– Нашли, – эхом повторил генерал.

Снова повисла тишина.

– Теперь для экспедиции все определено полностью. Все цели и задачи, – удовлетворенно заметил генерал.

– Сколько отсюда до плато? – спросил руководитель у оператора.

– По прямой восемь с четвертью километров, – ответил оператор, взглянув на фотокарту, выведенную на монитор.

– А местность там как? – поинтересовался генерал.

– Относительно ровная. За полдня добежит, – ответил оператор-водитель.

– Выводите на плато аппарат, – сказал генерал и поднялся из-за стола, – шифрование сигнала не снимать до конца. До вывода в «точку маяка».

Оператор вопросительно посмотрел на шефа. Тот кивнул.

Через сорок минут на далекой красной планете «Марсоход-4» ожил, скрежетнул всеми своими шестью конусообразными колесами по застывшей сотни миллионов лет назад лаве и покатил вперед. Зонтик антенны все так же цепко держал спутник связи на ареостационаре.

Теперь аппарат совершал просто выбег, лихо огибая крупные валуны и переползая через мелкие камни, разогнавшись почти до крейсерской своей скорости пять километров в час.

Блестя панелями солнечных батарей.

По красному песку и бурым камням.

Под почти черным небом.

Под двумя лунами.

С лыжами и туго набитым рюкзаком Владимир стоял посреди совершенно безлюдной предстанционной площади.

Пушистый снег тихо падал с серого неба.

Ветра нет. Тишина.

Даже обычные звуки села, расположенного неподалеку от станции, тихо и незаметно тонули в этом пушистом белом мареве, беззвучно и неотвратимо спускавшемся на землю. Лишь изредка сквозь пелену прорывался лай дворняг, честно отрабатывавших хозяевам свое пропитание.

Скоро и лес, стеной стоявший в полукилометре от станции, так же тихо и незаметно растаял в белизне, оставив железнодорожную станцию, казалось бы, один на один со Вселенной. Только заваленные снегом ели вдоль тротуара и станция. Далее только снежная пыль, сыпавшаяся с небес.

Владимир глубоко вдохнул острый морозный воздух, пробуя его на вкус.

Пахло снегом и елью.

«Правильно говорят поэты и писатели, – подумал Владимир, – что этот воздух можно пить как вино. Ни с чем не сравнимое ощущение. В этом воздухе и снег, и станция, и село, и лес, и весь мир, утопающий в снежном пуху. И непонятно, что это – игра воображения или действительно до предела обострившиеся чувства, попавшие в среду родной природы, выдают то, что некогда было привычно доступным нашим предкам.

Люди, утонувшие в нашей технотронной цивилизации, часто с превеликим удивлением обнаруживают эту грань мира, доселе надежно упрятанную за искусственным интерьером городов, за их запахами, звуками, постоянным «белым шумом».

Владимир резко выдохнул. Облачко пара, пронизываемое снежинками, поплыло, быстро тая в воздухе, по направлению к станции.

Видно было, что тротуар и площадь перед станцией постоянно расчищали и мели от снега. Его слой под башмаками был совсем тонюсеньким.

Шаг – хруст свежего снега под ногой.

Тихий, едва различимый шелест снега, оседавшего на окружающие предметы, на куртку. Тоже своеобразная музыка для уха, стосковавшегося по самому обычному за время долгого сидения посреди бескрайней ржавой пустыни.

Владимир подошел к лестнице, ведущей к парадному входу железнодорожной станции. Скептически осмотрев каждую ступеньку до самого верха, он взялся за железные перила и, аккуратно ступая, степенно преодолел подъем.

«Уже год как здесь, а все равно не могу отделаться от этого «давящего» ощущения, – подумал Владимир. – Да, тяжела длань матушки Земли! Там мог спокойно с места прыгнуть выше головы, а здесь даже через две ступеньки перепрыгнуть с тем, что за плечами, – проблема».

Сквозь двойное стекло дверей станции было видно, что зал пуст.

«Наверное, еще никто не прибыл», – подумал Владимир, переминаясь у порога.

Отряхнув с себя снег, он шагнул в дверь. Зашел в угол и свалил всю свою ношу на пол.

