Зачем сохранять оболочку, призвавшую Дух, если Вальгерд вобрал в себя самую суть?
Нападенье бродяги застало врасплох. Неизвестно, зачем он схватился за нож: перетрусил при виде хищника или захотел раздобыть ее шкуру, но только тот час для него стал последним. Взирая на труп человека, рысь в страхе попятилась. Запах еще теплой крови казался мучительно острым.
Давно не лесянка, и все же не зверь… Совершенно немыслимый синтез инстинкта с рассудком, с памятью прошлого… Можно брезгливо избегать сырой пищи охотницы, зная, что ты человек, но прекрасное гибкое тело слабеет от ягод с орехами, требуя мяса… А за способность себя защитить одна плата — убийство!
Исчезнув из замка, лесянка не знала, к чему приведет это бегство души. Тело рыси, в котором она оказалась, осталось для Руни лишь клеткой, дававшей возможность ей выжить, а вовсе не жить.
