В этот момент Вероника вновь задержала взгляд на Оранжевом: ее поразило, что этот, казалось бы, совершенно посторонний человек, не хотел бросать ее в беде. Прежде он представлялся ей эгоистичным шутом, который думает лишь о себе, но сейчас…

— Согласен, — Саша кивнул. Мысль, что он останется один на один с группировкой Влада, пугала его, однако просто бежать из города абы куда и надеяться на то, что зверь их не выследит, казалось еще более страшным. Он словно оказался в шкуре загнанной косули, которая обречена погибнуть до тех пор, пока следует замыслу охотника.

Будто вторя его мыслям, дождь за окном усилился, набрасываясь на старую машину так яростно, словно пытался смыть ее как уродливое пятно. В этом месте, свободном от гробового камня бетона, властвовала стихия. Ветер выл хрипло и протяжно, скобля мокрыми пальцами стекло, небо давило на крышу тяжелым свинцовым рассветом. Было неясно, где грань между ночью и утром, и осталось ли еще в этом мире хотя бы огарок солнца.

— Я бы предложил тебе зонт, но… но у меня его нет, — вяло пошутил Оранжевый, притормаживая на обещанном расстоянии. — Постарайся вернуться оттуда живым, самоубийца иначе кто еще нас будет долбать за негуманное обращение с едой?

— Это твоя попытка пожелать мне удачи? — сухо спросил Александр, приоткрывая дверь.

— Удачи тебе, — ответила за него Вероника. — Я не знаю, кто ты на самом деле, но, быть может, хоть в тебе остался намек на человечность.

Она опустила глаза, не зная, что еще сказать, и уже начиная жалеть, что вообще заговорила. Это было лишним — демонстрировать какие-то эмоции, тем более ему, кого она заведомо решила назвать своим врагом. Хотя такой ли он враг? В какой-то мере она поступила еще хуже: он по незнанию пытался ее спасти, а она по незнанию укусила его, тем самым затащив в то же болото, в котором захлебывалась сама.

— Эй, я еще не умер, — нахмурился Саша, пытаясь приободрить себя этой фразой. — Спрячьте свои лимонные лица. Вполне возможно, что уже через десять минут я наберу вам и скажу: возвращайтесь на чаепитие! Влад, может, и псих, но не думаю, что он мечтает умереть от зубов какой-то неведомой херни.

Оранжевый не ответил. Впервые он чувствовал себя так странно: он привык убивать ради еды, но не разу не «убивал никого просто ради развлечения». Или как сейчас, отправляя черт знает куда совсем одного.

«Хоть бы Влад понял, что он отличается», — подумал он, вновь нервно забарабанив пальцами по поверхности руля.

На миг зажмурившись от резкого порыва ветра, Саша вышел из машины и быстрым шагом направился вперед. Единственная радость была в том, что он хотя бы не так сильно чувствовал холод: все же ощущал, но не так, как обычный человек. На автомобиль он решил не оборачиваться: скоро Оранжевый развернется, и когда машина скроется за горизонтом, путь останется только один. Так зачем оборачиваться?

Прошло около двадцати минут, прежде чем Александр увидел мощный деревянный столб с изящной, выполненной в старинном стиле, табличкой «Плакучая ива». Оранжевый не ошибся: дорога здесь действительно разветвлялась, и парню невольно вспомнился момент из русских былин: «Налево пойдешь — коня потеряешь, направо пойдешь — жизнь…»

«И мне как раз направо» — со странной иронией подумал он, в который раз стирая с лица капли дождя. Взгляд затравленно метнулся в темноту незнакомой дороги, что тянулась куда-то вдаль угрюмой каменной лентой.

Когда Александр добрался до высокой чугунной ограды, украшенной литыми виноградными гроздьями, он уже вымок насквозь, и по коже начала пробегать мелкий озноб. Вот только от холода или от нервов?

Сказать, что он нервничал — это ничего не сказать. Сердце забилось быстрее, едва пальцы коснулись ручки изящной калитки. Не было ни звонка, ни охраны, и Александр еще больше забеспокоился, когда дверь поддалась и послушно распахнулась. Направляясь сюда, он представлял себе хорошо охраняемое здание, похожее на особняк родителей Никиты, но никак не открытый вход и поросший травой двор. В какой-то момент ему почудилось, что, быть может, Оранжевый ошибся, и в этом доме вообще никто не живет?

