Утром я проснулась вся в холодном поту, чувствуя себя разбитой и не выспавшейся. Кажется, мне снова снился Булатов. Снились его глаза и красивое лицо. Снилось, как я стою перед ним на коленях... Та ночь была такой откровенной, порочной и страстной, что я ещё не скоро забуду обо всем, что случилось в тот день. Да и нужно ли об этом забывать? У меня еще никогда не было такого секса, и я подумать даже не могла, что способна на такие эмоции и раскрепощенность.

Надя еще мирно спала в своей кроватке, а Макс уже встал. По звукам, доносившимся из его комнаты, я поняла, что он играл в игрушки, которые вчера передал этот человек, который даже во снах не оставлял меня в покое.

– Макс...

Я застыла в дверях с теплой улыбкой на губах и смотрела на сына. Вчера вечером, когда читала Максу с Надей на ночь книгу, то подумала о том, что давно никуда не выводила детей погулять дальше детской площадки. Игрушки игрушками, но внимания мамы никогда много не бывает. Я часто просила Марию Гавриловну подменить меня на прогулках на детской площадке, а сегодня вдруг решила, что отложу часть дел, и мы вместе с детьми сходим на каток.

– Что, мама? – отозвался он и отвлекся от конструктора. 

– Давайте сегодня после занятий сходим в торговый центр на каток? Тебе ведь нравится кататься на коньках?

– Очень нравится! – воодушевленно отозвался он, подскочив на ноги. – Давай! Здорово, мам! 

– Ну вот и отлично. Тогда идем готовить завтрак, сходишь на занятия, а потом можно и на каток.

– И ты сегодня работать не будешь? – недоверчиво спросил он.

Обычно в обеденное время, пока Надя спала, я занималась работой за компьютером. 

– Буду, конечно, посижу за ноутбуком, но уже после как вы уснете. Так что давай, иди Надю буди и приходите на кухню завтракать.

– Так точно, мам, – отозвался радостным и счастливым голосом Макс.

Я обожала своих детей и все свободное время старалась проводить вместе с ними. Ночами я переводила тексты с зарубежных книг, денег много за это не получала, но доход имела стабильный и жила с осознанием, что завтра нам будет на что жить. Такой ритм жизни меня вполне устраивал. Со смертью мамы все перевернулось с ног на голову. Я сильно переживала ее утрату и очень тосковала по ней и ее поддержке и по сей день. Только с ее кончиной я поняла, что теперь не ребенок и мне больше не на кого положиться, кроме как на себя.

На фоне моей тоски по маме мы сдружились с Марией Гавриловной. В прошлом году у нее погиб сын, у которого осталась взрослая дочь, но ни внучка, ни сноха совсем не навещали старушку и никак ей не помогали. Мне было жаль ее, а вместе мы дарили друг другу тепло и ощущение полноценной семьи. Макс иногда называл ее бабушкой, и никто из нас не противился данному проявлению чувств с его стороны. Родственники Андрея изначально были против нашего с ним брака, а когда он трагически погиб, его мать едва ли не прокляла меня, и со дня похорон мы с женщиной не виделись. А потом до нее дошли слухи, что я родила Надю... Могу представить, как она поносила меня среди родных и друзей, но мне было на то наплевать. Я не собиралась переживать об этой женщине, которая вычеркнула собственного внука из своей жизни из-за каких-то сплетен и мнимых обид. Уж я точно не считала себя ни в чем виноватой.

По-быстрому приготовив завтрак, я накормила детей, одела их, и мы пошли в соседний двор, где Максим проходил подготовку к обучению в школе. На обратной дороге мы зашли с Надей в банк, я сняла наличность, какую собиралась вернуть Игнату и позвонила юристу, договорившись о встрече на послезавтра. Составим с ним расписку, я с ней съезжу к негодяю Большакову, который высасывал из меня все соки своим шантажом, и забуду об этой истории, как о страшном сне.

Мы вернулись домой, я успела приготовить обед и по совместительству ужин, поиграла немного с Надей, и мы выдвинулись обратно за Максом, чтобы сразу же отправиться на каток, как я ему и пообещала с утра. 

Праздничная атмосфера, разноцветные гирлянды, наряженные елки – все блистало и пестрило вокруг яркими красками, вызывая праздничное настроение. Я еще не думала, как мы встретим новый год, но мне хотелось сделать для детей что-то особенное, устроить настоящий праздник. В торговом центре мы провели почти четыре часа. Макс вдоволь накатался на коньках, мы с Надей сходили в детскую комнату, а под конец дочка сильно устала и по дороге домой заснула в коляске. 

