Потом он вышел и плотно прикрыл дверь. Раскатистый грохот, пронесшийся по коридору уже через минуту, подсказал, что большое зеркало, крытое тонким и удивительно ровным слоем красного золота, четко отражающим лица, сброшено на пол.

— А это подсвечник! — прислушавшись к новому стуку, подумал Хейд. — Чаша с водой… Так… Наверное, ваза для сладостей… Что там осталось еще?

Переждав, пока шум прекратится, он снова вошел. Бронвис громко рыдала, уткнувшись в подушку.

— В чем дело? — спросил Хейд, присев на кровать.

Неожиданно Бронвис вскочила.

— Как я буду жить?! — закричала она. — Я же просто уродина!

— Кто тебе это сказал? — удивленно спросил он, едва уклонившись от мокрой подушки, запущенной Бронвис.

— Перестань издеваться! Союз двух достойных из Лонгрофта!… Нужно пленить этих вирдов!… Ты просто хотел поглумиться?

— Ничуть. Ты болела, а это не красит, но время поможет! Ты снова станешь такой, как была. Ты умеешь подать себя, Бронвис. В Лонгрофте хватало красавиц не хуже тебя, но они не умели держаться. Ты думаешь, что потеряла свою красоту, но твои жесты и взгляды, манеры, улыбки влекут к тебе больше, чем к свеженьким девочкам вирдов.

— Ты лжешь! — закричала она, поднимая с пола подсвечник.

Как видно, она собиралась швырнуть его вслед за подушкой, но Хейд оказался проворнее, перехватив ее руки.

— Пусти! Ты нарочно стремишься унизить меня! Отпусти! — повторила она и, опять зарыдав, вдруг уткнулась лицом ему в грудь.

Осторожно погладив темные волосы, Хейд облегченно вздохнул. Первый раунд он выиграл, Бронвис не избегала его. Интерес златоглазки к совместным планам их жизни в Гальдоре казался ему неподдельным, ей не было скучно. Она не пыталась его оттолкнуть.

Время шло. Миновало полгода с того дня, как Руни зажгла ярко-синий пожар. Зима прошла быстро, приход весны дал много радости людям. Солнце давно растопило холодный снежный покров, когда в маленький замок Человека Двора прибыл всадник с письмом. Передав узкий свиток, он даже не стал отдыхать. Развернув коня, гонец сразу покинул двор. Глядя ему вслед, Хейд понял, что весть не доставит особенной радости. Кое-какие детали одежды посланника сразу напомнили, что Агенор, как и Фирод, и Лонгрофт, использует знаки, которые можно мгновенно узнать, но гонец не был жителем этих трех городов.

— Может, вести из Гокстеда? — тихо внушал себе Хейд, уже зная, откуда послание, так как давно его ждал.

Он хотел верить в чудо, хотел жить спокойно, но эта бумага убила надежду. Помедлив, Хейд сдернул печать без герба посылавшего. Глянув на знак в конце свитка, он понял, что был прав. Скерлинг! “Служба Магии”! Эти узкие буквы вокруг рокового венца темно-красного цвета ломали его жизнь.

— Приказ прибыть к ним? — думал Хейд, тупо глядя на знак, что вторгался кошмаром в спокойные сны людей Лонгрофта. — Надо же было доставить мне свиток сейчас, когда жизнь только лишь началась! Настоящая жизнь!

У него в Гальдорхейме теперь было все: уважение вирдов, реальная власть и жена, от которой Хейд был без ума… Временами Хейд верил, что Бронвис любит его. Может быть, не так пылко, как он бы хотел, но достаточно, чтобы жить вместе, не проклиная судьбу.

— Любит… По-своему… Как Человека Двора, что дает ей уверенность в завтрашнем дне, положение в обществе вирдов, возможность блистать в небольшом кружке избранных… Любит как друга, который способен развлечь и утешить… Но этого мало, чтобы остаться с утратившим власть и богатство, — подумал он.

Хейд понимал: в Гальдорхейме его достать трудно. Пусть даже “Служба” решит с ним расправиться, выслав керха, убийцу. Хейд неплохо владеет мечом, он сумеет сразиться с ним и отстоять свою жизнь. Но, нарушив приказ, он лишается замка, поскольку это жилье Человека Двора. Сам Властитель способен закрыть глаза, если, нарушив приказ “Службы Магии”, Хейд остается в земле Гальдорхейма, но вряд ли правитель смирится, посмей он остаться жить в замке. Теряет он и доход!