«Хотя кто рискнет ограбить шайку убийц?» — подумал он, нервно поежившись. Затем парень все же заставил себя переступить порог, а остальные шаги по обыкновению дались чуть легче.

Имение, в котором якобы обитали «охотники», представляла собой великолепное белоснежное здание начала девятнадцатого века, выполненное в стиле ампир. Достойное, чтобы стать музеем, но никак не логовом стервятников, которые убивали себе подобных. Каждый камень этого здания хранил в себе отпечаток истории, и, наверное, если бы не сложившаяся ситуация, Александр восхитился изяществом крыльца и точеных колонн. Он вообще любил архитектуру и искренне жалел, что столько исторических зданий было снесено безжалостной рукой уродливых новостроек. Это же притаилась в Подмосковье, и, наверное, лишь поэтому выжила.

Однако приближаясь к столь красивому зданию, Александр впервые не испытывал должного восхищения. В темноте оно словно немного светилось, этакий призрак, еще не успевший исчезнуть с первым лучом солнца. На белом лице стен черные глаза окон казались мертвыми и какими-то хищными одновременно.

Взойдя на крыльцо усадьбы, Саша еще раз поспешно стер с лица капли дождя и пальцами зачесал назад волосы, чтобы выглядеть не так жалко. Затем потянулся к ручке двери, но внезапно та слегка приоткрылась, едва не заставив отпрянуть от неожиданности. Нервы и так звенели как гитарная струна, и Александр почувствовал, как бешено колотится его сердце.

— Заходи, — услышал он спокойный женский голос. Дверь приоткрылась шире, и Саша увидел перед собой рыжеволосую девушку, ту самую, которая еще недавно подвозила его вместе с Владом до дома.

На ней был длинный шелковый халат изумрудного цвета, что придавал ей совершенно расслабленный вид, и что совершенно не вязался с образом, который запомнился Александру.

Она встретила его босая, сонная, с небрежно забранными в пучок волосами — казалось бы, обычная девчонка, которую разбудили ни свет ни заря, чтобы передать посылку. Вот только Саша отчетливо помнил хладнокровную убийцу, что еще недавно вызвалась расправиться с Оранжевым. Именно ее те, другие «зараженные», называли не иначе как «падальщиком».

— Вот уж кого не ожидала увидеть, — лениво произнесла она, отступая на несколько шагов назад и отбрасывая с лица выбившуюся прядь. — Ты разве еще не со «зверьем»? Я даже представляла, как обедаю тобой, но… ты пока держишься.

В последней фразе Александр уловил нотку уважения, что скорее была издевательской нежели искренней.

— Ну и как там твои поиски лекарства? — манерно продолжила она, наблюдая за тем, как Александр переступает порог и окидывает взглядом вестибюль. — Судя по тому, что я не чувствую рядом с тобой голода, видимо, не очень.

— У тебя хобби: задавать вопросы и самой же отвечать на них? — с легким раздражением поинтересовался Саша. Он прошел такое расстояние под мерзким дождем и ледяным ветром не для того, чтобы эта стерва издевалась над ним. — Мне нужен Влад.

Ответ гостя явно позабавил девушку. Склонив голову на бок, она несколько секунд смотрела на Александра, словно умилялась с непоседливого ребенка.

— Интересно, зачем? Ты же пафосно отверг наше предложение присоединиться к нам. Даже более: предложил пойти и «самоубиться», после чего гордо удалился в закат. Я очень хорошо помню этот славным момент.

— Тогда ты должна была запомнить, что мне нужен Влад, а не ты, — спокойно заметил Александр. — Он же у вас босс. Или ты его секретарь?

— Я бы легко могла свернуть тебе шею, — промурлыкала девушка, чуть прищурившись. — Или позавтракать тобой. Жаль, ты еще не мутировал. До тех пор Влад будет беречь тебя как святую индийскую корову.

— Вот и отлично, — Саша почувствовал, как с его плеч как минимум свалился Эверест, однако приложил все усилия, чтобы сохранить спокойное выражение лица. — Теперь, когда мы уладили вопрос твоего сегодняшнего меню, сделай наконец то, о том, о чем тебя просят.