Все еще улыбаясь своим мыслям, Никита открыл дверь и вошел в палату. Девушка по-прежнему лежала на постели, пристегнутая к раме кровати и нервно расчесывала ладонь. Когда замок щелкнул, она настороженно посмотрела на вошедшего, но, узнав его, немедленно подалась вперед и хрипло прошептала:

— Принес?

Никита молча вытащил ампулу и шприц, с долей интереса наблюдая за тем, как лихорадочно блеснули глаза наркоманки. Она нервно облизнула губы, глядя на ампулу, как завороженная.

— Дай мне! — в ее голосе послышалась мольба. — Дай сейчас!

— Я держу свое слово, — Никита сделал вид, что не услышал ее. — А что насчет тебя?

— Да, только дай мне сделать укол!

Никита положил ампулу и шприц на стоявший неподалеку стул, после чего неспешно приблизился к постели девушки и опустился на край. В этот миг он невольно поразился: наркоманка даже не взглянула на него — ее глаза по-прежнему были прикованы к пузырьку. Тогда он коснулся ее подбородка и заставил посмотреть на себя.

— Ты все получишь, но сначала сдержи свое обещание. Я же сказал, что не хочу тебя принуждать. Более того, я тебя пониманию. Я ведь тоже здесь заключенный. Так почему бы нам не скрасить заточение за приятным занятием?

«Тем более, что ты наконец побывала в душе», — он с долей удовольствия заметил, что волосы девушки буквально сияют.

Какое-то мгновение Никита размышлял, что бы еще такого сказать, но в итоге попросту поцеловал ее в губы. Наркоманка напряглась всем телом, едва ли не до боли стискивая кулаки. По ее коже пробежала дрожь.

— Не бойся, я буду ласков, — прошептал Никита. — Тебе понравится. Еще никто не жаловался.

Девушка слабо улыбнулась.

— Может, ты прав, — произнесла она, отводя взгляд, — во всяком случае, ты гораздо красивее тех, с кем мне приходилось… быть.

— Ты еще меня голым не видела, — Никита решил разрядить обстановку шуткой, но наркоманка прервала его:

— Давай уже сделаем это…

Ее голос прозвучал мягко, если не сказать примирительно, и в ответ Никита снова потянулся губами к ее губам. В этот раз девушка ответила. Их поцелуй становился все более жарким, дыхание сделалось сбивчивым. Выгнувшись ему навстречу, девушка позволила Никите ласкать руками ее тело, и когда с ее губ сорвался тихий вздох, парень чуть заметно улыбнулся.

— Какая ты горячая, — прошептал он ей на ухо, после чего прижался губами к ее шее. Она сделала движение руками, словно желала обнять, но проклятые ремни не позволили.

— Если развяжу, будешь послушной? — улыбнулся он, продолжая покрывать поцелуями шею девушки.

— Не знаю, но точно не буду чувствовать себя бревном, — последовал тихий смешок. — Я люблю быть сверху.

Никита рассмеялся в ответ, после чего принялся торопливо расстегивать ремни. Сейчас он невольно удивлялся себе — так возбудиться с нескольких поцелуев.

«Все равно физически я сильнее», — промелькнуло в его мыслях, когда щелкнул второй. Наркоманка была худой, так что в случае чего удержать ее не составит проблемы. К тому же он запер дверь на ключ.

— Боже, как хорошо, — произнесла девушка, с блаженством потирая запястья.

— Спорим, ты сегодня еще не раз повторишь эту фразу?

Голос Никиты прозвучал игриво и в то же время с легким вызовом, на что девушка улыбнулась и уже сама прижалась губами к его губам. Ее пальцы дразняще скользнули по груди, проводя ногтями по ткани формы. Никита понял намек и поспешил стянуть с себя верх, чтобы наконец похвастаться идеальным прессом:

— Теперь твоя очередь.

— Как скажешь, — дразняще протянула она, расстегивая первую пуговицу рубашки. Затем ее пальцы переместились на следующую и так до тех пор, пока Никита не увидел полоску кожи.

— Иди ко мне, — выдохнул он, желая притянуть к себе девушку и скользнуть рукой под ткань, однако в этот момент наркоманка резко ударила его по горлу, точно в кадык. От боли Никита хрипло закашлялся, на глаза выступили слезы.

