Тихонько, на цыпочках покидаю хозяйскую спальню и забредаю в ванную комнату. Ополаскиваю лицо прохладной водой, хочу почистить зубы, но сумку с вещами я вчера оставила в гостиной. Что ж, как бы не было неловко шататься одной по большому дому большого босса, но приходится немного похозяйничать.

Спускаюсь по широкой лестнице, напевая себе под нос непонятно откуда взявшуюся в голове детскую песенку, и чуть не спотыкаюсь, запутавшись в собственных ногах, когда вижу хозяина дома.

Руслан.

Он приехал. Внутри что-то ёкнуло, и сердце ушло в пятки. Если спит в гостиной, значит, видел нас с Ромашкой на своей кровати.

Чувствую, как стремительно краснеют щеки от неловкости. Это же надо было так подставиться.

В первое мгновение возникает в голове абсолютно дикая мысль — сбежать. Но хорошо подумав и рассудив, что я все-таки человек разумный, да и Беркутов не такой уж и злюка, мне удается притушить панику. Однако с головой у меня явно непорядок, потому что вместо того, чтобы продолжить следовать за своими вещами, я не могу удержаться и делаю пару шагов по направлению к огромному угловому дивану в роскошной светлой гостиной. Делаю и замираю, обнимая себя за плечи и бессовестным образом разглядывая своего начальника.

Вдоль позвоночника пробежал холодок, добираясь до самой макушки, а невидимые волоски на руках встали дыбом от такой потрясающей картины. От того, каким я вижу Руслана Даниловича Беркутова сейчас…

Солнечный свет, что проникает в высокие окна, бросает свои лучики на его лицо. Постоянно серьезное и сосредоточенное, в этот момент оно так же безмятежно, как и у его дочурки.

А они похожи — проносится в голове. С первого взгляда это не так заметно, а сейчас, когда у меня есть возможность рассмотреть Руслана, понимаю, что Роберта многое взяла от него: и тут, и там “откусила” по чуть-чуть.

Он, без преувеличения, красив. Работая в автосервисе, где было множество разных клиентов, и обеспеченных, и не очень, я видела много мужских лиц. Но ни одно не притягивало мой взгляд с такой силой. Ни одного мужчину мне не хотелось разглядывать или коснуться так, как хочется это сделать сейчас. Все морщинки на лбу разгладились, а упрямые губы, что не так давно жарко целовали мои, слегка сжались. Блуждая взглядом по лицу мужчины, неосознанно делаю еще шажок и только сейчас замечаю легкую седину. Волосок, два, что проглядывают в покрывающей скулы щетине и на висках. Они его не портят, нет, нисколько… даже красят. Придают еще больше мужественности. Если такое вообще возможно.

Грудная клетка мужчины мерно вздымается под тонкой тканью светлой футболки, а я залипаю на его определенно накачанных руках, что сложены на груди. Рельефные мышцы и слегка выступающие синие венки приковывают взгляд. Сильные, мужские руки, в которых, наверное, так… уютно и безопасно.

Неожиданно объект моих гляделок завозился на диване, и я клянусь, что в этот момент перестала дышать. Думала, что вот-вот он откроет глаза, и я буду поймана с поличным. Но вроде пронесло. Беркутов повернулся на бок и даже не думал просыпаться.

Че-е-ерт, Лиса! Надо уходить, пока мое любопытство не замечено, но не могу. Словно приросла ногами к полу. А он так крепко спит, что точно меня не почувствует. Не почувствует же?

— Лиса… — слышу топот босых ножек и тихий шепот за спиной. Не Беркутов, так его милейшая дочурка — все равно застукали. — Доблое утло!

— Доброе утро, малыш, — шепчу, разворачиваясь к Ромашке, что идет ко мне со своим любимым Бубой и трет кулачками глазки. — Ты уже проснулась? — присаживаюсь на корточки, тут же получая крепкую порцию объятий.

Мамочки, как это приятно!

На губах сама собой расцветает улыбка, пока наблюдательная госпожа не шепчет тихонько:

— Папуля узе плиехал? — куда-то мне в волосы и я киваю в ответ.

— Да, приехал.

— А ты посему на него смотлела? — отстраняется малышка и так хитро-хитро заглядывает мне в глаза.

Упс.

