Бакстер хмыкнул и глотнул из своего бокала.

— Я серьезно, джентльмены. Корабль «Малай Дэнди» только что понесся в море к Данидину с нетерпением настоящего искателя приключений, какого еще не видели в этой части света. Держу пари, никто из вас не знает почему.

Воцарилась тишина. Купер позволил ей повисеть в воздухе как можно дольше перед тем, как с триумфом объявить:

— Они понеслись к Южному Острову, потому что услышали, будто там нашли золото!

Несколько человек открыто уставились на него.

— Золото в Новой Зеландии! Что за странная мысль, — с улыбкой произнес Мак-Кейд.

— Слушайте, Мерли, — с обидой в голосе сказал Эйнсворт.

— все знают, что здесь нет золотых жил. Если тут Эльдорадо, то только для овец.

Все рассмеялись, включая и Купера.

— Я не разделяю их сумасшествия, джентльмены. Я только рассказал вам.

— Если можно, я привлеку ваше внимание еще более впечатляющей новостью, — проговорил Сендифер. Коффин мало знал этого худого владельца ранчо с осунувшимся лицом. Большую часть своего времени тот проводил на своих горных пастбищах, выращивая стада. Он был новичком среди присутствующих, часто чувствовал себя неуверенно, над общими шутками смеялся неохотно. Человек этот явно больше привык находиться дома со своими четвероногими друзьями.

— Уж не собираются ли опять перенести столицу в Веллингтон, Уинстон? — громко спросил Бакстер. — Хотя, дай им волю, люди начнут перебираться на Южный Остров и потребуют, чтобы столица была расположена поближе к центру. Веллингтон совсем неплохое место, если вы можете переносить холод.

— Речь идет не о переносе столицы, Бакстер. Холодный парень, проговорил про себя Коффин. Нет, не холодный, не недружелюбный… просто другой.

— Это маори. Ходят какие-то разговоры. Послышалось нечленораздельное бормотание. Пара мужчин обменялись удивленными взглядами.

— Какие разговоры, Сендифер? — наконец спросил Эйнсворт.

— Маори всегда болтают. В этом деле они мастера, — Купер откинулся на высокую спинку своего стула. Внутри теплого, уютного клуба трудно было представить, что за толстыми, надежными стенами существуют проблемы.

— И чем они недовольны на этот раз? — поинтересовался Мак-Кейд.

Сендифер, похоже, смутился от общего внимания, которое привлек к себе. Его ответ услышали все.

— Продажа земли.

— Что? Опять?

Мак-Кейд взмахнул сигарой, сопровождая свои слова клубами дыма.

— Все было улажено несколько лет назад с установлением монополии парламента.

— Не в этом дело. Некоторые маори жалуются, что теряют свою культуру.

— Какую культуру? — удивился Бакстер. Сендифер удержался от сарказма, сел прямо и заговорил более твердым голосом.

— Их поглотили европейские идеи. Большинство молодежи бросают образ жизни маори и перенимаю наш.

— Разве нас можно винить за то, что они выбирают, как им жить? — заметил Бакстер.

— Рам прав, — согласился Купер. — Никто их не заставляет.

— Христианство прививается им миссионерами, — возразил Сендифер.

— Ерунда! — воскликнул Эйнсворт. — Никто не навязывал им мельниц, орошения, курения и пьянства. Они сами выбрали, И правильно сделали, должен заметить.

— Правильно, — подтвердил Бакстер. — Многие из них неглупы. Они достаточно сообразительны, чтобы понять, насколько более перспективен образ жизни белого человека.

Послышался одобрительный гул.

— Что касается продажи, — продолжал Сендифер, отказываясь переубеждать своих слушателей, — многие вожди считают, что слишком много участков земли их предков становятся собственностью белых. Каждый раз, продавая участок, они говорят себе, что это последний, но на следующей неделе опять кто-нибудь появляется с кучей новых поселенцев на буксире, желающих приобрести несколько сот акров. Агенты умело пользуются лестью, чтобы убедить отдельных маори поставить подпись на документе. А если никто из местных жителей ничего не продает, поселенцы просто начинают строить себе жома и изгороди там, где им нравится.

