— Вот именно! — подняла я палец вверх и обернулась к двери, на пороге которой маячил Офигейро. — Заносите, граф!

Аккуратно удерживая стеклянную бадью, в которой булькала от каждого шага светлая тягучая жидкость, рыцарь вошёл в комнату и поставил ношу на пол. Крышка с его кирасы свалилась и, звеня, покатилась в угол. Вальдемар, поддавшись инстинкту, подскочил и бросился в погоню.

— Что это? — склонился над «кастрюлей» маг.

— Клей-стер! — старательно выговорила Анита и сверкнула синевой глаз. — Я сама варила! Это не так просто, как ты думаешь.

Она начала загибать пальцы и кивала каждому слову.

— Сначала нужно нагреть воду, затем то-оненькой струйкой всыпать муку. — Виновато улыбнулась: — У меня не очень получалось, но мама помогла. Было трудно понять, что такое два к одному. Потом надо было долго-долго варить и постоянно перемешивать, пока не загустеет. Но самое тяжёлое — дождаться, когда остынет!

— И зачем всё это? — выгнул бровь Устин и покосился на меня. — Очередное блюдо из вашего мира?

— Это клей, — рассмеялась я. — Чтобы делать папье-маше! Не хмурьтесь, Устин. Это весело.

— Без сомнений, — хмыкнул мужчина и поинтересовался: — И что нужно склеить? Не проще ли магией?

— Проще не значит лучше, — решительно отказалась я и указала на приготовленные слепки. — Берите по бабочке и.

— Это бабочки?! — ахнула Анита и отступила на пару шагов. Взяв меня за руку, она прошептала: — А почему они такие огромные? Неужели Бэтрис говорила правду, когда рассказывала, кто водится в лесу у её замка?

Я ощутила, как дрогнула ладошка малышки, и тут же пояснила:

— Это всего лишь макеты из глины. Только осторожнее бери, глина мягкая, в ней много песка, как бы не рассыпалось.

— Что же вы не добавили свой любимый цемент? — фыркнул маг.

— И верно, — огорчилась я. Но тут же встрепенулась и весело объявила: — А теперь рвём книги на мелкие клочки!

— Может, взорвать? — Устин сложил пальцы, готовясь выпустить магию. — Так будет намного быстрее...

— И что потом останется?

— Замок устоит, мебель уцелеет, — равнодушно пожал плечами маг. — А этот хлам бесполезен. Обычный мусор.

— Нам нужна бумага, — терпеливо пояснила я. — Только мелкая. Можно порвать или порезать.

— Может, я помогу? — Приподняв лапу, кот выпустил сверкающие когти и кровожадно оскалился.

— Вот-вот! — ухватилась я за идею. — Только осторожнее, не поцарапай пол. И отдай Офигейро крышку!

Кот с воплем голодного барса бросился в кучу старых разодранных книг, и во все стороны полетели клочки. Мы с Анитой, смеясь, ловили их и, окуная в клейстер, быстро накладывали на формы. Януарий Второй активно кружил над нами, создавая сквознячок, и клей высыхал в считанные минуты.

Офигейро, орудуя сразу несколькими кисточками, которые зажимал пальцами, покрывал выпуклые крылья бумажных бабочек красками, а Устин.

— Может, укрепите их, как стены? — Желая вовлечь папу малышки в творческий процесс, я протянула ему одну из готовых игрушек. — Пусть прослужат долго-долго!

Маг посмотрел на меня с таким изумлением, будто я предложила ему угостить магнеров пельменями, но тем не менее коснулся пальцем гигантской бабочки. По бумаге пробежалась чёрная молния. Игрушка вдруг потяжелела, потеплела. И полетела! Коснувшись стены, она застыла, словно простое украшение дизайна, но было видно — бабочка живая!

Я затаила дыхание, совершенно не представляя, что сейчас произошло. Устин же прошептал:

— И как вам в голову приходят такие идеи, София?

— Что? — заволновалась я, но маг просто развернулся и быстро вышел.

— Мам! — подбежала ко мне запыхавшаяся Анита. Зевнув, она помотала головой и попросила: — Сделаем ещё?

— Завтра, малышка. — Задумчиво глядя вслед Устину, я погладила её по голове. — Уже поздно. Детям пора спать.