— Я… хотела… — лихорадочно соображаю, что бы сказать, но Роберта делает собственные выводы:

— У меня класивый папа, да? — все так же тихо, чтобы не разбудить родителя, интересуется лисичка.

Попала, так попала!

— Очень, — вздыхаю, понимая, что врать ребенку язык не повернется.

— А у тебя есть длуг? — невинно хлопают ресничками голубые глазки.

— Не-е-ет… — отвечаю, совершенно не понимая, к чему девчушка клонит.

— А у папы нету подлуги.

— Кхм… — прочищаю горло, с трудом сглатывая ком. — Так, давай, Ромашка, — беру крохотную ладошку и тяну за собой. — Пойдем умываться.

— Пойдем, только т-с-с, — смешно прикладывает пальчик к губкам девчушка и семенит следом за мной на носочках.

Вот тебе и маленькая, вот тебе и ребенок. Она понимает явно больше, чем некоторые взрослые. Наблюдательная и любопытная, Роберта безумно любит своего отца. А он, в свою очередь, жизни себе без дочери уже не представляет. Это видно по его отношению, по его взглядам на малышку и по тому, какой он с ней. Готова поспорить: большинство сотрудников “ПрайдИнвест” и близко не видели таким своего генерального директора.

Просыпаюсь от соблазнительного, аппетитного запаха, разносящегося по дому. Протираю глаза и удивленно смотрю на часы. Одиннадцать. Вот это меня вырубило.

Вскакиваю с дивана и направляюсь по запаху, который ведет прямиком на кухню. Захожу и останавливаюсь на пороге, удивленно наблюдая потрясающую картинку. Девчонки. Обе в пижамах. Судя по виду, также не так давно проснувшиеся, но довольные, о чем-то тихо перешептываются. У плиты стоит Алиса и рядом на стуле пристроилась Роберта, которая то и дело сует свой любопытный носик в сковородку.

— Доброе утро, девушки, — подаю голос, привлекая к себе внимание.

— Папоська, — спрыгивает со стула дочурка и бежит ко мне, широко улыбаясь. Тут же подхватываю ее, усаживая на себя. — Мы сталались тебя не будить. Лиса сказала, что ты устал с дологи и тебе нузно выспаться, — щебечет моя принцесса.

Ловлю смущенный взгляд девушки, про себя подмечая, как же она соблазнительно выглядит в домашних штанах и в растянутой футболке, с собранными в пучок длинными волосами. И как правильно она смотрится на моей кухне. Стопроцентно к месту. Черт возьми, Беркутов, да ты, кажется, залипаешь на молоденькой сотруднице!

— Мы старались не шуметь. Доброе утро, — улыбается Лиса.

— Спасибо, — шепчу одними губами, но девушка понимает и лишь кивает, снова отвлекаясь на готовку.

— А у нас бинчики будут. Мы нашли кубничное ваенье. Ты будешь? — внимательно всматривается в мое лицо Ромашка, устраивая на щеках мягкие ладошки.

— Конечно, кто же отказывается от такой вкуснятины, — целую в нос проказницу и усаживаю за стол.

Алиса ставит тарелку с блинами, притягательный запах от которых разносится, кажется, по всему дому. И протягивает мне банку с вареньем.

— Помогите, я не открою, — принимаю банку, совершенно неосознанно слегка касаясь ее пальцев, а самого от этого легкого соприкосновения так прошибает током, что на мгновение даже теряюсь от такой реакции своего тела. Вижу, что и Лисе не по себе.

— Вам чай или кофе? — интересуется она у меня.

— Чай.

— А мне какао, — тут же встревает в разговор Ромашка, немного разряжая накалившуюся обстановку.

За завтраком царит идиллия. Семейная, я бы сказал. Ловлю на себе робкие взгляды Алисы и довольный прищур Роберты, которая уплетает за обе щечки вкуснейшие блинчики и трещит без умолку, вовлекая в свой разговор девушку. Я предпочитаю молчать и просто наслаждаться таким непривычным для нашего дома утром.

Но все хорошее всегда имеет особенность заканчиваться.

— Мне сегодня выходить на работу? — спрашивает Алиса, когда мы оба, помогая друг другу, убираем со стола. Дочь уже убежала в свою комнату.

— Нет, ты сегодня свободна, — заправляю последнюю тарелку в посудомоечную машину.

— Тогда, раз вы дома, я, пожалуй, поеду, — неуверенно отвечает девушка.