Странное чувство объяло его душу! Орму вдруг показалось, что Свен — часть его самого, тот Двойник, о котором шептались в Гальдоре. Двойник, приходящий из мрака, вторая половина души, воплощающий те из желаний, в которых бы он не признался себе… Орм не в силах был отвести взгляд от лезвия. Это совсем не обычный кинжал! И мечи, и ножи, даже если металл и был плох, отражали свет, посылая блестящие зайчики солнца, а этот… Случайный огненный блик, преломляясь на остром клинке, скользил тенью, как будто бы капля ночной темноты расползалась от центра к острым краям… Необычный кинжал!

Неожиданно Свен замахнулся.

— Сейчас он ударит! — подумал Орм, даже не зная, боится он или желает увидеть, что станет с женой.

Но кинжал замер в воздухе… Доля секунды, мгновение все изменило… Шагнув, Орм схватил его руку с ножом, попытавшись развернуть к себе Свена. Он думал, что охотник начнет с ним бороться, но Свен подчинился движению, и острие вошло прямо в живот.

— Вот и все…

— Вот и все, — повторил за ним Орм, тупо глядя на тело.

Губы Руни чуть дрогнули, словно лесянка хотела о чем-то спросить, но раздумала.

— Здесь все решало мгновение: или он, или ты, — пояснил Орм, как будто хотел оправдаться.

Склонившись к охотнику, он осторожно вынул из раны кинжал. Рукоять его сильно нагрелась.

— Впервые встречаю подобный, — сказал Орм.

— Наверно, он верил, что должен убить меня только таким, но не смог, — очень тихо сказала жена, поднимая с пола зверька.

“Она так обнимает несчастную кошечку, словно мохнатый клубок — это все, что осталось ей в жизни! — со злостью подумал Орм. — Один выпад! Убей я ее — мне простят и ужасные смерти, и сам брак…” Кинжал в руке дрогнул, как будто живой…

— Это лучшее, что ты еще можешь сделать!- вдруг четко прозвучало в мозгу.

Орм со страхом взглянул на нее. Он узнал о способности Руни общаться без слов и угадывать мысли еще в день пожара, но после она никогда не пыталась с ним так говорить.

— Я устала…

Орм лишь усмехнулся:

— Я тоже! Мы оба попали в ловушку, а выхода нет… Я давно это понял… — сказал он. — Нелепый, бессмысленный брак… Если б я только мог повернуть время вспять, отпустить тебя, вновь стать свободным! Но замок без тебя обречен.

Орм позвал слуг. Они унесли тело Свена и сняли ковер.

— Они скоро отчистят его, — сказал Орм. — Уже завтра он будет на месте.

— Спасибо, — ответила Руни с печальной усмешкой. Когда-то она не могла прикасаться к вещам, сохраняющим чувства людей, создававших, носивших их или просто касавшихся, но за полгода она потеряла свою восприимчивость.

— Как и способность зажигать “голубые цветы”! — с горьким чувством подумала Руни. — И огонь! Люди верят в мою Силу, я же теперь не могу ничего!

Головных болей не было очень давно. Она верила, что потеряла пугающий дар, но совсем не жалела об этом.

Когда Орм ушел, Руни горько вздохнула. Впервые ей вдруг стало жаль его. Призрак серого Бера, так долго пугавший ее, растворился, исчез. С ним исчез и Герой, на которого чуть не молился весь Гальдорхейм. Победитель утратил свою необычную силу, свою власть, свой блеск, ослеплявший людей, что толпились вокруг, и винил в этом только ее…

Руни вдруг ощутила, что слезы застилают глаза. Она думала, что никогда не заплачет, считала, что боль иссушила источник ее слез. Расправа над Эрлом… Насилие… Жизнь в теле рыси… Она верила, что не должна забывать о случившемся с ней и прощать Орму то, что он сделал. Но ненависть — это сама смерть. Сегодня Руни впервые за долгое время вдруг поняла, что должна жить.

Обнаружив пропажу кинжала, Хейд был потрясен. Он не стал долго думать, кто взял его. Вспомнив, как Бронвис читала письмо, он прошел в ее комнату.

— Бронвис, зачем ты взяла тот кинжал?

Он готов был к тому, что жена будет все отрицать, уверяя его, что не знает о чем идет речь. Может быть, станет плакать. Но Бронвис ответила прямо:

— Взяла, потому что так лучше для всех!

