— Нет, не напрасно, — Коффин посмотрел на опустошенный город. — Люди захотят знать, что здесь случилось.

— Многие не поверят, Роберт, — сказал Мак-Кейд. — Ни тому, что город был сожжен, ни тому, что маори могли сделать это самостоятельно.

— Но мы то с тобой лучше знаем, Ангус, хотя ты, конечно, прав. Но все, кто не верит, могут приехать сюда и убедиться в этом сами. Может, из этого еще и польза выйдет, если те, кто витали все это время в облаках, поймут наконец, что нам нужна регулярная армия и полицейские силы. Даже Окленд не может себя чувствовать себя в безопасности, — он понизил голос. — Настало время подумать о том, чтобы это никогда больше не повторилось.

— Мне вдруг пришла на ум нехорошая мысль, — все обернулись к Брикстону, который выглядел очень взволнованным.

— Что, если все это только маневр, умышленная попытка оттянуть из города вооруженную силу на другой конец острова подальше от Окленда. Что, если именно он — цель варваров?

Этих слов было достаточно, чтобы привести Коффина в замешательство и породить нервное бормотание между его спутниками. Для паники было не время. Коффин взял на себя труд успокоить остальных.

— Я не думаю. Держу пари, что тот арики, который сделал это, не из тех, кто подписывал договор, и не из тех, кто продал нам землю. Я полагаю, что он и его воины действовали самостоятельно.

— Как ты можешь быть в этом уверен, Коффин? — давил на него Эйнсворт. — Откуда ты знаешь, может быть дикари в сговоре друг с другом по всему Северному Острову?

— Да ну, Уильям! Ты живешь здесь так же долго, как я. Ты же знаешь маори и эти их чертовы междоусобицы. Трудно ожидать объединения даже двух деревень. Если объединятся три, то это вообще будет что-то неслыханное. Но больше этого… я даже не хочу об этом говорить.

— Это точно, Коффин прав, — сказал один из мужчин, и он не был единственным, кого полностью убедили слова Коффина.

— Даже пока мы здесь, Окленд все равно защищен лучше, чем когда-нибудь была Корорарека, — продолжал Коффин.

— Хотя, готов поспорить, что любой из нас будет чувствовать себя лучше, когда мы окажемся у себя дома.

Это чувствовали все, но разворачиваться сию же минуту и ехать обратно было абсолютно нереально. И люди, и кони были для этого слишком изнурены. Участники экспедиции должны были потратить не менее дня, чтобы восстановить силы после того, как всю ночь провели в седлах. В присутствии наиболее уважаемых коммерсантов колонии было не трудно уговорить нескольких капитанов снабдить их продовольствием в обмен на заверение, что расходы будут им с лихвой возмещены, когда бы они не бросили якорь в порту Окленда.

Учитывая состояние своих спутников, Коффин и наиболее умеренные из его спутников опасались, что раздосадованные всадники обратят ненароком свою ярость на любого случайно встреченного ими местного. Была выставлена охрана, но не столько для того, чтобы оберегаться от новых нападений маори, сколько для того, чтобы удержать людей в границах лагеря.

Несмотря на то, что он сам сказал, Коффин беспокоился, думая о том, что будет с колонией, если кто-то из вождей, подписавших договор, все-таки участвовал в этой атаке. Ну конечно же, его первоначальный инстинкт был верным! Это, должно быть, работа нескольких недовольных местных вождей. Если это действительно так, то необходимо всеми силами поддержать мир на новых фермах и в городах, выраставших по всей колонии. В следующие двадцать лет колония станет настолько сильной и независимой, что маори уже не будут представлять для нее серьезную угрозу. Но сейчас поводов для беспокойства было достаточно.

Может быть, Те Охине сможет дать какую-то информацию об этих нападавших. Вопросы были также и к тому матросу, который сошел на берег, чтобы приветствовать их и объяснил, что произошло. В частности Коффину нужно было знать, спаслась ли вместе с другими беженцами крупная рыжеволосая женщина с двумя детьми. Но он не мог обсуждать этот предмет в присутствии своих друзей и соседей.

