Он позвал его маорийским именем. Но фигура не отвечала. Вместо этого она продолжала его манить с печальным выражением на морщинистом татуированном лице. Когда двигавшиеся руки замедлили свои движения, Коффин тоже стал замедлять бег. Виноградные лозы, ползучие растения, и папоротники обвились вокруг его ног и тянули его назад. Крики были теперь совсем близко.

Затем она настигла его, ее клюв больно схватил его за плечо и поволок его ближе к гигантской поднятой лапе. Когти блеснули во влажном свете древнего леса, каждый размером с мужской кулак…

— Коффин! Коффин, проснитесь!

Он встрепенулся и заморгал. Губернатор стоял над ним, его доброе лицо было тревожно приближено к Коффину. Одной рукой губернатор тряс его за плечо. Коффина окружали запах теплого чая, книжные переплеты, лакированное дерево.

— Простите меня, я…

Грей отпустил его плечо и отступил назад.

— Вы переутомились. Не первый раз я довожу людей до такого состояния. Я задержал вас непростительно долго, не учитывая как вы, должно быть, устали. Так выполните ли вы то, о чем я вас просил?

— Что? — Коффин с трудом пытался вернуть себе контроль над своим сознанием. Разгневанная слоновая птица, разбитое яйцо, отдаленный манящий маори быстро удалились из его памяти.

— Донесете ли вы мое мнение об этой земельной реформе до маори? А узнав их реакцию, сообщите ли мне об этом персонально?

— Да. Да, я сделаю это для вас, губернатор. Позже. Прежде всего меня сейчас занимает моя семья и мои собственные дела.

— Конечно, само собой, — Грей вернулся за свой стол и привел в порядок свои бумаги, чернильницу и перья. — Я прикажу подготовить необходимые документы, удостоверяющие, что вы мой официальный посланник. Вы должны убедить вождей, что это наилучший для них же путь, Коффин. Мы переживаем кризис. Если обиды маори не будут улажены, они могут послушать Хоне Хеке и ему подобных. Если каким-то чудом они сумеют объединить свои силы, то смогут уничтожить все маленькие города на острове и даже угрожать самому Окленду. Мы должны достигнуть стабильности! Мы должны выиграть время.

— Я полностью с вами согласен, сэр.

— Хорошо! Вы посетите маори. Я возьму на себя более сложную задачу проследить за нашими ведущими горожанами, чтобы сдержать их жажду мести. А теперь идите домой, — Грей оторвался от своей работы. — Вы уверены, что с вами все в порядке?

Поднимаясь, Коффин видел губернатора сквозь неясный туман.

— Просто устал, и все, сэр. Я бы гораздо охотнее стоял бы в шторм на палубе корабля, чем провел день в седле. Тот, кто сказал, что на лошади чувствуешь себя так же, как на корабле, не был морским человеком.

— Позвольте, я провожу вас.

Грей дошел со своим посетителем до наружной двери, посмотрел, как Коффину подвели лошадь и он сел в седло. Будущий губернатор, быть может. Тот, кто сможет снять тяжкий груз официальных дел с уставших плеч старика. Возможно, вполне возможно…

Коффин бормотал во сне странные фразы. Грей собирался расспросить о них Коффина, но решил обождать. Было слишком много дел, требовавших немедленного исполнения. Кроме того, сон человека — это его личное дело, будь он коммерсант, бродяга или губернатор.

Горячие головы нужно утихомирить. Это первым делом. Затем он и его официальный советник должны заняться точной формулировкой предполагаемого указа о государственной монополии на продажу земли. Сидней не должен причинить им никаких неприятностей. Что касается колониального департамента в Лондоне, то он со временем узнает о введении монополии, и если возникнут какие-нибудь возражения, то ведь система будет уже работать не меньше года. Работа в таком отдалении от родины имеет и свои преимущества, думал он.

Он дал дворецкому закрыть дверь и отправился обратно в свой кабинет. Странный тип этот Роберт Коффин. Находчивый, конечно. Умный достаточно, но необученный. Грубый моряк, собравший кучу денег. Он может быть полезен для колонии или опасен для нее. Поэтому он легко может навредить себе, если не позаботится об этом вовремя. Вместе с успехом он приобрел себе также и врагов в городских деловых кругах.

