Катя промолчала. Она решала, стоит ли обижаться на «маленькую и глупенькую».

– Все это есть,– Карина перестала улыбаться и смотрела на Катю строго, как бывшая Катина классная.– И верить в это совсем не обязательно. Вера, Катенок, это когда – без доказательств, на голом чувстве. Когда не видишь, а ощущаешь нечто… Непонятное. Но то, о чем мы говорим, это не вопрос веры. Это реальность, Катенок! Я имею в виду не всякую пустую болтовню о «мистическом и чудесном», которой приманивают дураков разные аферисты… Тебе случайно не говорили, что ты – великая колдунья в латентном состоянии? – неожиданно спросила Карина.

– Про колдунью не говорили… Сказали, что я… Что я – «круче, чем ведьма»,– процитировала Катя слова Итлинн в интерпретации Лейки.

– Вот именно! – заявила Карина.– Именно так вас и ловят! На лесть и миражи!

– А как же видения? – спросила Катя.

– Ну ты совсем ребенок! – рассмеялась Карина.– Добавь немного «кислоты» в салат – у тебя такие видения будут! На полгода лечения в клинике хватит! У меня, Катенок, на тебя большие планы! – Карина снова стала серьезной.– Поэтому забудь о магии и всяких соблазнительных ритуалах. Думай лучше о мальчиках!

– Но, Карина, ты же сама сказала: волшебство существует! – жалобно проговорила Катя.– Мне же это ужасно любопытно!

– Ничего интересного в этом нет! – отрезала Карина.– И я очень даже надеюсь, что ты никогда в жизни с этим не столкнешься, потому что это совсем не любопытно, а очень-очень страшно! И обратного хода уже не будет! Никогда!

– Но, Карина, послушай! – заныла Катя.– Я же все-таки должна знать об этом! Ну хотя бы чтоб не спутать настоящее волшебство с этим… Которое не настоящее!

– Это ни к чему,– отрезала Карина.– Настоящее ты и так узнаешь. Сразу. А Детей Ши и прочих сукиных детей выбрось из головы. И если это к ним ты сейчас собираешься, то никуда ты не пойдешь! Лучше мы с тобой в БДТ сходим. Меня как раз приглашали на сегодня…

– Карина, я опять насчет карьеры модели…

– Не шевели веками, я приклеиваю ресницы.

– Я боюсь тебя подвести… Я же ничего не умею…

– Не бойся. Ну что ты трясешься, как припадочная?

Карина, закусив губу, что-то рисовала на Катином лице. Сегодня она была в образе «черного ангела»: в черном китайском балахоне, в черном парике («чтобы не отвлекать на себя внимание жюри», как объяснила она).

– Профессионализм – дело наживное,– сказала Карина.– Сейчас развелось этих модельных школ… При этом ни одна из самых успешных питерских моделей специально не училась.– Карина коснулась Катиного лица пуховкой.– Просто еще один способ вынуть деньги из родителей тщеславных девочек…

Катя сидела неподвижно так долго, что у нее заболела спина. Кожа лица была как резиновая от густого театрального грима. Закрыв глаза, Катя слышала спокойное дыхание Карины, перебранку других мастеров и конкуренток: «Куда эта гнида спрятала мои кисти?!» «Она мне нарочно наступила на подол и оторвала оборку…» «Передай мне тени, „графит“, 118-й номер…» Через закрытую дверь гримерки глухо доносились музыка и шум зала. При мысли, что через несколько минут ей предстоит выйти на подиум перед несколькими сотнями человек, Катя чувствовала, что близка к обмороку. Если бы не спокойная уверенность Карины и ее поддержка, она давно бы сбежала.

– К тому же я слишком молода… – Катю снова обуяла тревога.

Карина рассмеялась:

– Как бы не так! Для этой профессии ты уже перестарок. Обычно карьера модели начинается лет в четырнадцать. Ну, ты на призы пока особенно не настраивайся. Надо еще понять, насколько ты фотогенична. Хотя на первых пробах ты вышла пристойненько. Очень пристойненько…

– А рост? – спросила Катя.– Я где-то читала, что требуемый рост модели – от метра восемьдесят.