Необходимо было выяснить, что победоносный вождь, уничтоживший город, намерен предпринять дальше. Конечно, масштабы триумфа вселят в него новые силы. Много мана, или престижа, будет у него вследствие этого успеха.

Коффин все же надеялся, что они сумеют изолировать этого арики, кем бы он ни был. Большинство вождей хотят мира и торговли, а не войны. Те Охине много раз убеждал его в этом. Труднее будет удержать тех молодчиков, которые захотят убить всех маори, каких только смогут найти. Но как-нибудь они и с этим справятся. Ведь все они коммерсанты, торговцы и держатели магазинов. В привычной и удобной обстановке Окленда их кровожадность спадет сама собой.

Сохраняя спокойствие и действуя осторожно, из этой истории можно, пожалуй, выйти с наименьшим ущербом для будущего, думал он. Единственное, чего они не смогут сделать быстро, особенно по горячим следам этого жуткого разрушения, это побороть враждебность к любому дружественному вождю. Тут будет нелегко. Горожане захотят кого-нибудь повесить. Необходимо будет найти и предать суду того арики, который подготовил эту вылазку.

Здесь можно было сделать не много. Они должны были вытянуть истеричного, с безумными глазами Джона Халуорси из развалин «Хромого Ворона». Он был сломлен и в финансовом и в душевном отношении. Коффину было нелегко видеть его в таком состоянии. Халуорси не говорил ни слова на протяжении всего пути обратно в Окленд следующим утром. Несчастный и одинокий, он ехал верхом на своей лошади и бормотал что-то себе под нос, — последняя жертва разрушения Корорареки.

Возвращение в Окленд не было триумфальным, каким они себе его представляли, отправляясь в путь. Входя в город, они попытались построиться в ровную колонну. Горожане, которые вышли поприветствовать возвращавшихся героев, вскоре разошлись, заметив уныние на лицах усталых всадников. Некоторые остались, чтобы недоверчиво выслушать историю о разрушении старого китобойного города.

Но не все были расстроены этим известием, особенно узнав, что людские потери были минимальны. Наиболее рьяные миссионеры и некоторые другие верили, что свершилась справедливость, хотя и говорили об этом сочувствующим тоном. Всегда, сколько они себя помнили, существование Корорареки было черным пятном на репутации всей колонии.

Многие изо всех сил старались убедить друг друга, что Окленд не последует путем своего дикого северного соседа. По правде сказать, в городе были некоторые отели, постояльцами, которых в большинстве своем были молодые женщины с явной склонностью назначать свидания морякам, но это было скорее исключением, чем правилом. В любом случае, эти заведения были гораздо пристойнее, чем подобные им в ныне разрушенной Корорареке. Здесь тоже были места, где человек мог упиться до чертиков, если он того пожелает. Но, в отличие от Корорареки, здесь были также заведения с решетками на окнах и дверях, где он мог привести себя в нормальное состояние, не навязывая свою компанию более умеренным соседям.

Коффин прискакал в город, окруженный усталыми, грязными, взмокшими людьми. Предел, размышлял он, предел есть всему. Китам в море, количеству пахотных земель, но только не амбициям решительных людей. Сознавая, что почти засыпает, он встряхнулся и прямее сел в седле, стараясь не потерять ориентировку.

Да, он знает где он сейчас. Один поворот налево, и скоро он будет снова дома. Холли ждет у дверей, чтобы встретить его. Сэмюэл приготовит ему горячую ванну. Утром он сможет отдохнуть, прежде чем снова вернуться к проблемам коммерции.

Если он дальше поедет по этой дороге, она упрется в доки. Получив известия о разрушении Корорареки, многие жители уже направлялись туда. Некоторые хотели поговорить с друзьями и родственниками, другие собирались помочь беженцам, остальные же шли просто из любопытства. Коффин подумал, что мог бы помочь. Беженцам из Корорареки понадобится любая поддержка.

От необходимости принятия решения он был освобожден молодым человеком, подлетевшим к нему на коне. Он круто осадил свое животное и подался назад, ища в толпе участников экспедиции их предводителей.