Когда он обернулся, то увидел за спиной среднего роста, с грубоватыми чертами лица человека в лыжном костюме, с накинутым на плечи пуховиком. Человек улыбался.

– Ну, ты прям секунда в секунду! Привет, Володя!

– Привет, Миша!

Они крепко пожали друг другу руки и обнялись.

– А где твои вещи?

– Там, – Михаил махнул на противоположный угол зала, где за шкафами камер хранения в аналогичном углу лежал рюкзак и стояли лыжи.

От парадного входа это место видно не было, к тому же Михаил по привычке явно лежал все это время, как на диване, на своем рюкзаке. Это также скрыло его за рядом кресел для ожидающих.

– А группа вот-вот должна подъехать, – добавил Михаил, упреждая следующий вопрос, – электричка по расписанию сюда в семь ноль пять прибывает.

Владимир бросил взгляд на настенные часы. Те показывали 7.02.

– Сбежал? – помолчав немного, спросил Михаил.

– Да. Достали… Для нашей группы – я не я, а просто Володя. Так, похож несколько на «того самого».

Михаил хмыкнул.

– Ну, ты бороду отпусти, и вообще мало кто тебя узнает.

– Я того же мнения. Потому и бриться перестал. Вон, видишь, какой «кактус»?

Михаил скептически осмотрел подбородок друга.

– Милиция не цеплялась?

– Цеплялась. Объяснил ситуацию, так они прям сюда и довезли.

– А! Вот я и обратил внимание, что звук транспорта не автобусный был. А после похода так вообще у тебя борода нормальная будет. Уже мало кто опознать сможет, – добавил он, чуть помолчав. – Во! Мои прибывают! – Михаил обернулся на звук подъезжающей электрички.

Владимир тоже посмотрел туда. Станция, видно, была не самая важная, так как из электрички вышло совсем немного народу, тут же заспешившего по своим делам. Только из вагона, остановившегося прямо напротив входа в здание станции, вышла более-менее представительная группа. И то туристы.

Из вагона первой десантировалась девица в темно-синем пуховике и с огромными круглыми темными очками на носу. Отбежав от вагона, она обернулась, вздернула кулак к небу и прокричала какой-то лозунг. Выгружавшаяся группа ответила одобрительным смехом.

– Вот! Видишь ту козу в синей пуховке? Это наша главная «доставала». С ней поосторожней – весьма остра на язык.

– Сейчас познакомлюсь, – улыбнулся Владимир.

– А так вся группа слаженная, схоженная. Один балбес есть, и то уже так… не смертельно.

Меж тем группа ввалилась в зал ожидания, шумно приветствуя Михаила.

Тут же все лыжи и рюкзаки были поставлены аккуратным рядком вдоль стены у рюкзака руководителя.

– А тут очень жарко! – заметил кто-то, и все стали расстегивать пуховики и стягивать шапочки.

«Доставала» в темно-синей куртке оказалась обладательницей золотистого цвета шевелюры, собранной в два хвоста. Свои огромные очки она тоже убрала вслед за шапочкой и теперь взирала на окружающее пронзительно зелеными глазами. Лицо без единого следа макияжа также в целом производило приятное впечатление.

«Пока что ничего «опасного» в ней не вижу», – подумал Владимир.

– Так, народы! – Михаил поднял руку, привлекая внимание группы к себе. – Представляю вам еще одного участника нашего уж-жасного мероприятия. Володя. Мой друг.

– Просто Володя, – подчеркнул Владимир.

– А вы не… – попытался кто-то спросить, явно узнавая, но его оборвал руководитель:

– Нет, не он! Знаю, знаю! – замахал он руками. – Очень похож, многие ошибаются. Да откуда взяться таким, как ОН, в такой глуши, да еще в такой хулюганской компашке, как наша?!

Группа бодро хохотнула, приняв в целом последний «аргумент» Михаила.

– Давай лучше я вас всех представлю, – начал было руководитель, но был прерван «инициативой снизу».

Из группы сделала шаг вперед обладательница темно-синей куртки.

– Донцова Юлия Игоревна! – почти по-военному отрекомендовалась девица, стоя по стойке «смирно» и ослепительно улыбаясь.