Но Роберт Коффин позаботится о себе, и Грей не сомневался в этом ни на минуту.

Когда Грей снова сел за стол, то вдруг подумал, должен ли он сказать Коффину, что тот бормотал во сне? Он пожал плечами. Это скорее задача доктора, чем политика. Он знал, что Коффин провел много времени среди местных, но он никогда не слыхал о колонисте, который бы во сне говорил на языке маори.

Ему действительно надо было поспешить домой, это Коффин понимал, чувствуя полное изнеможение. Надо рассказать Холли о том, что случилось, успокоить Кристофера. Она, скорее всего, уже знает все детали. Окленд не такой большой. Новости здесь распространяются быстро. Без сомнения, она уже знает, что его вызвали к губернатору.

Все, чего он сейчас хотел, это повалиться на свою кровать и заснуть дня на два. Ему нужен был отдых, даже если он его боялся, боялся ночных кошмаров, которые могли начать его преследовать. Эпизод в доме губернатора напугал его больше, чем он сам думал. Это, конечно, был всего лишь продукт его переутомления.

Он теперь уже неясно помнил его. Сон поблек в его памяти.

Но он видел слоновую птицу. Слоновых птиц нет. Есть только их кости, это все, что оставили первые маори, чтобы подразнить своих потомков. И все же она казалось такой реальной. Он пожал плечами. Он видел кости, а его воображение оживило их и одело экзотическим плюмажем. Все цвета и краски были еще у него в голове. Но это, конечно, не доказывает, что он подвинулся рассудком!

Это вообще ничего не доказывает. Слоновая птица, маори, который манил его издалека, были иллюзией. Неудивительно, что Туото появился в его сне. Старый тоунга оказал сильное впечатление на молодого Коффина.

Важно было не замыкаться на этом эпизоде. Как мог он контролировать постоянно растущую торговую империю, если не мог контролировать сам себя? Теперь появилось еще дополнительное дело: убедить маори согласиться на предлагаемую Греем государственную монополию на продажу земли. Да, у него было столько дел, а он занимал себя переживаниями по поводу странного дневного сна.

Ничто не мешало ему отказаться от некоторых его деловых обязанностей. Элиас мог бы делать всю бумажную работу «Дома Коффина» лучше, чем кто-либо, но он не был организатором. Состояние у Коффина было. Уважение должно было скоро последовать. Стать личным представителем губернатора подходило для него как нельзя лучше. Да, причин для согласия на предложение Грея было больше, чем достаточно.

Он уже выполнил всю свою дневную работу, но чувствовал себя еще слишком беспокойным, для того, чтобы ехать домой. Он поднялся к центру города, мимо умеренно разукрашенных таверн — какой контраст с разрушенной Корорарекой. Завернув за угол, он услышал, как его приветствует отец Метьюн.

— Ты выглядишь измученным, Роберт. Тебе бы надо домой, — выражение его лица вдруг стало очень серьезным. — Я слышал, что тебя вызывал к себе губернатор.

— Нет секретов в этом городе. Это правда. Грей хочет установить государственную монополию на продажу земли. Он просил меня донести его предложение до рангатира и совета вождей.

Метьюн поднял брови.

— С этим будут проблемы.

— Он знает, но я думаю, что в конце концов все с ним согласятся, — Коффин прищурился, глядя на гавань. — Мне лично будет жаль, когда Грей покинет свой пост. Я никогда еще не встречал губернатора, который бы так хорошо понимал ситуацию.

Он не заметил, что Метьюн смотрит на него оценивающе.

— Мы могли бы иметь здешнего человека на этом посту. Коффин удивленно посмотрел на него.

— Я не думал, что вы уделяете столько внимания мирским делам, отец Мей.

— Есть много путей ко спасению, Роберт. Для того, чтобы наша церковь преуспела в своей миссии здесь, мы должны позаботиться, чтобы коммерция и торговля так же преуспевали, — внезапно он нахмурился. — Ты хорошо себя чувствуешь?