Сажусь, свешивая ноги над водой и обхватывая себя руками за плечи.

Меня трясет и ломает, а перед глазами все еще стоит лицо этой красивой, длинноногой блондинки.

Что это за женщина?

Почему она так по-хозяйски к нему обращается?

Почему он ничего не объяснил мне?

Хотя чего я хотела? Он взрослый, самодостаточный. А я? Для него малолетка, которой попользовался ради спортивного интереса, и все. Только зачем надо было привязывать ко мне ребенка? Как она все это воспримет?

Вопросы. Их столько, что вперемешку с бушующим ураганом чувств внутри они просто невыносимо давят.

Не знаю, сколько так сижу на берегу, умываясь горькими слезами, и, вернувшись домой, тут же закрываюсь в комнате. Еще одна бессонная ночь меня ждет. Хотя нет, вру. Не одна.

Утром поеду в сервис. Может, за работой у дяди немного смогу перезагрузиться.

Вечер и ночь, проведенные с Лисой, окрыляют. Невероятных титанических усилий стоило отпустить ее утром домой. А потом весь рабочий день в офисе ношусь с глуповатой улыбкой на лице, а по совещаниям таскаюсь едва ли не вприпрыжку. Даже проблемы с проектом кажутся ерундой.

Секретарша подозрительно поглядывает, но пусть попробует хоть слово сказать, что мне, что Алисе.

Из-за загруженности и кучи встреч, одна из которых проходит вне офиса, время, чтобы встретиться с Лисой, выбираю только после обеда. Выходя из своего кабинета, замечаю, как девушка прошмыгнула в архив, и иду следом. В мыслях честно не было зажиматься среди стеллажей с пыльными документами! Мы же не подростки, в самом деле. Но увидел ее в этом милейшем сарафане, руки и губы начали жить своей жизнью. Благо, хоть Лиса в нашей паре оказалась разумной, правда, ее сравнение себя с Олесей напрягает. Пока не знаю как, но должен доказать, что она для меня — абсолютно другое. Это не секс на пару ночей и не легкая интрижка. Это что-то большее. То, от чего, возможно, я так долго убегал.

Вчерашний вечер был чем-то невероятным. Мне просто сорвало крышу, когда понял, что ее ведь тоже тянет и ко мне, и к Ромашке. И я не мог упустить такой шанс. Она нужна мне, и я ни капли не соврал.

— Да уж, Беркутов… — усмехаюсь своему отражению в окне, вернувшись из архива. — Влип так влип, старик.

Запускаю пятерню в волосы и, слегка взъерошив их, с усилием давлю в себе воспоминания, заставляя заняться работой. Вечером Лиса поедет со мной, и мне нужно быть крайне убедительным, чтобы утащить ее сегодня снова к себе.

Оставшийся день пролетает незаметно, в начале шестого Олеся заглядывает в кабинет и сообщает, что уйдет сегодня раньше, молча киваю и сам собираясь. На парковку спускаюсь за двадцать минут до конца рабочей смены. Забираюсь в авто, приготовившись ждать появления своей байкерши, когда мобильный начинает трезвонить.

Няня.

— Нина Федоровна, буду через час, как мы и договаривались, — отчитываюсь, вполне успевая освободить ее от своего маленького ураганчика к семи часам.

— Руслан Данилович, да я не по этому поводу звоню, — странные нотки прорезаются в голосе женщины. Она явно недовольна. — Тут у нас небольшая проблемка нарисовалась.

— Насколько небольшая? — напрягаюсь, — что-то с Ромашкой?

— Нет, наш ангелочек в порядке. Но вам все равно лучше как можно быстрее вернуться домой.

— Нина Федоровна, что происходит, вы можете толком объяснить?

— Да тут… — женщина не договаривает, слышу недовольное ворчание в трубке и противный женский визг на заднем плане. Внутри все заледенело, а рука на руле сжалась с такой силой, что костяшки побелели. Да нет, проклятье, не может это быть…

— Русланчик, привет.

Нелли.

Откидываю голову на подголовник и закрываю глаза, потирая переносицу.

— Какого х… черта ты делаешь в моем доме?

— Любимый, давай ты приедешь, и мы поговорим. Хорошо?

Любимый. Да точно, три года назад на фиг ей не нужен был ни я, ни новорожденная дочь. Очевидно тот ее “любимый” обанкротился.