— Позор, — сказал Мерли, — но что мы можем поделать? — он улыбнулся собеседникам обезоруживающей улыбкой.

— Поселенцы всегда будут поселенцами. Людям нужно где-то жить.

— Дело не в том, что мы можем поделать, — громко проговорил Сендифер. — Дело в том, что могут сделать маори.

— Пусть попробуют, — огрызнулся Бакстер. — Если они собираются повторить то, что произошло много лет назад в Корорареке, им же будет хуже.

— Хорошо сказано! — Купер энергично закивал.

— Мы гораздо лучше вооружены и организованы, чем в сороковых годах, — заметил Эйнсворт.

— Пусть попробуют. Любой маори, который посмеет атаковать Окленд, Веллингтон или даже такую дыру как Рассел, окажется загнанным в угол и уничтоженным. Кроме того, Корорарека была изолированной областью, а тот достойный порицания Хоне Хеке одним царьком из многих.

— В любом случае, — заявил Мак-Кейд, — если маори начнут собирать силы, угрожать городу, они перережут друг друга до начала похода. Маори могут не любить некоторых из нас, но друг друга они ненавидят гораздо больше. Их вражда длится веками. Нет, маори слишком неорганизованы и увлечены братоубийством, чтобы доставить нам серьезные неприятности.

Коффин тихо пил чай. Наконец он осторожно отодвинул чашку с блюдцем в сторону.

— Не особенно обольщайтесь, джентльмены.

— Не обольщаться чем, Коффин? — спросил Бакстер. — Думаете, маори имеют регулярную армию с генералами, капитанами, — он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться, — и, возможно, даже знаменем?

— Верно, — подсказал Купер, — девичья льняная юбка на ветру.

После такой шутки даже Сендифер усмехнулся.

— Если что-то никогда не происходило раньше, это не значит, что этого не может произойти, — тихо произнес Коффин, когда смех стих.

Эйнсворт сморщил губы и посмотрел на него.

— Вы слишком обеспокоены, Коффин. Вы всегда слишком беспокоитесь. Мы вспоминаем о Корорареке, а вы волнуетесь, словно вам двадцать лет. От этого на лице появляются морщины.

— Правильно, Уильям, и соверены в моем кармане. Но принесло ли это ему счастье, вдруг подумал Коффин?

Он тут же отогнал неприятную мысль прочь и взглянул на Сендифера.

— Держите нас в курсе дел, Уинстон. Мы будем зависеть от ваших регулярных сообщений о перемещениях сил врага. На этот раз голос Коффина прогремел так громко, что Сендифер смутился, и хотя потом беседа коснулась более приятных вопросов, больше не проронил ни слова.

Говорил Те Ровака. Он не был ни старшим, ни младшим среди бывших в помещении вождей, но среди всех выделялся красноречием и умением произносить речи. Признавая его ум и здравый смысл, старшие вожди позволяли ему высказываться. Кроме того, он в первый раз говорил сегодня так необычно долго. Никто не помнил, чтобы когда-нибудь вместе собиралось так много вождей… да еще мирно.

То, о чем говорил Те Ровака, было не только в его сердце. Это было в умах и сердцах всех.

— Когда пакеа впервые появились в Аотеароа, их было всего несколько человек. Они обменивали свои товары на лея и картофель и уходили. Но каждый год эти люди все в большем количестве приплывали на больших кораблях. Они попросили разрешения остаться. Поскольку у нас была земля, мы продали им участки. Теперь они привезли своих родственников и новые продолжают приплывать каждый день. Скоро у нас не останется земли для продажи. Что тогда маори станут делать?

Жить в океане?

— Все не так плохо, как ты говоришь, — сказал Рароаки, не вставая. — Правда, что пакеа стало больше, чем раньше, и они продолжают плыть сюда бесконечным потоком, но большинство поселяется в городах, на больших площадях, очищаемых ими от камней и деревьев. Они не занимают много земли.

— Но те, кто поселяется, должны есть, — напомнил ему Те Ровака. — Для этого им нужна земля, — он обвел взглядом собравшихся вождей. — Они растут, как дети. Когда они были маленькими, мы могли говорить с ними. Теперь они выросли и не слушают нас. Они занимают земли, которые мы не продаем.