Уложив девочку, я поцеловала её в лоб. Задержавшись у порога, внимательно осмотрела «бабочек», прилепившихся к стенам. У меня было стойкое ощущение, что эти странные магически рождённые существа будут служить Аните. Будто верные защитники, станут охранять её сон.

Я тихонько прикрыла за собой дверь и прижала палец к губам, чтобы Януарий завывал потише. А сама быстро направилась в залу поющего металла. Как я и предполагала, Устин был здесь.

— Об этом я и говорю, Бэтрис, — раздался его строгий голос. — Или ты мне не веришь?

Подслушивать не хотелось, и я сделала шаг, чтобы уйти, но меня будто пригвоздил ответ женщины с голосом старика:

— Стражи укрепляли стены своих замков не ради забавы, а чтобы запирать межпространственные двери в Замирье! Магнус столетиями пролезал в щели и разрушал наши старания... Магнеры атаковали слабые замки и убивали хранителей. Одного за другим вырезали нас, как скот! Шаад менялся, отравляясь воздухом Замирья и впитывая землёй магию стражей. Мы все виноваты в том, что случилось с этим миром. И после всего ты утверждаешь, что можно было жить иначе?!

— Предполагаю, — сухо возразил Устин.

— Стоит убедиться, прежде чем выдвигать безумные идеи! — крикнула она, и стало тихо. Через стук сердца я услышала мягкий голос Флоренс:

— Ты знаешь, что ей пришлось пережить.

— Я знаю, что нам всем пришлось пережить, — холодно оборвал её Устин.

Услышав печальную мелодию, я догадалась, что маг идёт к выходу, и испуганно прижалась к стене. Пока пыталась придумать достойное оправдание своему появлению, дверь распахнулась. Я втянула воздух в лёгкие, но Устин, не глядя по сторонам, быстро прошёл мимо.

Не заметил?

Выдохнув с облегчением, я заглянула в залу и удивлённо ахнула при виде слепящего луча света, вырывающегося из пола и рассеивающегося по стеклянным шарикам. Но, вспомнив слова кота о металле, объединяющем Офигейро и поющий пол, решительно вошла. Свет уже начал меркнуть, поэтому я поторопилась позвать:

— Флоренс! Это София. Мы можем поговорить?

Моя идея, кажущаяся безумной, снова оказалась правдой.

Я сидела на полу и, вытянув руку, трогала магический свет. Кожу слегка покалывало, будто я находилась на чрезмерно активном солнце без защитного крема. Но, в отличие от ультрафиолетовых лучей, эти не оставляли следов. Во всяком случае сейчас.

— Удивительно, что наша связь всё ещё сохраняется, — задумчиво проговорила моя собеседница.

И пусть я её не видела, всё равно была уверена, что Флоренс — миловидная женщина лет тридцати с хвостиком. Наверняка у неё мягкая улыбка и усталый взгляд карих глаз. А ещё тёплые нежные руки... Как у мамы.

Быть может, мы сблизимся? Мне не хватало подруги в этом мире. Той, которой можно и пожаловаться на несправедливость бытия, и поболтать ни о чём, и поделиться опытом. Такой, как. Я отдёрнула руку и призналась:

— Я предположила, что так будет. Ведь вы волшебники!

Услышав её тихий приятный смех, я тоже невольно улыбнулась.

— На самом деле не все стражи обладают магией. Для этого нужно родиться с даром. Но со временем даже ты сможешь использовать силу этого мира. Шаад пропитан ею.

Она замолчала, будто не решаясь говорить дальше. Я кивнула и осторожно призналась:

— Я услышала часть вашей беседы. Не нарочно, разумеется. Война между магнерами и стражами изменила этот мир, верно?

— Не совсем, — спокойно ответила она и уточнила: — Разве Устин не рассказывал об этом?

— Он не очень разговорчив, — ушла я от ответа.

Почему-то не хотелось обсуждать отца Аниты с другой женщиной. Даже с такой милой, как Флоренс.

— В этом весь Устин, — неожиданно рассмеялась моя собеседница. — Всегда был таким! Не поверишь, даже Аниту учила её мама, а отец лишь проводил испытания.

— Очень даже верю, — проворчала я и возмущённо добавила: — Устин относится к девочке так, словно она взрослая. Никаких поблажек и скидок на возраст малышки!

Прижав ладонь к губам, ахнула:

— Святые пингвинята! Да что же это я? Ведь не хотела сплетничать. Извините.