Став свидетелем схватки огней, Хейд не думал, чем это потом для него обернется. Он должен был как-то смирить страх толпы, а потом помочь Норту. И только оставшись в доме-холме, Хейд впервые по-настоящему понял, что сделал.

Он знал о магической Силе Хранителя, но предпочел умолчать о ней в тех отчетах, которые он посылал в Лонгрофт “Службе”. Он видел, что Руни совсем непохожа на местных девушек, но не счел нужным упомянуть про лесянку. Теперь же, после пожара скрыть то, что случилось, уже не удастся. Охотники, принося в Агенор на продажу звериные шкуры, расскажут о страшном огне, чуть не сжегшем толпу, о волшебной защите, поставленной Нортом.

Простые наивные люди и впрямь будут верить, что сделают доброе дело, прославив подвиг Хранителя. Но в Агеноре бывают купцы из Фирода, слух быстро пройдет дальше! Лонгрофт… Скерлинг… Это станет для Хейда началом конца. “Служба Магии” вряд ли простит Человеку Двора происшедшее. Там не держат глупцов, они сразу поймут: Хейд сознательно скрыл то, что видел, а значит, он просто попал под влияние чар колдунов. А в Лонгрофте карали за меньший проступок, чем он совершил! “Те, кто знали, но предпочли умолчать о злодействах, творимых волшбой,” погибали во имя Святого в кострах куда чаще, чем маги и колдуны.

— Ситуация не из приятных, — подумал Хейд.

Он не видел разумного выхода. Выслать в “Службу” письмо с покаянием и приложением планов замка Орма и дома-холма?

— Виноват! Проглядел! Шлите срочно сюда Истребителя или целый отряд!

Поступить так мог только глупец. Покаяние вряд ли спасет! Человек Двора слеп? Он не может служить в Гальдорхейме Властителю, а проглядевший особую Силу не стоит доверия! Как только “Служба” получит отчет, сюда быстро придет Истребитель, но прежде чем взяться за Норта и Руни, он вручит Хейду хорошенький свиток с предписанием срочно вернуться в Лонгрофт.

— Если только не в Скерлинг! — подумал Хейд, вдруг ощутив холодок.

Отзываемых “Службой” ждала “интересная” жизнь! Для начала: публичное покаяние, после — особая комнатка-клетка, где недостойный мог долго оплакивать то, что уже совершил. И постоянный надзор… И беседы-проверки, во время которых старались понять, не способен ли ты прибегать к колдовству…

— Нет, спасибо! Такая жизнь не для меня! — усмехнулся Хейд.

Был и другой путь загладить ошибку: Железо Небесных Сфер… Кинжал мирно хранился в шкатулке, как будто бы ждал того часа, когда Хейд возьмет его.

— Если вернуться в Лонгрофт, уничтожив и Руни, и Норта, то “Служба” простит старый промах… Властитель не будет в восторге от бегства Человека Двора, но его гнев безопаснее, чем «Служба»… Конечно, в Лонгрофте уже не появишься, но ведь есть и Гокстед… “Служба” сможет дозволить остаться там… — быстро прикидывал Хейд.

Он не думал, что сделает это, он просто проигрывал каждый возможный ход.

— Так… Предположим, что я решусь… Это сделать нетрудно. Сейчас Орм в опале, он примет Человека Двора… Задержаться в его замке просто… И выбрать момент, когда Руни одна… Скрыться тоже возможно… А Норт? Он мне верит… Я был здесь не раз…

Хейд поднялся и вышел из дома-холма. Он видел, что это единственный выход, достойный высокородного Лонгрофта, но план отталкивал. Разум не мог пересилить эмоции, вытравить чувство, что, допустив эти мысли, Хейд словно извалялся в грязи.

Был еще третий путь: путь открытого бунта. Пока слух дойдет, пока вышлют ему предписание… Времени хватит! Он просто не подчинится распоряжению… И перестанет быть Человеком Двора, превратится в изгнанника… Тоже не слишком приятный конец для того, кто сначала мечтал о карьере в Лонгрофте, а потом полагал, что неплохо устроился в землях Гальдора… Хейд просто не мыслил себя вне игры!

Хейд пробыл в доме Норта еще сутки. Только поняв, что Хранитель действительно вновь возвращается к жизни, он собрался уйти.

Хейд столкнулся со Свеном у края поляны. Увидев охотника с Бронвис, он был поражен.