Мои дни части проходили однообразно в привычных заботах, без сильных встрясок и каких-либо потрясений. После стольких дней, проведенных в подвешенном состоянии в детских больницах, сколько я провела с Надей, спокойно прожитый день становился своего рода чудом и маленьким счастьем, которое я научилась очень ценить. Обожала наши тихие и спокойные вечера, любила, когда два маленьких человечка ложились рядом и обнимали меня. Я понимала, что больше не рожу ребенка и не стану сходиться ни с каким мужчиной, потому с таким благоговейным трепетом хранила каждое событие, каждое приятное воспоминание, связанное с моими детьми. 

Вот и этим вечером, засыпая с ними на одной кровати, я не чувствовала себя одинокой или что в моей жизни чего-то не хватает. Всего в ней хватало с лихвой и особенно детской любви.

Утром я прикинула свои дела на весь день, позвонила Марии Гавриловне и попросила ее приглядеть в обед за детьми на детской площадке, пока я в это время приму мальчика, чтобы позаниматься с ним английским. 

Время пролетело незаметно. Я проводила своего ученика, взглянула на часы и прикрыла глаза от усталости. Практически каждую ночь я засиживалась перед ноутбуком допоздна и недосыпала, а сегодня меня также ждала куча дел и покой мне только снился. Иной раз такая апатия накатывала, что я никогда не выберусь из этой ямы, что руки опускались. А после той ночи в клубе и появления мужчины, отца Нади, все только, по-моему, усугубилось. Возможно, мне просто следовало хорошенечко отдохнуть.   

Услышав, как открылась входная дверь, я отвлеклась от мыслей и поднялась на ноги, чтобы встретить Марию Гавриловну с детьми. Сегодня они что-то быстро. Обычно они спускались на лифте вниз и час или полтора проводили время на улице. Я была очень благодарна старушке за помощь, если бы не она, даже не представляю, как бы справлялась одна. Макса мне уже иной раз становилось жалко, потому что Надя бегала за ним, как хвостик и постоянно посягала на его личное пространство и игрушки. 

– Ксюша! – встревоженный голос Марии Гавриловны донесся до меня из прихожей. – Ксюша! – мое сердце замерло, пропуская несколько ударов, а потом бешено заколотилось внутри, оглушая своим ритмом. Меня обдало холодной волной с ног до головы. Я сразу поняла, что случилось что-то страшное и бегом кинулась к ней. – Надю с Максимом похитили... Ксюша! Прямо перед моим носом. Ксюша… – выла и плакала женщина.   

Не знаю, как не лишилась чувств в эту же секунду, схватилась руками за стену и смотрела в бледное лицо старушки. Её безумные и заплаканные глаза бегали по моему лицу, пока я осмысливала услышанное. А потом, как по щелчку, словно в каком-то беспамятстве, я накинула на себя пальто и прямо в тапочках выбежала на лестничную площадку, сбегая вниз по ступеням. Нет, это ошибка... Кому могли понадобиться мои дети? Мария Гавриловна что-то не так поняла, Макс ведь любил играть в свои взбалмошные игры и прятался от нас иногда. Вот и сейчас, наверное, Надю прихватил и решил нас всех разыграть. Что за дурацкие шутки? 

– Ксюша, постой! Ксюша, куда ты? Нет их там, – кричала мне вслед надломленным голосом Мария Гавриловна. – Какой-то бугай из черной машины, сам весь в черном, как черт, подхватил Надю, а Макс кинулся за ней. Так его тоже в черную машину посадили, закрыли дверь у меня перед носом и увезли детей. Никто даже внимания не обратил на мои крики, как на сумасшедшую глядели. Я сразу в дом за тобой побежала... 

Я резко остановилась и оглянулась. Мария Гавриловна плакала, а мне все внутренности выворачивало наизнанку, на стену хотелось лезть от беспомощности. Я была на грани истерики. Куда бежать? Кому звонить? Кто украл моих детей? Озарение, кто бы это мог быть, вспышкой обожгло сознание и привело меня частично в чувство. Я побежал обратно в квартиру, схватила в руки телефон, который лежал на комоде. Ну, конечно, это был Булатов! Кому бы еще понадобилась моя дочь? Он решил таким образом забрать себе Надю? Каков же подлец… А как достоверно изображал из себя благородство, подарки организовал, а я, наивная дура, приняла их и повелась на его доброту. Дурочка! Какая же я была наивная дурочка. Ничему меня жизнь не учила. Только мне и в голову подобное не могло прийти, что мужчина планировал такие ужасные вещи.