– Ты путаешь две профессии – фотомодель и манекенщица. Модель – это не двухметровая вешалка, которая ходит по подиуму. Модель – это лицо, взгляд… Только глаза не открывай, пожалуйста… Лицо, которое врезается в память, с первого взгляда вызывает симпатию… Фигура, разумеется, тоже важна. Рост как раз – не очень. Самое важное – харизма. Знаешь, что такое харизма?

– Умение располагать к себе людей.

– Не располагать, детка! Не располагать, а притягивать! Привлекать, привораживать, вызывать безотчетное доверие, то самое неотразимое женское обаяние… А у тебя это есть. В зачаточном, конечно, состоянии. Но я – мастер, я вижу…

Дверь открылась. В зал ворвалась музыка.

– Девочки, готовимся! – раздался пронзительный женский голос.– Через пять минут начинаем.

Катю опять затрясло.

«Неужели на меня сейчас будет смотреть вся питерская элита? Я же упаду в обморок прямо на подиуме…»

– Открывай глаза,– услышала она голос Карины,– только очень осторожно.

Катя открыла глаза, жадно уставилась в зеркало… и ахнула.

– «Невеста»,– с довольным видом сказала Карина.– Ну, как тебе?

Длинное, до пола, платье из плотных кружев с глубокими вырезами спереди и сзади. Такое ощущение, что при малейшем движении оно развалится на две половины и соскользнет на пол. Волосы, залитые лаком и разобранные на пряди, как на фресках эпохи Возрождения, глаза, густо обведенные темно-серым, невероятно огромные на чистом бледном лице… А вот губы на этот раз Карина сделала Кате темно-вишневыми, блестящими, как будто выпачканными в крови.

– Тебя что-то смущает? – спросила Карина.

Катя представила себе, как она в таком наряде идет к алтарю… Не дай Бог! Ее предадут анафеме на пороге церкви!

Показаться в этом на людях? Нет, невозможно! Да она умрет от смущения!

Но тут Катя огляделась и поняла, что на общем фоне ее наряд выглядит едва ли не целомудренно. Вокруг толпились такие невесты…

То ли кордебалет из варьете, то ли танцовщицы из стрип-шоу…

Карина тихонько засмеялась в Катино ушко.

– Это называется – пожар в курятнике,– прошептала она.– Они все давят на примитивный эпатаж. А ты – произведение искусства. Сочетание невинности и эротичности. Индивидуальность плюс мастерство. Поняла теперь, почему я тебя пригласила?

– А что у меня с глазами? – спросила Катя.– Почему они как искусственные? И зачем так ярко?

– Это же сценический макияж. Зрители будут смотреть на тебя с большой дистанции. Учитываем также особое освещение, софиты. Это ведь не просто конкурс – это шоу! Публика – только избранная. Городская элита. А ты,– Карина обняла Катю за плечи и заглянула ей в глаза,– ты – актриса этого шоу, его главное действующее лицо. Хотим мы главный приз?

– Хотим,– эхом отозвалась Катя.

– Хотим – значит, получим!

«Я споткнусь,– снова впадая в истерику, подумала Катя.– Наступлю на подол и упаду прямо на голову жюри!»

В дверь снова ворвалась музыка – и вдруг смолкла. Вместо нее в тишине усиленный динамиками голос ведущего жизнерадостно объявлял публике начало показа.

Карина подтолкнула Катю в спину.

– Вот за этой девушкой… Десять шагов, как я тебя учила, разворот, остановка, улыбка, непременно подхвати шлейф – и назад. Спину прямо, побольше уверенности… Пошла!

Загремела музыка. Катя забыла о том, что только что собиралась падать в обморок на головы жюри и полетела вперед, как на крыльях, гордо задрав подбородок. В голове не было ни одной мысли, все страхи куда-то подевались. Из динамиков раздавался голос ведущего – Катя не понимала ни слова. Внизу толпилась, задрав головы, «питерская элита» – Катя никого не видела. Она смотрела поверх зала, выступая легким твердым шагом. Ее несла музыка. Десять шагов, остановка. Катя улыбнулась, и ее ослепили вспышки фотоаппаратов. Прошумели аплодисменты. В этот миг Кате показалось, что ее прежняя жизнь кончается, и наступает новая, неизвестная, но потрясающая. «Теперь так будет всегда!» – подумала она, развернулась (не так изящно, как хотелось бы) и, шурша шлейфом, поплыла обратно.