— Я нашел ее прямо в лесу… Чары Рыси… Хранитель… — Хейд плохо слышал, о чем говорил ему Свен.

— Дай сюда! Ты не знаешь, как с ней обращаться! — сказал он охотнику.

Тот охотно отдал свою ношу, однако пошел вслед за Хейдом, бессвязно стараясь ему объяснить, почему он решил принести эту женщину прямо сюда.

— Он, наверное, ждет, что я дам ему денег за то, что он смог разыскать ее в зарослях, — пронеслось в голове Человека Двора. — Жаль, что их нет под рукой.

“Подожди, — сказал он. — Я сейчас отнесу ее в дом-холм и выйду к тебе. Ты получишь награду за то, что ты спас ее.”

Альвенн была во дворе, когда Хейд возвратился. Увидев, кого он принес, она сразу открыла дверь. Осторожно опустив Бронвис на лавку, Хейд вышел к охотнику.

— Вот, — сказал он, сняв кольцо и отдав его Свену. — Ты сможешь продать его.

Тот поклонился:

— Спасибо. Надеюсь, Хранитель сумеет помочь ей!

Хейд не стал ждать, когда Свен вновь исчезнет в лесу, он вошел в дом.

— Мне тоже хотелось бы верить, что Норт сможет справиться с этой болезнью, — подумал он.

Появление Бронвис расставило все по местам, прогнав прочь неприятные мысли о “Службе”, карьере и Лонгрофте.

— Если Норт сможет помочь ей, то мне все равно, чем потом это кончится! Может быть, слухи и не дойдут… — промелькнула крамольная мысль.

Норт не сразу решился лечить.

— Я не знаю, смогу ли сейчас это сделать, — вздохнул он. — Пусть лучше попробует Альвенн.

Хейд понял, что схватка с огнем не прошла без следа, силы Норта пока не вернулись.

— Чем-то похоже на действие стронга, — сказала певица, внимательно выслушав Хейда. — Я знаю, как делать отвар.

Прошло несколько дней, и Хейд должен был честно признать, что лекарство Альвенн неспособно помочь Бронвис вновь начать жить.

— Я не знаю, в чем дело, — призналась Альвенн, — Я старалась помочь ей! Наверно, “дыхание грез”, о котором вы мне говорили, не лечится травами.

— Дело не в этом, — прервал ее Норт. — Здесь есть что-то еще, что блокирует силу лекарств! Бронвис словно боится жить дальше, вернуться к реальности. Ей легче мучиться так, чем позволить рассудку напомнить о том, что с ней было.

— Разрыв с Ормом так много значил для Бронвис? — спросила Альвенн.

— Я не думаю, — сразу вмешался Хейд. — Да, я знаю, что Бронвис любила его, но в ее жизни были и прежде такие истории. Ей хватало сил справиться с ними.

— Наверно, вам хочется верить, что все так и есть, вы ведь любите Бронвис, — хотелось ответить певице, но Альвенн решила смолчать.

Чувство Хейда внушало ей уважение.

— Мы можем только гадать, — сказал Норт, не желая обсуждать эту тему. — Наверно, мне все же придется попробовать слиться с сознанием Бронвис. Лишь так мы сумеем понять, что к чему.

— Это очень опасно? — спросил Хейд.

— Нет, — ответил Норт. — Бронвис это ничем не грозит, да и мне, я надеюсь.

— Так значит… — с тревогой вмешалась певица, но Норт ее тут же прервал:

— Нет, Альвенн, не волнуйся, все будет в порядке. Сегодня под вечер я сделаю то, что смогу.

В это время темнело достаточно рано. Когда зашло солнце, Норт вновь вошел в комнату, где была Бронвис. За дни, проведенные в доме-холме, она редко приходила в себя. Хейд старался быть рядом, но Бронвис как будто не узнавала его. Раньше Норт бы не стал, не вернув себе прежних сил, пробовать слиться с чьим-то сознанием, (Свод Древних Правил Хранителей строго воспрещал это делать.) но он видел, что время уходит и скоро Бронвис уже не помочь.

— Я и так слишком поздно решился, — подумал он, с болью глядя на женщину.

Норт никогда не любил златоглазую гостью из Лонгрофта, но он знал, как важно для Хейда вернуть ей желание жить, и ему было искренне жаль Бронвис.

Сняв с шеи нож, он поднял его так, чтобы камень находился на уровне глаз сестры Вальгерда.