Злости столько, что приходится сжать челюсти, чтобы не наговорить матери Ромашки все накопившиеся “слова любви” за эти годы.

— Собирайся, — говорю спокойно в трубку, — и уезжай.

Но меня уже на том конце провода явно никто не слушает. Связь обрывается.

Какого черта она появилась снова в нашей с Робертой жизни? И снова, когда у меня все только начинает налаживаться, она опять врывается, как смерч, сметая все на своем пути к чертям собачьим.

Выдыхаю, заставляю себя взять в руки, завожу машину и срываюсь с места. Спокойно, Беркутов, нужно для начала выяснить, зачем она вернулась, а уже потом шашкой махать. В конце концов, Роберте нужна мать. Каким бы я не был залюбившим ее батей, материнское тепло никто не заменит.

До дома долетаю запредельно быстро. Бросаю машину у ворот и как только переступаю порог, ко мне с объятиями несется Ромашка.

— Папуля плиехал, — улыбается малышка, — я соскусилась, — залетает ко мне на руки, повиснув на шее, как маленькая обезьянка. А уже следом за ней походкой от бедра выплывает Нелли.

Деньги творят чудеса. За эти годы женщина не изменилась совершенно. Моложе меня всего на пять лет, но на лице ни единой морщинки. Как всегда, идеальное платье на идеальной фигуре, укладка светлых локонов — волосок к волоску, а взгляд ледяной, в противовес довольной улыбке на губах. Она всегда была из тех, при взгляде на которых мужики шеи сворачивали. Вот только внутри под красивой оберткой пусто.

— Привет, Русланчик, — улыбается гостья и наглым образом, словно не замечая, как я взвинчен, подходит и, обняв за шею, целует в щеку.

Меня обдает ароматом ее сладких духов, а внутри все естество бунтует: не те руки, не те губы и аромат не тот.

— Ромашка, сладкая, поднимись к себе, нам с тетей Нелли…

— С мамой, — с непрошибаемой улыбкой на губах перебивает бывшая. — Маме с папой нужно поговорить, Роберта, — смотрит на ребенка, напрочь игнорируя мой недовольный взгляд.

Малышка ничего на эту реплику не отвечает, соскакивает с рук и послушно уходит.

— С мамой, значит? — прячу руки в карманы брюк и смотрю на замершую напротив меня биологическую родительницу Роберты. Черт возьми, сейчас смотрю на нее, и мне кажется, что Ромашка даже на Алису похожа больше, чем на родную мать.

— Не надо так, Рус, — тянет ко мне руки девушка, укладывая ладони на груди.

Не ёкает. И я понимаю это даже с каким-то облегчением. На пороге показывается Нина Федоровна, коротко кивает мне и, распрощавшись, удаляется из этого дурдома.

— Зачем ты приехала? — не намерен ходить вокруг да около. — У меня своя жизнь, у тебя своя, с какой радости ты решила, что имеешь право без предупреждения заявиться в мой дом?

— Я приехала к своей дочери. Роберта уже выросла и все понимает, ты же видишь…

— Что понимает, Нелли? Что ее матери было плевать на родную кровь, пока та была младенцем?

— Ребенку нужна мама.

— Ребенок прекрасно жил без тебя! — шиплю на бывшую и прохожу на кухню. Внутри всего трясет от злости на себя и на нее, потому что она права. Нужна. И я, черт возьми, это прекрасно понимаю.

— Рус, — слышу за спиной, но намеренно игнорирую Нелли. Достаю из бара бутылку и наливаю в стакан, тут же залпом осушая. — Руслан, давай поговорим спокойно. Я соскучилась, — чувствую, как на плечи ложатся женские руки, а Нелли подходит все ближе и ближе. — Я правда пыталась жить без Роберты… без тебя… но не могу, — шепчет так проникновенно, что не будь в моем сердце и в голове другой девушки, я бы даже поверил. Вот только она соскучилась, а мне что теперь делать? Поставить крест на своей личной жизни?

— Что ты хочешь? — вздыхаю, потирая виски, в которых словно барабаны долбят. — Чего тебе нужно, Нелли? Зачем ты вернулась?

— Я хочу, чтобы мы стали одной семьей, — слегка сдавливая ладошки на моих плечах, шепчет девушка. А у меня все внутренности узлом скручиваются, а руки сжимаются в кулаки. Семьей…