Хейд, конечно, не сгинул бы. Может, он даже сумел бы, при помощи вирдов выставив Хлуда, вернуть Бронвис то, что она потеряла… Но вряд ли тогда он удержит ее! Став свободной и независимой, Бронвис утратит к нему интерес. Зачем нужен мужчина, лишенный и денег, и власти, и положения в обществе? Грубо? Цинично? Ну что же, винить ему некого! Это Хейд сам внушил Бронвис, надеясь хоть чем-то ее привязать…

Подобные мысли не сразу позволили Хейду прочесть свиток “Службы”. Начав разбирать текст, он просто опешил. Задел не надменный и обличающий тон, (он готов был к нему), поразили условия “Службы”: не просто пребыть в Скерлинг, дабы принять наказание за нерадивость, а выполнить “волю Святого в проклятой земле”. Сама “воля Святого” его потрясла. Нужно было не просто расправиться с Руни, а сделать это настолько особенным способом, что Хейд, побывавший в военных походах и видевший смерть своих близких друзей, ощутил тошноту.

— Они там, в своей “Службе” Скерлинга, просто свихнулись! — подумал он. — Я не мясник! И о Норте ни слова… Как будто до них не дошел слух, что именно он потушил пламя Рыси.

Не будь столь подробных инструкций в письме, Хейд бы вряд ли решил показать его Норту, однако, припомнив странные смерти в лесу, что пытались приписать Белой Рыси, Хейд вдруг почему-то подумал, что в жутких обрядах имеется сходство с описанным в свитке.

— Нет, Хейд, ты ошибаешься, это разные вещи, — ответил Хранитель, прочтя письмо. — Не удивляйся, что речь идет только о Руни. Хранителей “Служба” не трогает.

— Что?! — Хейд действительно был потрясен.

“Значит, все те сомнения, что отравляли мне жизнь, совершенно беспочвенны? Если бы только я знал, я не стал бы рисковать своей должностью!” — с чувством досады подумал он.

— Мы с ними вправду не любим друг друга, — продолжил Норт. — Но “Службе” все же хватает здравого смысла понять, что мы с ними сражаемся против одного и того же врага.

— Но по-разному! — вставил Хейд.

Норт кивнул ему:

— В этом ты прав. Тот труп с кольями, о котором ты вспомнил, прочтя этот свиток — ритуальная жертва Эногаранэ.

— Эногаранэ? — повторил за ним Хейд. — Я пока что не слышал о нем ничего.

Норт вздохнул:

— К сожалению, слышал. У этого Духа много имен! Ваша “Служба” зовет его Лайцерф, Дайвэли, Ситнэ. Мы, Хранители — Эногаранэ, Черный Дух. В просторечии вирдов есть и другие названия — Чартэ, Басэ…

— Палэторстэй! — с ироничной усмешкой продолжил Хейд. — В Лонгрофте старые книжники именно так называли его.

— Да, ты прав. В свое время создатели “Службы” сделали все, чтобы он не сумел возвратиться из Магмы, горящего центра, где был заперт много веков. Но, боясь его Силы, не слишком умея ее отличить от других видов магии, “Служба” стала преследовать всех, у кого есть особенный Дар, опасаясь присутствия Лайцэрфа. В этом их можно понять, я ведь тоже… Ну ладно, не будем об этом, — прервал себя Норт.

— Почему же не будем? — спросил Хейд. Похоже, что это задело Человека Двора. — Опасаясь присутствия Лайцерфа… Очень удобный способ расправиться с тем, кого не любишь!

— Или лишиться того, кто действительно дорог тебе! — оборвал его Норт.

Эта вспышка Хранителя Хейда всерьез изумила. За время, проведенное им в Гальдорхейме, Хейд в первый раз видел Норта таким.

— О чем он говорит? — удивленно мелькнуло в мозгу. — Неужели…

Хейд слышал о дружбе Хранителя с Выродком, как звали Эрла в Гальдоре.

— Может, Норт знал о нем что-то такое, что было скрыто от вирдов? — подумал он. — Этого парня действительно жаль…

Но раздумья прервал голос Норта, который вновь взял себя в руки:

— А время шло… Люди из “Службы” все больше забывали о цели их жизни, мечтая о собственной Силе, подчиненной лишь им. Она стала нужна им не против Лайцерфа-Эногаранэ… Им хотелось реальной, обыденной власти над жизнью и смертью людей. Без соперников!

— В Лонгрофте этого хочет любой! Побывав при Дворе, ты бы понял, что это — повседневная жизнь, — иронично заметил Хейд. — Извини, что тебя перебил, — почти сразу добавил он.