— Ты действительно веришь в то, что говоришь? — изумленно спросил ее Хейд.

— Да, я верю. Недавно я была у охотника. Он полагал, что стал жертвой чар Рыси и очень хотел свести счеты. И я помогла ему!

— Ясно… Охотник погиб.

— Ты уверен?

— Об этом уже говорят.

Хейд заметил испуг в глазах Бронвис и прямо спросил:

— Ты боишься, что он, умирая, назвал твое имя?

— А знаешь, Хейд, ты ведь глупец, — неожиданно тихо ответила Бронвис. — Я боюсь за тебя. Я читала начало письма, им нужна была гибель лесянки. Убить Руни должен был ты! Я вручила кинжал, чтобы этот охотник исполнил приказ за тебя, и тебе не пришлось рисковать! А теперь все пропало.

Хейд только вздохнул. Он хотел бы поверить в искренность Бронвис, но знал, что она дорожила не так им самим, как той жизнью, которую он создал ей.

— Смерть лесянки — не выход, она ничего не меняет. — сказал Хейд жене. — Сумей Свен с ней расправиться, это бы нас не спасло!

— Нас?

— Да, нас. Я и так слишком долго молчал, Бронвис, чтобы тебя не тревожить. Теперь пришло время сказать правду…

Бронвис внимательно слушала, не попытавшись ни разу его перебить.

— Значит, ты очень скоро лишишься всего?

— Может быть. Обнаружив, что я не исполнил приказ, “Служба” Скерлинга вышлет сюда Истребителя, чтобы расправиться с Руни, Властитель — другого Человека Двора.

— Мы вернемся в столицу?

— Нет, это бессмысленно.

— Да… Прогневив “Службу”, трудно на что-то надеяться…

— Нам остается одно: за то время, что пока есть, постараться вернуть твои земли и замок. Тогда ты спокойно сможешь здесь жить, даже если…

Он хотел бы сказать: “Даже если ты будешь одна!” — но не смог.

— Когда Бронвис вернется к себе, мне придется сказать ей всю правду о нас и о нашем с ней браке, пока же… Пока пусть все будет как раньше! — подумал он.

Участь кинжала его не заботила. Если в Гальдоре и найдется фанатик, который захочет использовать силу Железа Небесных Сфер, то им будет не Хейд.

Хейд не смог сделать то, что хотел. Хотя вирды не слишком любили компанию Хлуда, они не спешили помочь пришлой, ставшей женой Человека Двора. Но реакция вирдов не так опечалила Хейда, как он полагал. Один местный охотник, вернувшись от стен Агенора, принес необычную новость.

— Надеюсь, что он не ошибся! — подумал Хейд, выслушав все. — Агенор взбунтовался? Пока не закончится этот нежданный конфликт, “Службе” будет совсем не до нас, а потом… Потом время покажет, что делать!

…Лошади мерно трусили по узкой дорожке… Семеро всадников в желтых плащах мало чем отличались от самых обычных путников, едущих в Агенор.

— Это воины, каждый умеет обращаться с мечом, — мог сказать бы простой наблюдатель. — Наверно, наемники.

А, разминувшись, уже через пару мгновений забыл бы, что встретил их, честно сказав:

— Никого на дороге и не было!

Мегин с отрядом не в первый раз шел в Агенор. Попроси постороннего сразу назвать предводителя этой семерки, и он бы не смог. Окажись он художником, гордым своим мастерством и прекрасной памятью, он бы подробно описал шестерых, а седьмого…

— Седьмой? Он там был? — удивился бы он. — Предводитель? Не помню…

Наездник с пепельными волосами и отрешенным, каким-то полустертым лицом, с совершенно невыразительным взглядом, обладал странным даром теряться меж спутников, словно его там и не было. Он был одет точно так же, как все остальные, а диск из Железа Небесных Сфер, помогавший поддерживать связь с катакомбами через ряд особых Сигналов, давно разработанных “Службой”, скрывала рубаха. Лишь подсчитав семерых и попробовав вспомнить их всех, можно было понять, что конкретный облик седьмого расплылся, как облако дыма…

Проводник-невидимка из Скерлинга, перевозящий детей, Мегин знал свое дело. Сопровождающим было не нужно ни длинных глухих балахонов, ни тяжких массивных цепей. Это первый отряд Избиравших носил униформу Скерлинга, так ненавистную людям.