Этого мгновения хватило, чтобы девушка успела подбежать к стулу и схватить ампулу и шприц. Хотела было приготовить препарат для инъекции, но Никита уже поднялся с постели.

— Сука, — прохрипел он, красный от кашля. — Все равно не…

«Выйдешь» так и осталось не озвученным, так как девушка лишь на секунду задержалась у двери, после чего выскочила в коридор. Пальцы Никиты автоматически нырнули в карман брюк, еще раз подтверждая, что он вел себя как идиот: каким-то образом сучка умудрилась украсть ключ.

Все еще кашляя, парень кое-как натянул на себя верх формы и бросился следом. Он еще не знал, что скажет дежурным, но ярость и уязвленное самолюбие заставили его выбежать в коридор.

— Она побежала к лестнице, — закричала испуганная медсестра, растерянно провожая его взглядом. — Влад за ней! Она сильная, помоги ему!

Влад нагнал беглянку на первом этаже, у стойки регистратуры. Попытался было повалить на пол, но она изловчилась и на короткий миг выскользнула из его рук. Выход был так близко, и осознание этого придало ей сил. Босая, она попыталась было пересечь вестибюль и выскочить на улицу, однако в этот момент с крыльца вернулся Вадим и с ним темноволосый парень, лицо которого показалось ей знакомым. На миг все трое опешили, ошарашенно глядя друг на друга.

— Держите ее! — закричал Влад.

Завязалась короткая борьба, в результате которой ампула все же выскользнула из пальцев девушки и, стукнувшись об пол, разлетелась на осколки. Коричневая жидкость разлилась под ногами, мигом заполняя трещинки в кафеле.

— Нет! Нет! Нет! — закричала девушка. — Выпустите меня! Вы не понимаете!

— Вколите ей кто-нибудь успокоительное, — закричал Влад, оглядываясь на возникшего за спиной Никиту.

Услышав эти слова, наркоманка стала вырываться еще отчаяннее. Она пустила в ход ногти, даже укусила кого-то, лишь бы ненавистные руки наконец отпустили ее.

— Что же вы делаете! — рыдала она, в отчаянии глядя на разбитую ампулу, словно это был ее погибший ребенок. — Что же вы делаете…

Наконец подоспела медсестра и вколола девушке успокоительное. Беглянка дернулась еще несколько раз и обмякла.

— Что же вы делаете… — еле слышно сорвалось с ее губ.

— Пытаемся спасти тебе жизнь, — тяжело дыша, отозвался Александр и наконец отстранился.

Есть вещи, на которые сложно не реагировать, даже если они тебя не касаются. И вроде бы закаливаешь себя как сталь, выбиваешь из сердца детскую впечатлительность, но однажды эмоции все равно оказываются сильнее. Александр не относил себя к особо чувствительным — напротив, мало что могло вывести его из равновесия, однако сегодня парня словно окатили ледяной водой. Впервые он столкнулся с таким страшным проявлением зависимости. Ранее это были лишь монотонные лекции профессоров, болтовня коллег, статистика, химические реакции, результаты анализов, да что угодно, только не живой человек, бьющийся в истерике из-за разбитой склянки. Прежде чем пациентке вкололи успокоительное, она выла будто раненный зверь и так яростно вырывалась, словно от этого зависела ее жизнь.

Влад подхватил ее на руки и унес обратно в палату, а Александр еще несколько секунд мрачно смотрел на залитую препаратом плитку в вестибюле, на которой угрожающе поблескивали осколки. Да, произошедшее непривычно зацепило его за живое. В этих нескольких миллиграммах плескалась чья-то отравленная судьба, чьи-то мечты и надежды, которым вряд ли суждено осуществиться, и было страшно осознавать, как человек добровольно цепляется за свою погибель. Такая зависимость похожа на уродливую форму любви — и вроде понимаешь, что ничего хорошего не будет, но все равно тянешься к этому иллюзорному «счастью».

Рядом что-то бормотал растерянный охранник, но Александр толком не вслушивался в его слова. Долетали лишь интонации: взволнованные, вопросительные, напуганные. Никита отвечал восклицаниями, сбившимся дыханием и все тем же хриплым кашлем, который еще несколько дней будет напоминать ему о произошедшем. И все же разговор звучал как-то глухо, словно накрытый тяжелый глиняным кувшином.